Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Нежность к ревущему зверю
Шрифт:

– Вес может оказаться большим, худо с попутным, полосы может не хватить.

– Алексей Сергеевич, - отчеканил Углин, - вес, к сожалению, маленький.

– Точно, да?

– Абсолютно. Керосину нет на машине, - сказал Тасманов.

– Сомнений нет, - подтвердил Углин.

– Слава, магнитофон включил?

– Да. Булатбек, удаление какое?

– Сорок пять километров.

– Курс у них посадочный какой?

– Сто сорок девять. Будем заходить по обратному лучу.

– Да, пусть помогут, - сказал Лютров.
– У

них что, плохой заход с этой стороны?

– Видимо, да, если посылают по ветру.

– Почему? Ты не знаешь?

– Нет. Надо запросить.

– Алексей Сергеевич, на двух двигателях сядем?
– спросил Углин.

– Пока снижаемся... Там посмотрим. Прямая покажет. В крайнем случае, запустим перед посадкой один левый.

– И он моментально проглотит все топливо. Все топливо уйдет за две минуты.

– Сколько сейчас?

– Восемь тонн.

– И пока держится?

– Да, норма сейчас, - сказал Тасманов.

– Булатбек, сколько осталось до них?

– До Перекатов удаление... около сорока.

– Понял.

– Заведут с ходу, у них пеленгатор, - пояснил Саетгиреев.

– Слава, земля, работай, - сказал Карауш.

– Я-0801, я-0801!.. Снижаюсь аварийно... Прошу обеспечить посадку с ходу... На курс сто сорок девять. Вас понял. Как ветер?.. Да, продолжаю снижаться, скорость снижения... восемь метров в секунду. Снижаюсь па двух двигателях.

– Топлива семь с половиной тонн, - отметил Углин.

– Хорошо.

В кабине раздались редкие звонки.

– Это что, Булатбек, дальний привод?

Неожиданно заговорила земля.

– Перекаты-один, Перекаты-один... Рабочая длина полосы тысяча восемьсот восемьдесят метров... Земляные работы в конце... Обеспечьте торможение.

– Вас понял. Давайте удаление... Понял. Курс сто сорок девять? Понял.

– Второй двигатель у нас не работает, тормоза будут аварийные, командир, - сказал Тасманов.

– Хорошо. Сколько топлива, Иосаф Иванович?

– Топлива семь тонн.

– Слава, выпускай шасси.

– Шасси? Рано, на двух двигателях не дойдем, Леша, зачем? На прямой выпустим. Зачем тебе это нужно?

– Выпуск аварийный, могут долго не выходить.

– Выпустятся, на прямой снижаться будем...

– Тасманов, шасси будут нормально выходить?

– Шасси?.. Слабо будут выходить.

– Слабо?

– Да, медленно.

– Сейчас развернемся и будем выпускать, Слава.

– Будут заводить по локатору, - напомнил Саетгиреев.

– Слава, скажи, чтобы длинный заход не делали.

– Понял. Разворачивайся.

– Видишь полосу, да?

– Да.

– Скорость триста... Слава, посмотрим, шасси-то у нас...

– Не вышла правая?

– Правая нога не вышла.

– Аварийно выпускается, - сказал Тасманов, - медленно идет.

– Слава, держи скорость!.. Слава, скорость триста.

– Двигатели больше не дают!

– Тасманов!

– Да, командир?

– Запусти второй двигатель!

Понял, запускаю...

– Магистральный кран открой! Второй, второй, - сказал Углин.

– Двигатель не идет, командир.

– Первый запускаю, - сказал Углин.

– Слава, машина падает! Держи обороты полностью, Слава!

– Двигатели не держат... Давай форсаж, Тасманов!

– Бортинженер, форсаж обоим правым!

– Есть обоим форсаж!

– И запусти какой-нибудь двигатель, - сказал Чернорай.

– Нет, ничего.
– По полосе, как по ориентиру, Лютров видел, что форсаж восстановил нужную скорость снижения.
– Шасси?

– На месте, командир, - ответил Тасманов.

– Хорошо, Алексей Сергеевич, - согласился Саетгиреев.
– Доворачивайте.

– Да, да... Форсаж есть?

– Да, - отозвался Тасманов.

Едва кромка полосы скрылась под самолетом, как колеса "С-44" гулко зарокотали по бетону.

– Хорошо... Вот так, - говорил Лютров, - убирай форсаж, Слава. Убирай двигатели, Тасманов.

– Понял, двигатели убрал.

– Хорошо. Парашют, Слава, парашют.

– Тормоза аварийные, - напомнил Тасманов.

– Понял. Славик, парашют.

– Есть, есть.

Все почувствовали сильный рывок выпущенных тормозных парашютов, а вслед за тем услышали голос Карауша:

– Ну, вот, а вы боялись...

– Проснулся, одессит... Вентиляторы, Слава, не забудь.

– Да, да.

– Братцы, а топлива осталось семь тонн!
– сказал Углин.

– Спокойно, спокойно, полоса кончается, а мы еще не встали... Вон строительные машины, там люди... Тихо, тихо...

– Сейчас встанем. Все нормально, - сказал Тасманов.

Несколько раз качнувшись при включении тормозов, "С-44" остановился.

– Ну, вот, братцы, по-моему, ничего...

– Отлично, Алексей Сергеевич!
– сказал Углин.
– Айда разбираться.

Еще до того, как к огромной машине, казавшейся среди "ИЛ-14", "ЛИ-2" и "АН-24" осой, упавшей в муравейник, подкатил оранжево-черный "газик" руководителя полетов, высокого, подвижного человека в форме, из люка в нише передней ноги самолета по опущенной Тасмановым лестнице вышли один за другим все члены экипажа.

Из шести человек в коричневых кожаных костюмах только двое резко выделялись - Лютров ростом, как будто стеснявшим его, принуждавшим двигаться медленно и опасливо, и Углин - пугающе худой, узкогрудый человек в очках, которые непременно соскочили бы с его длинного тонкого носа, если бы на пути к стыдливо розовеющему в любую погоду кончику не оказалось удобной впадинки. Бортрадист Костя Карауш и штурман Саетгиреев выглядели одинаково стройно, в равной мере обладая той юношеской стройностью, которая ухитрялась уравнивать их в летах, хотя Карауш был почти на десять лет старше Саетгиреева. Тасманов и Чернорай казались братьями - одинаково коротконогие, с широкими литыми спинами и длинными руками, разве что Чернорай был заметно крупнее бортинженера.

Поделиться с друзьями: