Нежность
Шрифт:
Рапопорт учил меня ходить – мышцы были атрофированы. Когда я вышла из больницы, надо было спасать оставшиеся волосы, а париков тогда не было. И мы с Рапопортом ехали в горы, находили полянку с пенечком, он на него садился, клал мою голову на колени, мазал волосы керосином, а потом ногтями снимал мертвых гнид. Их нельзя было счесать, можно было только снять ногтями. И с этими гнидами в руках он говорил мне о своей любви. Столько человек за мной ухаживали, пытались добиться взаимности, и лишь он один заботился, по-настоящему понимал, как я одинока, беззащитна, что родные далеко, что муж погиб на фронте и что на каждом шагу меня могут обидеть. Он просто приносил печеные яблоки, которые сам готовил
Уязвленный отказом Смирновой, Эрмлер отомстил ей, как мог: он долго не разрешал ей вернуться из эвакуации в Москву. Но вечно это продолжаться не могло, и в конце концов Смирнова и Рапопорт покинули Алма-Ату. Их путь лежал в Ленинград, где Лидия должна была сниматься в фильме «Морской батальон», а Рапопорт – снимать его в качестве оператора. Жили они на квартире режиссера Арнштама на Малой Посадской, поскольку входить в квартиру Рапопорта, где он до этого жил с Зоей Федоровой и где до сих пор на стенах висели ее фотографии, Смирнова не захотела.
Сразу после завершения съемок Смирнова вернулась в Москву, где ей дали комнату в доме кинематографистов на Большой Полянке. Комната была маленькая (всего 12 метров), в то время как у Рапопорта в Ленинграде была трехкомнатная квартира. Однако ехать к нему Смирнова отказалась. Владимир какое-то время пребывал в раздумьях, после чего плюнул на свои хоромы и переехал жить к жене. Как говорится, с милой и в шалаше рай.
Между тем, несмотря на то что брак с Рапопортом сулил Смирновой определенные блага в кинокарьере и потому должен был ею всячески оберегаться, актриса продолжала крутить романы на стороне. Вспоминает она сама:
«Я была очень влюбчивой и к тому же ужасной кокеткой. Мою жизнь постоянно сопровождали бурные объяснения, романы, трагедии… Вот, например, одна такая история.
Как-то во время гастролей в Тбилиси мы с Ликой Сухаревской обедали в ресторане, и тут вошел Он: красавец грузин, глаза в пол-лица. «Не смей на него смотреть», – толкнула меня Лика, но… Короче говоря, роман состоялся. А я в романы всегда бросалась, как в омут, с головой. Когда он приезжал в Москву, готовила котлеты, заранее прятала сумку с едой на лестнице, говорила мужу: «Что-то голова болит, пойду погуляю на воздухе», а сама бежала к любимому в гостиницу. Роман закончился после того, как я нанесла ответный визит в Тбилиси. Я должна была все время сидеть в номере и ждать, пока он закончит кутить с друзьями в ресторане и зайдет. Он устроил дикую сцену, когда однажды не застал меня на месте…
Как сочетались мои романы с супружеской жизнью? Муж очень любил меня и поэтому, наверное, прощал мои шалости. А потом… я не знаю, как это объяснить. Почему-то все мои романы кончались сразу после требования выйти замуж. Я всегда отвечала: «У меня уже есть муж».
В 50 – 60-е годы Смирнова много играла как на сцене Театра-студии киноактера (пришла туда в 1945-м), так и в кино. В 1953 году, во время съемок в фильме «Об этом забывать нельзя», она получила серьезную травму. По сценарию ее героиня должна была съезжать с горки на лыжах. Во время спуска актриса не сумела «вписаться в поворот» и со всего размаха врезалась в березу. К счастью, рядом оказалась компания лыжников, которые увидели эту аварию. Один из парней тут же подъехал к актрисе, осмотрел ее и, не теряя времени, провел несложную операцию: разулся и пяткой вправил ей плечо. Однако вывих оказался настолько сильным, что, по словам Смирновой, он долго давал о себе знать.
