Нежная

– Обижаешься?

Я качнула головой – я ни на кого не обижалась, я просто была в шоке от этой грёбаной жизни, без попыток кого-то обвинить. Он протянул ко мне руки:

– Иди сюда.

Я подошла и уткнулась лицом ему в грудь, он меня обнял, поцеловал в макушку, сказал на ухо:

– Билет купила?

– Да.

– На сколько?

– На одиннадцать.

– Я чем-нибудь могу тебе помочь?

"Точно, вот эта фраза была мне нужна, когда я говорила с Владом, я забыла. Поздно уже."

Я качнула головой:

– Не знаю. Нет, наверное. Я просто туда приеду, встречусь с подружкой и обратно.

– Понятно. Ну, если передумаешь, скажешь.

– Хорошо.

– Спать идём?

– Да.

– Поползновениус вульгарис допускается?

– Нет.

– Точно?

Я задумалась, он обнял меня крепче, провоцируя закономерные процессы в моём организме, я призналась:

– Не точно.

– Пойдём, – он выпрямился, отрывая меня от пола, понёс в свою спальню, раздел, уложил под одеяло и ушёл в душ. Я слушала шум воды и думала о том, что же он такое сказал Роксане, что она уволилась. Когда он вернулся и лёг рядом, я спросила:

– Ты вчера с Роксаной разговаривал про то?

– Да.

– И что она сказала?

– Всё оказалось очень просто. Она меня просто не любила, и не планировала, я ей даже не нравился особо, ей просто было приятно, что я за ней ухаживаю, и всё. И когда Миша стал за ней ухаживать, ей тоже было приятно, но гораздо сильнее, потому что он ей понравился, в отличие от меня. И потом, когда оказалось, что Миша не всерьёз, она решила, что я тоже сгожусь. Всё спокойно, без надрыва, уныленько.

– А почему она уволилась тогда?

– Психанула, наверное. Не знаю, это надо у неё спрашивать. Может, узнала про нас, и окончательно поняла, что ей мои приятные ухаживания больше не светят, решила, что ловить здесь больше нечего, и пошла что-то ловить в другом месте. Я не буду по ней скучать, если честно, Катя с её работой прекрасно справится. Ты как считаешь?

– Справится.

– Вот. И зачем тогда платить больше?

– Ты платишь Кате меньше, чем Роксане?

– Естественно. Придёт просить повышения – повышу. Но пока не просит, зачем? Пусть сидит, если ей и так нормально.

– Понятно.

Мы помолчали, он обнял меня удобнее, спросил шёпотом:

– А ты? Позвонила своему?

– Да.

– И как?

– Сказал, что ему не нравилось, что я ходила к нему на свидания со своим младшим братом.

– А ты часто с ним ходила?

– Часто.

– Ну, как бы... Мне бы тоже не понравилось. А зачем ты это делала?

– Мне было не с кем его оставить.

– Для этого существует няня, нет?

– Нет, Васенька. Для этого существую я, бесплатно, безотказно и двадцать четыре на семь.

– М-да.

– Ага.

Он обнял меня крепче и сказал на ухо:

– Всё, забудь, это кончилось.

– Ага.

"Было бы это так легко."

– Спи, надо хорошо отдохнуть, завтра тяжёлый день.

Я сначала честно попыталась уснуть, потом решила, что не для того я съехала от мамы на съёмную квартиру, чтобы со своим обалденным парнем просто спать. И сказала:

– Я передумала спать.

Он тихо рассмеялся, куснул меня за ухо и прижал к себе крепче.

12. Конец первого шага

Мы прекрасно сняли стресс, мгновенно уснули, и даже одновременно проснулись, для меня это было чем-то новым. Он ушёл бегать, я попыталась ещё поспать, но уже не хотелось, я встала и пошла готовить завтрак. В холодильнике вроде бы была еда, но мне ничего из этого не хотелось, я уже мысленно была в поезде, мне было не до чего.

"Лену увижу. Питер увижу."

