Незримое
Шрифт:
Под смешки коллег я покинула кабинет, точно робот прошла по коридору, добралась до своего стола и, упав в кресло, смежила веки. Но мне и минуты не дали посидеть спокойно.
«Полагаю, ты оценила мое благородство, – раздался в голове голос шефа. – Больше я тебя спасать не буду».
Себя ты спасал, кретин.
Осознав, что чуть не отправила эти слова по мысленной связи, я опустила голову на стол и пару раз от души треснулась.
«Так точно».
Как же сложно контролировать тон, даже если говоришь
«Кстати, надеюсь, твоя родня не станет помехой. Я наслышан об их буйном темпераменте, и такое количество Зеленцовых в одном месте меня смущает».
Я выпрямилась и невидяще уставилась перед собой.
«В смысле?»
«Соня, ты в курсе, что за последние трое суток шестеро твоих родственников зарегистрировались в Ярославле на неопределенный срок?»
«Эм… да. Да, конечно».
Нет, нет, не в курсе! Почему я не в курсе? Что происходит?
«Хорошо. Придерживай их. Тебе лишние проблемы ни к чему».
А то я не знаю…
О черт, черт, черт.
Дрожащими руками я выудила из кармана мобильник и набрала номер сестры, который взяла у нее утром.
Один гудок, второй. Ну же, Дашка, ответь!
– Уже соскучилась? – В ее голосе слышалась улыбка.
– Кто? – выдохнула я в трубку.
– Что «кто»?
– Кто еще приехал?
– Куда?
– Дашка, не зли меня. Шестеро наших в городе. Без тебя пятеро. Кто?
– Пятеро? – Удивление было неподдельным. – Ого. Черт, детеныш, я правда не знала. Давно приперлись?
– В последние трое суток. И это только те, что отметились официально. Кто-то мог и зайцем проскочить.
Я вот, например, и дальше бы жила без отметки, так как брежатым не положено заявлять о себе людям.
– Я постараюсь все выяснить, – пообещала сестра.
– Дашка, чего им надо, а? Чего им всем вдруг понадобилось?
Она помолчала. А потом произнесла непривычно устало:
– Наверное, тоже чувствуют. Что-то грядет.
А может, это они и грядут? По крайней мере, я в своей жизни еще не встречала катастрофы страшнее Зеленцовых. Думаю, большинство их знакомых тоже.
Нажав отбой, я откинулась на спинку кресла и зажмурилась.
Плюс: ???
Минус: !!!
Глава 4
Люди никогда не видят то, существование чего им кажется невозможным.
(с) Терри Пратчетт
Мне выдали проездной.
Гребаный проездной на автобус.
Я даже не сразу поняла, что произошло, и еще несколько секунд тупо пялилась то на пластиковую карточку в своей руке, то на Нину из отдела хозяйственного обеспечения, то на метлу, которую она пыталась вырвать из моих одеревеневших пальцев.
– Велено, – процедила Нинка и с удвоенной силой потянула на себя мой транспорт. – Во избежание… искушения… и… эксцессов.
Ну да, разумеется.
Я наконец ослабила хватку, и подлая рейдерша вместе с метлой отлетела к стене. Затем распрямилась, гневно сдула со лба соломенную челку и отчеканила:
– Ни полетов, ни исчезновений, ни самодеятельности.
Глядя в ее
удаляющуюся спину, я поняла, что за потерянный усилок буду задарма служить любимому управлению верой и правдой до самой смерти. Конечно, пока разозленная Нина о нем не вспомнила, но когда вспомнит…Я тяжело вздохнула, сунула проездной в карман пиджака и, предварительно загуглив нужный маршрут, поковыляла на остановку. Хотела колеса и сиденье? Получите, распишитесь.
Правда, до сидений мне добраться так и не удалось. Еще бы, утром, в будний-то день. Толпа студентов и старушек бодро пронесла меня по проходу и впечатала в заднее окно, где все полтора часа пути по пробкам я любовалась надписью, нацарапанной на слое грязи кем-то не шибко брезгливым: «Жизнь прекрасна».
Охотно верю.
Особенно ярко я ощущала всю прекрасность этой жизни, когда на каждой остановке в автобус забивалось все больше народу, и меня, соответственно, все сильнее вдавливало в стекло. От грусти, безысходности и, если честно, безделья я начала строить рожи водителям машин, плетущихся за нами. Понятия не имею, разглядели ли они хоть что-то – слой грязи на окне и правда был внушительный, – но мне заметно полегчало.
Ровно до момента выхода из автобуса.
К дверям я устремилась заранее, втянув живот и протискиваясь мимо недовольных граждан с сакральным «Мне на следующей». И вот как-то не рассчитывала встретить в такой давке особо одаренную особу, додумавшуюся взять с собой еду. Если точнее – рожок мороженого, которое медленно, но верно таяло, пока девица возюкала наманикюренным большим пальцем другой руки по экрану телефона.
Серьезно? Во-первых, осень на дворе, холодно уже на улице мороженое жрать. Во-вторых, я там руку с трудом смогла поднять, когда нос зачесался, а тут человек и ест, и эсэмэсится, и разве что хорнпайп не отплясывает. Годы тренировок?
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, когда подтаявший клубничный шарик, щедро политый шоколадным топингом, при очередном подскоке автобуса на шикарных ярославских дорогах скатился с насеста и плюхнулся прямиком на мою рубашку. Жакет тоже зацепило, но он был старым и темным, а рубаха – новенькой, белой, прекрасной…
Я бы, наверное, поскандалила. Не люблю это дело, но воспитывать молодежь надо. Однако в этот миг автобус фыркнул, дернулся и, не успев толком остановиться, распахнул двери, и меня вынесло на улицу вместе с другими выходящими. А пока я уныло пялилась на загубленную рубашку, госпожа Удача продолжила демонстрировать мне филейную часть.
Хлынул дождь. Не начался, не заморосил, именно хлынул. Без предупреждающих плевков, грома, молний, внезапных затемнений и прочих спецэффектов. Поначалу я даже решила, что это только мне повезло попасть под выплеснутую кем-то воду из ведра, но народ вокруг всполошился и бросился врассыпную, так что…
Стоит ли упоминать, что в нужное здание я заходила мокрая насквозь и мало похожая на «идеального сотрудника», коим пыталась казаться? Отяжелевшие брюки норовили сползти, ботильоны противно хлюпали, по прозрачной, льнущей к телу рубашке расползлось шоколадно-клубничное пятно, а жакет… проще уже было выбросить, чем реанимировать. От утренней укладки не осталось и следа. Сейчас волосы висели темно-медными сосульками, но я знала, что стоит им подсохнуть, и над моей головой воспарит знатное рыжее афро.