Незаменимый

– Ох…ь, не встать! Что еще за бля..во такое?! – Рафи с совершенно охреневшим лицом уставился на небо.
– Валится на голову и валится, валится и валится! Дайте, хоть разгрести! Хоть попробовать… Б…ь, паскудство какое-то! Этот мент что мне вообще шьет?! – Киндепинг? Сутенерство?! Что я собственную сестру…

У него прямо зачесались кулаки. Внутри прямо нестерпимый зуд появился: хотелось вернуться обратно и вдрызг разбить рожу князю.

– Он реально берега попутал, - от возмущения несправедливыми подозрениями феня из него лезла так, что не остановишь. Кое-кто из прохожих, особенно серьезные господа в строгих плащах и котелках, даже останавливался и укоризненно качал головой, а то и, вовсе, грозил пальцем. – Как у него язык повернулся такое сказать? Чтобы я Кроху…

Не обращая ни на кого внимания, Рафи упрямо боднул головой воздух. Не-ет, сдаваться он даже не думал. Это была бы совсем глупая идея, ошибка из ошибок.

– …Неблагодарный ментяра… Чего он, вообще, ждал-то? Моего признания? Оправданий? Молчу, видите ли… Ему рассказать, для чего я этот дом продал?

Но парень не мог так сказать. Никак не мог. В таком случае пришлось бы рассказать всю правду. Нужно было рассказать и про особые способности Ланы, и про договор с князем Голицыным.

Под эти бормотания он и не заметил, как вновь оказался на своем любимом месте – на причале возле дворцовой площади. Здесь у мраморного спуска образовывалось укромное местечко, куда не особо любили захаживать гуляющие парочки, отчего его соседями оставались лишь голуби да изредка уличные коты. Правда, сегодня ни те, ни другие его даже не пытались беспокоить, словно чувствуя плохое настроение.

– Только вроде все наладилось и вот снова … задница.

Все это, в самом деле, напоминало дежавю, будто бы уже однажды случившееся с ним.

– Все было, а теперь, считай, ничего и нет.

А не было у него, только пальцы успевай загибать. Он одним махом лишился дома, отдав все деньги князю Голицыну. Потерял права на привилегии по владению и распоряжению настольными играми, и одновременно потерял регулярный доход с их продаж. Ко всем этим потерям можно смело прибавлять и другие, еще более серьезные неприятности – пристальный надзор со стороны шефа столичных жандармов, который наверняка вновь пустит по его следу филеров; вымогательство денег со стороны Голицына и новая или точнее старая дуэль.

– Б…ь, дуэль еще!

После беседы с Мирским она совсем вылетела из его головы.

– Черт!

А беспокоиться точно было о чем. Его противник, граф Воротынский, хоть и человек молодой, порывистый, но далеко не глупый. Такого больше вряд ли удастся подловить на хитрости. А, значит, вновь нужен какой-т очень нестандартный ход, который даст Рафи хотя бы преимущество.

– В настоящей магической дуэли, пусть и даже ученической, этот здоровяк меня растопчет… Он там, как рыба в воде, чего уж греха таить.

И волны, что накатывали на мраморные ступеньки у самых его ног, очень хорошо это все иллюстрировали. Крошечные рыбешки, и в самом деле, легко и естественно скользили в воде, словно птицы по небу.

Задумчивый взгляд парня скользнул чуть в сторону и наткнулся на небольшой затончик, на поверхности которого скопился всякий мусор – куски дерева, загнившие водоросли, выброшенная кем-то обертка от конфеты. Все это напоминало небольшое болотце, в котором и намека не было на рыбу.

– Хм, а вот в болоте рыбы почти нет, - медленно проговорил Рафи, кажется, нащупывая какую-то идею. – Может тогда удивить его нестандартными условиями? Подожди-ка…

Все, нащупал, похоже, именно, что ему нужно. Мысль сразу же заработал в этом направлении.

– Я ведь имею право поменять условия дуэли, как вызываемая сторона. Кажется, так гласит дуэльный кодекс…

Вмиг отлегло. Напряжение, что только что сжимало сердце стальными прутьями, отпустило.

– Мы с тобой, сучонок, на кулачках поборемся. По мужицки, - довольно улыбнулся Рафи, уже представляя, какие поднимутся вонь и визги. – Не обучено, наверное, такому. Вот и побудешь в моей шкуре.

Вот и хорошо. С облечением выдохнув, парень вскочил на ноги. А ведь он уже думал о радикальном решении вопроса. Ведь, некуда было больше деваться.

***

Места в Костанае хоть и давно обжитые, но все равно глухие. Настоящий медвежий край. Первую деревеньку здесь еще четыре сотни лет назад беглые крестьяне срубили, что от барского произвола в лесах пытались спрятаться. Потом уже при благоверном государе Петре Алексеевиче, когда в тутошних горах медную руду нашли, сюда работный люд и каторжан к ним стали присылать. Так на Тоболе рядом с одной деревушкой появилась вторая, третья, а затем по бумагам все здесь стало называться городком Костанай.

Витян в этом каторжанском крае уже освоился, своим стал. Не дурак, сразу понял, что горб ломать на руднике для него никакого резону нет. Он ведь другой масти – воровской, ни чета другим. Его дело над всеми быть и свой навар при этом иметь. Вот поэтому он сразу же и прибился к местным иванам, что здесь ворами да душегубами верховодили. Получил погоняло «Малой» и был приставлен у делу…

– Малой! – Митюха Большой, настоящий амбал поперек себя шире, махнул рукой, подзывая к себе Витяна. Такого не слушать, даже не думай. Зашибет. – Метнись-ка, кабанчиком, к роднику. Воды студеной хочу, чтобы зубы сводило от холода.

Вода сейчас, и правда, не помешает. Вся их кодла в этой избе, почитай, уже третьи сутки гулеванит. Иваны со своими марухами и Витян с ними пьют, жрут и по нужде ходят. А как весь самогон выдули, пришел черед воды.

– Сделаем, - Витян с трудом открыл заспанные глаза. Голова так гудела, что и пошевелиться страшно было. – Сделаем, Большой, - парень откинул от себя еле мычащее тело пьяной девахи и встал с лежанки. – Чичас сделаем.

Башка, конечно, трещит, но дело сделать все равно нужно. Большой два раза не повторяет. На второй раз сразу в рожу бьет, да так, что без памяти валишься.

Схватил с пола драный заячий полушубок, влез в валенки, на голову нахлобучил треух. Перед дверью поежился, уже предчувствуя, что его там ждет. Зимой в Сибири такой мороз бывает, что дышать непросто, все нутро обжигает при каждом вздохе.

Толкнул дверь.

– Сучий потрох, - на него такой волной холода дохнуло, что Витян с трудом заставил себя идти.

Прижав ведро к груди, понесся по натоптанной тропке в сторону леса. До родника было шагов двести – триста. Вроде бы немного, но при таком морозе и столько пройти великое испытание.

– Точняк, до ночи еще раза два придется прийти. Большой теперь только и будет воду хлестать как бык. Такому целую бочку нужно…

Тяжело вздохнул, понимая, что именно ему и придется воду таскать для всей их колды. Ведь, он тут самый молодой, и никого другого точно не пошлют. Однако, он сильно ошибался.

– Хм, а у нас гости, - у избенки Витян встал, как вкопанный. Судя по следам на снегу, здесь кто-то чужой прошел. – Кто это интересно?

И правда, внутри был чужой – крепкий мужчина в офицерском полушубке, с германской винтовкой и шашкой на боку. И что такая важная птица забыла в воровской малине? Что за дела у него такие?