Я к ней уже три года собиралась, но так и не собралась – то денег не было, то выходных, то ещё чего-нибудь. А сейчас так просто – взяла и купила билет в четыре раза дороже, чем он стоил неделю назад. Потому что жареный петух, уже вот-вот, почти клюнул, следующего шанса может не быть ещё очень долго.

"Или нет. Вот точно так же возьму билет и поеду, и она будет рада меня видеть, даже если будет вся в детях и лишнем весе. Можно подумать, наши пёсье-конячьи аватары в вымышленном мире зависят от нашего реального веса, и мы будем скакать, не чуя ног, в прекрасное «туда» как-то менее бодро. Хотя, может и будем. Ничего понятного в этом мире..."

ВэВэ прибежал весь потный и жизнерадостный, утащил меня с собой под душ, перепутал краны и окатил нас обоих холодной водой, мы визжали в два голоса, смеялись, громко извинялись перед соседями, которых точно разбудили, если не визгом, то извинениями за этот визг. Потом сняли стресс, немножко подрались за единственный халат, я победила, а ему пришлось ходить в трусах, что было прекрасно со всех сторон, особенно сзади. Он пошёл готовить кофе, я кое-как утихомирила волосы и пошла следом, остановилась в дверях, изучая его спину у кофеварки, и прочие великолепные "V", он сверкал. Точно как тогда, на рассвете в офисе – солнце только выползало из-за горизонта, просыпалось и любовалось собой, миром, моим директором. Мной, немножко, наверное.

Я себе нравилась в зеркале. У меня на голове было чёрте что, но это было закономерным следствием всего того весёлого и интересного, что ВэВэ со мной сотворил, включая бодрящий холодный душ, это было весело, его хотелось долбануть, но весело же, никуда от этого не денешься, весело и всё.

Хотелось рассказать ему про мои планы на отпуск, но я молчала – у него были свои планы, и отпуск он уже перенёс на декабрь.

"В декабре у бабушки будет сурово, конечно. К ней даже летом сложно добраться, там три пересадки, а зимой будет вообще. И ВэВэ сказал, что хочет в «субэкватор», я даже примерно не представляю, где это и что мы будем там делать. И сколько это будет стоить...

Хотя, он же меня вроде как повышает, зарплата менеджера должна быть выше, чем у дизайнера. Или, если я не попрошу, то он не будет повышать зарплату? С Катей он так и сделал.

Просить повысить зарплату я точно не буду, это уже наглость. И предлагать вместо шикарного курорта поехать в деревню к бабушке тоже не буду – это вообще финиш, ни за что. Сама поеду, может, в следующем году."

Мы выпили кофе, ВэВэ сфотографировал данные моего билета на всякий случай, предложил любую помощь, надавал мудрых советов от бывалого путешественника, пожелал прекрасно отдохнуть и уехал работать, а я сделала себе ещё одну чашку кофе и стала думать, чем буду заниматься в поездке. Нашла себе новый мультик, даже два, это оказалось легко – у меня их лежало в очереди десятка три, мне хотелось задать парочку неприятных вопросов себе-вчерашней, которая экономила мультик, зная, что их ещё полно. Я уже не помнила, почему я это делала и кому от этого должно было стать лучше.

Выбор мультика так меня увлёк, что когда зазвонил будильник, означающий, что мне пора выходить, я была в том же состоянии готовности бежать, не чуя ног, и не запариваясь всякими глупыми подготовками, поэтому просто схватила сумку, проверила, что в ней есть кошелёк и ключи, и побежала.

Через несколько часов я уже бродила по вагону, пытаясь найти свободную розетку – мой телефон сел, я осталась без мультиков, без музыки и даже без книги. Розетка не нашлась, как будто вся Москва сегодня села в мой вагон с единственной целью – зарядить весь мир. Я нервничала, смотрела на проносящиеся за окном леса и деревни, стучала ногой. Сидящая рядом со мной дама в шляпке посмотрела на мои мучения и достала из ридикюля потёртый томик "Евгения Онегина", протянула мне. Я не знала, за что хвататься – то ли челюсть подбирать, то ли глаза обратно заталкивать, дама мягко рассмеялась и произнесла так медленно и томно, что мне физически тяжело было дослушать: