Незабудка для генералов орков

Девушки все задрожали, кто-то даже расплакался. У меня тоже все сжалось внутри, и тошнота к горлу подступила.

Ощипают… перышки…

Сглотнула горький противный ком и подняла глаза на рассматривающих нас с балконов мужчин. От их липких, пристальных, оценивающих взглядов стало еще противнее. Они, не стесняясь, обсуждали нас и, смеясь, тыкали пальцами.

Боги, как вы допускаете подобное?

Так вот какая охота нас ждет.

Нас, улюлюкая, вытолкали за ворота замка. Потом раздалась громкая трель охотничьего рожка.

— Побежали! Побежали! — заорали на нас стражники.

Рядом с одной из девушек в землю вонзилась стрела. Она взвизгнула и под общий хохот сорвалась на петляющий неуверенный бег.

Остальные устремились за ней, будто стадо пугливых лесных ланей. Мы бежали через поле, отделявшее нас от леса, и слышали как нам спину свистят и орут разные непристойности.

Страшно, духи, как же мне было страшно!

Потом раздался отдаленный лай собак. О боги! Как спастись?!

Я залетела под укрытие раскидистых ветвей и торопливо зашарила вокруг взглядом. Остальные беглянки уже скрылись в чаще, но мне нужно было найти кое-что, пока не поздно.

Наконец, я заметила приметные синеватые листья со светло-зеленой каймой.

Она! Духанка!

Дрожащими от возбуждения руками сорвала несколько широких мясистых листьев и быстро натерлась ими. Остальные порвала и раскидала под деревьями. Это должно остановить собак. Может и остальным бедняжкам поможет. Дальше я рванула в лес, стараясь не сильно цепляться за кустарник и не ломать тонкие ветки.

Хорошо бы еще ручей какой найти…

Но к вечеру стало ясно, что никаких шансов на благополучный исход у меня не осталось.

Я смотрела на заходящее солнце и отчаянно цеплялась за шершавый теплый ствол. Верхушка дерева, куда я влезла, обессилев от бега, опасно покачивалась, а внизу радостно гомонили загнавшие меня на него охотники и озверело лаяли собаки.

Моя уловка не помогла. То ли эти гончии были не восприимчивы к запаху духанки, то ли среди них был маг, который смог какие-то чары наложить защитные.

Но догнали меня очень быстро.

Я лишь успела белкой перепуганной на дерево взлететь. Никогда ведь особо не лазила по деревьям, а тут… Видно, духи придали сил.

И теперь я с нарастающим отчаянием смотрела вниз, а охотников становилось все больше и больше.

Они смеялись и, дурачась, бросали в меня камни и палки, пытаясь вынудить спуститься вниз.

— Какая глупая куропатка попалась, — с хохотом прицелился в меня один из высокородных.

— Погоди, Ловад, сейчас нам ее снимут. Не надо портить эту нежную шкурку. Успеем еще ощипать, — громко произнес, положив руку на арбалет, второй мужчина в темно зеленом дорогом охотничьем костюме.

Внизу уже скинули куртки пара молодых егерей, готовясь лезть за мной на дерево.

Я вцепилась сильнее, продолжая молиться всем светлым духам и богам, каких знала.

Пожалуйста! Пожалуйста! Кто-нибудь!

Внезапно собаки как-то резко разом все притихли, а потом жалобно заскулили, прижимая уши и хвосты.

Охотники примолкли и тоже с тревогой принялись оглядываться…

48. Браслет

Первая стрела прилетела в того самого высокородного. Того, кто в меня целился. Того самого, кто меня назвал глупой куропаткой. Ловад его назвали, кажется.

Больше он никого не назовёт ни глупой, ни куропаткой.

Прямо в горло ему стрела прилетела, задрожало страшно ее оперение. Мужчина гулко, жутко забулькал-захлюпал, и рухнул на землю, как подкошенный.

Пока он падал, ещё две стрелы с глухим звуком вонзились в стоящих рядом с ним. Тоже высокородных. Тех что смеялись громче всех.

— К бою, — успел крикнуть кто-то из стоящих под деревом.

Трое даже успели поднять арбалеты в сторону, откуда стрелы продолжали и продолжали лететь — каждая поражая свою цель.

Раньше я бы зажмурилась, а сейчас почему-то не закрывала глаза, смотрела пристально, за тем как наказание настигает каждого моего обидчика. И не только моего. Эти охотники явно не первый раз так развлекались…

Стремительный, как сама смерть, сверкающий росчерк огромного, слишком мне знакомого меча — больше никто из них не поднимет арбалет.

Никогда.

Сглатываю неприятный ком. В ушах шумит, а на языке металлический привкус крови. Но глаза мои все еще открыты нараспашку.

Две стремительные опасные тени — скупыми отточенными движениями, едва заметными моему глазу — врубились в группу разбегающихся загонщиков.

Псы умнее людей. Они сбежали раньше, поскуливая от ужаса и поджав хвосты.

Жуткие крики нестерпимой боли, орочье рычание и мучительные стоны атакованных, стихли очень быстро.

И наступила тишина.

Мёртвая. Звенящая.

Слишком быстро.

— Сжечь замок этой паскуды к… — тихий страшный рык Арыма, от которого тело начинает дрожать мелкой дрожью.

Я понимаю, что боятся больше нечего, но все равно не могу унять свои трясущиеся руки. И отцепить их от дерева тоже не могу. Так и сижу, а глаза уже застилает мутная пелена слез.

Не знаю кого благодарить. Богов или духов?

Арыма оборвал другой до боли знакомый и долгожданный мужской голос.

— Незабудка. Слезай.

От обрушившегося вслед за этим на меня невероятного облегчения, слезы прорвали завесу ресниц и хлынули по щекам.

Я плакала, уткнувшись в теплую неровную кору, и гладила ее все еще дрожащими пальцами.

Не верю! Я все еще не верю, что они здесь. Откуда? Как нашли? Ведь никто же не знал…

— Маленькая, ты ранена? Хочешь я поднимусь к тебе? Помогу спуститься? — взволнованно спрашивает меня Варих внизу.

Я остервенело мотаю головой.

— Я сама… — хрипит мое пересохшее горло.

Только сейчас понимаю, насколько я хочу пить. Да я озеро сейчас осушить готова, настолько меня мучает жажда!

Орки ждут.

Я осторожно перебираю руками и спускаюсь к ним. На нижней ветке мои пальцы не выдерживают и срываются, но меня ловят. Сильные надежные руки подхватывают так легко, будто я пушинка какая-то.

А я реву. Не могу сдержаться. Утыкаюсь в мужскую грудь лицом, в запах этот любимый, оберегающий, и рыдаю, вцепившись побелевшими пальцами в кожаные ремни брони.