Незримые Академики (другое издание)

– Ох, боги, сэр, она права, – сказал Думминг. – Это будет смотреться самым курьезным образом…

– Да как же должен быть устроен мозг у человека, чтобы усмотреть черт знает что в двух обыкновенных буквах? – сердито поинтересовался профессор самых современных рун.

– Не знаю, сэр, – ответила Гленда, – но у всех, кто ходит на футбол, мозги устроены именно так. Болельщики будут дразниться. Они обожают придумывать прозвища.

– Подозреваю, вы правы, мисс, – сказал Чудакулли, – но в прежние времена, когда я греб в университетской команде, у нас никогда не было проблем из-за названия.

– Любители футбола намного грубее в выражениях, сэр, – заявил Думминг.

– Да, а мы в те дни, помнится, были гораздо легкомысленней, когда речь заходила о швырянии огнем, – задумчиво произнес Чудакулли. – Однако какая жалость. Я-то уже надеялся, что мы проветрим старую форму. Видимо, придется изменить название, чтобы уж точно никого не смущать. Еще раз спасибо, мисс Гленда. Как на двери уборной, говорите? Едва избежали опасности, э? Хорошего вам дня, – и он закрыл дверь за тележкой, которую Гленда катила с такой скоростью, словно участвовала в гонках.

Молли, главная на Дневной Кухне, нервно приплясывала в конце коридора. Она облегченно обмякла, когда из-за угла показалась Гленда. Чашечки на тележке бренчали.

– Все нормально? Ничего не случилось? У меня будут большие неприятности, если что-нибудь случилось! Поклянись, что ничего не случилось!

– Все в полном порядке, – ответила Гленда и удостоилась подозрительного взгляда.

– Точно? Ну, с тебя причитается.

Законы взаимных услуг – краеугольные камни множественной вселенной. Первый закон гласит: одной услугой обычно никто не ограничивается; вторая просьба (после выполнения первой), предваренная фразой вроде «А можно я совсем обнаглею?», заключает в себе следующий запрос. Если он не удовлетворен, то, согласно второму закону, право на получение благодарности за первую услугу аннулируется; третий закон гласит, что податель услуги вообще ничего такого не сделал, и поле сворачивается.

Но Гленда помнила, что за время работы на Ночной Кухне получила массу услуг и сама задолжала некоторое количество. И потом, у нее были основания полагать, что Молли во время желанной передышки флиртовала со своим кавалером, который работал в пекарне.

– Сможешь провести меня на банкет вечером в среду?

– Прости. Тех, кто прислуживает на банкете, выбирает дворецкий, – сказала Молли.

Ах да, высоких худых девушек.

– И зачем тебе вообще туда надо? – продолжала Молли. – Бегать придется много, заплатят мало. После больших ужинов, конечно, нам отдают уйму вполне приличных объедков, но тебе-то что с того? Ты и так не бедствуешь! – Она замолчала, и воцарилась неловкая тишина. – В смысле, мы все знаем, что ты здорово готовишь и при этом умеешь сделать так, чтобы немножко осталось, – запинаясь, выговорила Молли. – Я ни на что такое не намекаю!

– А я и не думала, что ты на что-то такое намекаешь, – сказала Гленда, стараясь говорить спокойно. Но она возвысила голос, когда Молли заспешила прочь: – Я могу отплатить услугой за услугу прямо сейчас! У тебя на заднице отпечатки рук!

Ответом послужил яростный взгляд, и Гленда ощутила небольшой триумф. Бери что дают.

Тем не менее этот странный разговор, о котором, Гленда не сомневалась, ей еще придется пожалеть, отнял уйму времени. А Ночная Кухня требовала присмотра.

Когда за прямолинейной служанкой закрылась дверь, Чудакулли многозначительно кивнул Думмингу.

– Так, мистер Тупс, вы смотрели на чудометр все время, пока я с ней разговаривал. Выкладывайте начистоту.