В том же году они с Рапопортом получили роскошную квартиру в высотном доме на Котельнической набережной. Стоит отметить, что до этого они жили в 12-метровой комнатке в доме на Большой Полянке, причем у Рапопорта
постоянно возникали проблемы с пропиской (они со Смирновой так и не расписались). Когда жить в таких условиях стало невмоготу, актриса написала письмо на имя Л. Берии с просьбой посодействовать в выделении им достойной жилплощади. Берия распорядился решить этот вопрос положительно. Однако в июне 1953 года его арестовали, и вопрос с квартирой так и повис в воздухе. К счастью, чуть позже проблема была благополучно разрешена, и Лидия с Владимиром въехали в роскошные апартаменты.В том же году судьба свела Смирнову с режиссером Михаилом Калатозовым. Их знакомство произошло в Кисловодске, где оба отдыхали от столичной суеты. В отличие от многих курортных романов, которые длятся ровно столько, сколько длится отпускной сезон, роман режиссера и киноактрисы продлился гораздо дольше. Калатозов даже пригласил Смирнову на главную роль в своей новой картине «Верные друзья». Но этой задумке так и не суждено было осуществиться. Через несколько дней после начала съемок Смирнова вдруг поняла, что эта роль не для нее, и от дальнейшего участия в фильме отказалась. По тем временам это было неслыханно, но просьбу актрисы удовлетворили. Ее роль досталась Лилии Гриценко.
Отказ Лидии Смирновой от главной роли в фильме своего возлюбленного абсолютно не отразился на их отношениях – они продолжали встречаться. Калатозов тогда настолько сильно увлекся Смирновой, что, как и прочие любовники, сделал ей официальное предложение. Более того, одну из комнат в своей трехкомнатной квартире на Дорогомиловской он, рассчитывая на ее согласие, обставил новой, купленной специально для возлюбленной мебелью. Но старания оказались напрасными: актриса ему отказала. Ее просто испугало предложение Калатозова уехать с ним на год-два к нему на родину, в Грузию: он собирался устроить ее в Русский драмтеатр в Тбилиси. Уезжать Смирнова не захотела.
К тому же в ее жизни возник тогда уже новый мужчина, причем тоже режиссер – Константин Воинов. В 1955 году он предложил Лидии сыграть главную роль в его фильме «Сестры» по рассказу П. Нилина «Жучка». Так начался их роман, который продолжался почти 40 (!) лет. (Кстати, потом Воинов снял актрису еще в пяти своих картинах.)
Что касается Калатозова, то он так и не смог простить Смирнову. Когда Лидия сошлась с Воиновым, он написал ей письмо, в котором послал на ее голову все возможные проклятия и даже признался, что она заставила его возненавидеть всех женщин.
Между прочим, в самом начале зарождения отношений между Смирновой и Воиновым режиссер Михаил Ромм пытался отговорить последнего от этого опрометчивого шага. Он предупреждал коллегу, что Смирнова погубит его, что она из тех коварных женщин, которых надо опасаться. Ромм убеждал Константина полночи, но… безрезультатно. «Я люблю ее», – только и твердил Воинов.
Роман Смирновой и Воинова действительно принес как им, так и их близким массу неприятностей. Воинов, например, бросил свою жену (актрису Николаеву) и маленькую дочку. А вот Смирнова уйти от Рапопорта так и не смогла. По ее словам, поняла, что он бы не вынес ее предательства. Но и расстаться с Воиновым сил у нее тоже не хватило. Так и жили они многие годы, скрывая от всех свои отношения.
Вспоминает Л. Смирнова: «Я осталась с Рапопортом, но наши отношения с Константином Наумовичем не прекратились. Просто мы «ушли в глубокое подполье». Это ужасно. Ведь любовь – не только физическая близость; люди хотят быть на виду, иметь общих друзей, не хотят таиться. А у нас и друзья какие-то «подпольные» были…
Я, помню, ехала в трамвае, смотрела на прохожих и думала: «Боже, какие они счастливые! Вот они спокойно идут вдвоем под ручку, могут никого не стесняться, им не надо скрываться».