Незримые тени

Самым спокойным временем для Элены стало ее младенчество, потому что потом, по мере ее взросления, мир показал свою жестокость.

Для нее люди разделились на тех, кто ее избегает, и тех, кто ее бьет. Те первые – взрослые. Они поджимали губы и менялись в лице, завидев Элену, а их взгляды становились порицающими. С их молчаливого одобрения вторые, дети всех возрастов, отчаянно вымещали на девочке свою злость, сдобренную первобытным ужасом.

Они звали ее ведьмой и дьяволом в юбке, плевали в спину, нарочито молились при ней и поливали святой водой. Элена держалась изо всех сил, хотя ее глаза то и дело наполнялись соленой влагой, сжимала кулаки и спешила домой. Только там, закрыв за собой дверь, давала волю горьким слезам.

Ее маленькое сердечко, которое ждало любви и утешения, разбивалось раз за разом. Элена не могла взять в толк, отчего она несет наказание за то, в чем не повинна. Марина видела страдания дочери и плакала вместе с ней, утирая ее пухлые щечки платком.

– Не слушай их! Они не знают, что творят. Поверь мне, ты ни в чем не виновата, – твердила Марина, накладывая повязки с измельченной в кашицу травой к синякам и ссадинам. – Когда-нибудь я все расскажу тебе, и ты поймешь.

Но Элена хотела понять не когда-нибудь потом, а прямо сейчас.

– Значит, папа был плохой? – допытывалась она у матери, наслушавшись страшных историй.

– Нет! Нет! – восклицала Марина. – Никогда не верь в это. Твой отец поплатился за свою доброту. Просто люди не умеют видеть иначе, понимаешь?

Элена не понимала. Она лишь чувствовала боль от нанесенных ей синяков и тумаков, которыми ее награждали другие дети. Росло ее недоверие к миру, в который она, казалось, пришла, чтобы любить и дарить любовь, но он решительно настроился против нее.

Впрочем, один защитник у нее все-таки нашелся. Вера была старше Элены, а их отношения походили на волновые колебания. Если в раннем детстве у них еще находились общие забавы и игры, то позднее это прошло. Двенадцатилетняя Вера, которая уже тайно стала мечтать о лунных серенадах и красивых мальчиках из церковного хора, не слишком интересовалась маленькой Эленой.

Вера просматривала модные журналы, крутилась перед зеркалом и неумело подкрашивала ресницы, когда того не видела Марина. Вера знала, что та не приходится ей родной матерью, но любила вдову своего дяди, о котором не раз слышала всякие страсти. Живя с Эленой и Мариной под одной крышей, она убедилась в глупости создаваемых слухов.

Конечно, наслушавшись от приятелей и подружек жутких рассказов, она поначалу пыталась уличить кузину и ее мать в колдовских проделках. Забиралась под кровать к Марине, чтобы дождаться момента, когда та станет обрастать шерстью или вызывать демонов, подглядывала за ней, пока та готовила на кухне: мало ли что она подмешивает в пищу; подслушивала, когда Марина и Элена оставались один на один. Вдруг они сообща насылали порчу на горожан? И всякий раз убеждалась, что эти двое куда более добрые, чем те, что выдавали себя за таковых.

Элене должно было стукнуть девять. Она не ждала ничего особенного от своего дня рождения, ведь каждый год мама пекла для нее торт, который они съедали в одиночестве. Разве что Вера могла составить им компанию или работница, что жила в этом доме еще при почтенной тетке Агате.

Элена не посещала школу. Даже если бы взрослые снизошли до того, чтобы позволить дочери колдуна-убийцы учиться вместе с их детьми, этого бы так не оставили сами дети. Мать таким образом спасала дочку от постоянных нападок и даже учителя не удержали бы учеников от подобного поведения.

Марина с усердием человека, который взялся тащить тяжелый груз и ни за что не желает его бросить, прилагала все усилия, чтобы дочь получала образование. Книги в библиотеке тетушки Агаты оказались в полном их распоряжении, а часть толстых фолиантов принадлежала Деметрию, о чем Марина не раз упоминала с особой гордостью.

Элена, не имея друзей в лице сверстников, обрела их в небольшой комнате с дубовым паркетом, сплошь заставленной книжными полками. Если поначалу она и мечтала о таких счастливых мгновениях, как болтовня с подружкой или написании записочек, в которых, несомненно, кроятся самые невероятные тайны, то после окончательного утверждения в качестве изгоя Элена обратила свои помыслы к библиотеке.

Читая книгу за книгой, она открывала для себя непостижимые вещи. И всякий раз ее восхищению не было предела. Она то путешествовала через пустыни и горы, то летала по воздуху на воздушном шаре, то преодолевала немыслимые расстояния в поисках утраченного. Ее компаньонами и спутниками стали сотни людей, не знающие ее, но о которых она знала совершенно все.

Девочка наблюдала за ними, словно бесстрастный судья, пытаясь вникнуть в суть их действий и поступков. Порой казалось, что она тоже героиня в какой-то таинственной книге и неким невидимым автором ей уготовано пройти все испытания, чтобы выйти из них с честью. Без сомнения, у нее были и свои любимцы, которым она доверяла свое сердце и душевные устремления, советовалась с ними и искала у них поддержки, становясь все мудрее.

В девятый день рождения Элена хотела получить новую книгу с красивыми иллюстрациями. Мать знала о ее увлечении и поддерживала в этом дочь. Марина понимала, что такое находиться среди книг: словно среди сундуков с сокровищами, которые нужно открыть, чтобы увидеть драгоценное и ощутить необычное.

Недалеко от дома девочке явилось препятствие в виде двух задир. Они явно поджидали дочку колдуна, чтобы подарить порцию свежих тумаков. Элена сбавила шаг и приготовилась держаться до последнего. Она ни разу не звала мать на помощь, принимая на себя весь удар. Быть может, когда-нибудь им надоест, и они отстанут?

– Гляди-ка, – одна из задир плюнула Элене под ноги, явно намереваясь продолжить. – Наша маленькая колдунья. А где же твоя метла?

– Она не летает на метле, а мажется особой мазью и вылезает через дымоход, – затянула другая. – А там обычно уже сидит черный-пречерный черт, с которым они носятся по свету и досаждают нормальным людям.

Элена глянула на них с вызовом.

– Зато я пролезаю в дымоход в отличие от тебя. Да и метлы у меня нет, потому что я сломала ее о твою спину на прошлой неделе.

Задиры выпучили глаза.

– Ну, держись. Сама напросилась.

Их кулаки уже нависли над Эленой, и та уже приготовилась отбиваться, что есть сил, как неожиданно чей-то ловкий удар свалил их с ног. Изумленная Элена не поверила глазам. Рядом, помахивая сумкой, стояла Вера, раскрасневшись от мороза.

– Вот же какая досада, – проговорила она, пытаясь отдышаться. – От этого гололеда никакого спасения. Ну что, сестрица? С днем рождения? Чую, мама уже выставила торт на окно, чтобы охладился. Идем домой.

Это был первый раз, когда Вера открыто вступилась за свою маленькую кузину. И отныне так было всегда.

Веру любили многие. Она была хороша собой, имела независимый веселый нрав. В каком-то смысле молодая девушка весьма походила на свою родную мать Софию.

С тех пор они поладили. Вера, к своему удивлению, обнаружила, что сестричка развита не по годам и разбирается во многих вопросах. Порой она знала больше, чем сама Вера, которую никак нельзя было назвать глупенькой. Просто в свои пятнадцать уже подумывала о замужестве, но только ни один из знакомых не подходил под ее особые критерии.