– Положение весьма запутанное, – признал Думминг.

– Я все время думал, что за историей с амфорой стоит Витинари, – мрачно произнес Чудакулли. – Мог бы и вспомнить, что обычно он действует гораздо тоньше.

– А я с самого начала подумал, что именно так и будет, – заметил профессор самых современных рун.

– О да, – поддержал заведующий кафедрой бесконечных штудий. – Мне это сразу пришло в голову, как только я увидел статью в газете.

– Господа, – сказал аркканцлер, – я склоняю голову в знак уважения. Едва я успеваю составить о чем-либо мнение, как оказывается, что вы уже давно все поняли. Я потрясен.

– Прошу прощения, – вмешался доктор Икс, – но вот лично я понятия не имею, о чем речь.

– Ты совсем утратил связь с жизнью! Слишком много времени проводишь под землей! – сурово воскликнул профессор самых современных рун.

– Потому что вы не так уж часто выпускаете меня наружу! И да будет позволено напомнить вам, что я поддерживаю жизненно необходимую линию космической обороны в этом учреждении, имея в своем распоряжении лишь одного сотрудника, да и тот давно мертв!

– Ты имеешь в виду Чарли? Помню старину Чарли. Отличный работник, – сказал Чудакулли.

– Да, но его то и дело приходится заново подвязывать проволочками, – Икс вздохнул. – Я ведь составляю ежемесячные отчеты, чтобы вы были в курсе дела. Надеюсь, вы их читаете?..

– Скажи, доктор Икс, – сказал Думминг, – ты ощутил что-нибудь необычное, когда эта юная особа так красноречиво говорила?

– Да, меня посетило приятное воспоминание об отце.

– Как и нас всех, насколько я понимаю, – подытожил Думминг. Волшебники угрюмо закивали. – При том что я никогда не знал своего отца. Меня воспитали тетушки. Это дежавю… без вю.

– И никакой магии? – уточнил профессор самых современных рун.

– Нет. Скорее религия, – ответил Чудакулли. – Обращение к какому-нибудь богу и все такое.

– Не обращение, Наверн, а вызывание посредством пролития крови, – поправил доктор Икс.

– Надеюсь, что нет, – сказал Чудакулли, вставая. – Я хотел бы провести сегодня вечером небольшой эксперимент, господа. Мы не будем говорить о футболе, не будем гадать о футболе, не будем беспокоиться о футболе…

– Ты хочешь, чтобы мы сыграли? – мрачно поинтересовался профессор самых современных рун.

– Да, – ответил Чудакулли, изрядно раздосадованный тем, что отличный эффект в финале был испорчен. – Немного погоняем мяч, чтобы из первых рук получить некоторое представление о том, как играют в футбол.

– Э… строго говоря, по новым правилам, под которыми я подразумеваю старинные правила, ныне принимаемые за образец, пользоваться руками запрещено, – заметил Думминг.

– Верно подмечено, старина. Оповести университет. Тренировка на большом газоне после ленча!

Имея дело с гномами, нужно помнить о том, что хотя они и живут в одном мире с тобой, но, образно выражаясь, для них он перевернут с ног на голову. Пентхаус в центре города гном сочтет трущобой. Только самые богатые и влиятельные гномы обитают в глубочайших пещерах. Им нравится, когда темно и прохладно.

И этим дело не ограничивается. Гном, стремящийся к повышению, на самом деле стремится вниз, а высшее гномье общество называется низшим. Гном, обладающий богатством, здоровьем, уважением и собственной крысиной фермой, по праву чувствует себя ниже плинтуса, и ценят его весьма низко. Когда разговариваешь с гномами, нужно переворачивать сознание с ног на голову. И картину мира тоже. Разумеется, если копать под Анк-Морпорком, найдешь только Анк-Морпорк. Тысячи лет истории, которые только и ждут, чтобы их обнаружили, снабдили подпорками и обнесли стеной из блестящего гномьего кирпича.