Незримый гений

— Какой полезный подарок, Эндрю, — с улыбкой проговорила Брилл, счастливая тем, что оба мужчины тотчас отвлеклись от взаимных колкостей. – Ария, что нужно сказать своему дяде?

Когда Ария выпятила нижнюю губу и принялась ковырять ковер носком башмачка, Брилл вздохнула. Ее дочь тоже никогда не была привязана к Эндрю, и ее смущение не стало сюрпризом.

— Ария, скажи хотя бы спасибо.

— С-спасиб-бо, — заикаясь, тихонько повторила та и сунула большой палец в рот. В ее больших серых глазах стояли слезы разочарования.

Удрученная вернувшимся в речь дочери заиканием, Брилл шагнула вперед, нежно отцепила ее пальчики от ноги Эрика и подняла ее на руки.

— Ну, думаю, на сегодня достаточно впечатлений. Пора Арии идти в кровать.

Вернув нетронутые гребни в коробочку, Эндрю глянул в сторону Эрика:

— А вам не пора домой, Эрик?

Теперь уже Эрик наградил его ухмылкой:

— Вообще-то, учитывая, что я тут живу, идти мне недалеко.

Эндрю ошеломленно моргнул, молча уставившись на него, затем резко повернулся к Брилл. Бьющаяся на виске жилка выдавала его гнев, лицо лишилось всех красок.

— Брилл, мне нужно с тобой поговорить… немедленно. — С этими словами он развернулся на каблуках и удалился из комнаты.

Волна страха захлестнула Брилл, пока она, утешая, поглаживала Арию по спине. Она знала, что на горизонте неотвратимо маячит очередное сражение. А сражаться с Эндрю – все равно что спорить с кирпичной стеной.

— Ария, будь хорошей девочкой и иди в свою комнату. Мама скоро придет. — Наклонившись, Брилл спустила дочку на пол. Та мигом выбежала из столовой, не забыв прихватить свою новую фарфоровую куклу.

Эрик стоял напротив, за столом, сверля Брилл взглядом.

— Эрик, я понятия не имела, что он явится. Я прощу прощения за его поведение, это просто…

— Не извиняйтесь за него, Брилл. Такому типу людей нет прощения, — выпалил Эрик. — Что он о себе думает? Наверняка не работал ни дня в своей жизни. Наглый… невоспитанный… — Он обогнул стол и приблизился к Брилл; гнев превратил его голос в рычание.

— Эрик, пожалуйста… он был очень добр к нашей семье с тех пор, как умер Джон. Я прошу прощения за все, что он сказал, но у меня просто нет сил спорить с вами об этом прямо сейчас.

— Хмм… добр? А эта доброта включает запугивание вашей дочери и оскорбление ваших друзей?

Несмотря на ярость в его голосе, Брилл не смогла удержаться от улыбки.

— Так вы наконец-то признали себя моим другом?

Ее вопрос обезоружил Эрика — гнев мгновенно испарился.

— Что? Не меняйте тему.

— Эрик, будьте добры, убедитесь, что Ария готовится ко сну, а не поджигает что-нибудь на кухне.

— Брилл?

— Честно, Эрик! Я могу сконцентрироваться на противостоянии только с одним человеком за раз. Если вы хотите иметь возможность остаться здесь, мне нужно придумать для Эндрю чертовски хорошую причину.

— Ха! И зачем вам это нужно?

— Это его дом, его собственность. У него есть все права решать, кому можно тут остаться, а кому нет. — Шагнув вперед, Брилл схватила Эрика за руку и потащила из комнаты. — А теперь убирайтесь отсюда! — С этим напутствием она вытолкнула его за дверь столовой. Он чуть поколебался — и скрылся в задней части дома.

Сделав глубокий вдох, Брилл пригладила руками перед платья, стараясь тем временем придумать оправдание присутствию Эрика в доме, и неохотно вышла в коридор, где ее поджидал Эндрю, стоявший со сцепленными за спиной руками. Услышав ее шаги, тот повернулся и вперил в нее пронизывающий взгляд.

— Я хочу, чтобы он покинул этот дом, Брилл. До конца недели он должен уйти.

Она скрипнула зубами, услышав в его словах гневный приказ.

— Эндрю, нет ничего непристойного в том, что он живет здесь. Я знаю много состоятельных семей, которые нанимают учителей с постоянным проживанием.

— Вполне возможно, но эти семьи не состоят из молодых и красивых вдов! В любом случае, что ты на самом деле знаешь об этом человеке? Где его рекомендательные письма? И какого черта он носит эту проклятую маску? Зачем честному человеку может понадобиться ходить в маске?!

— Эндрю, ты прекрасно знаешь, почему честный человек бывает вынужден прятать свое лицо! — воскликнула Брилл, по горло сытая его распоряжениями. — Как ты можешь судить его из-за того, что он родился с неким уродством?

— Не меняй тему. Что ты знаешь о нем? Откуда он? Ради всего святого, назови хотя бы его фамилию!

— К твоему сведению, я знаю его чуть больше двух месяцев, и он до сих пор не ограбил нас и не зарезал в постелях. Перед тем как попасть сюда, он был консультантом в оперном театре. Я думаю, это должно послужить наилучшей рекомендацией.

— Брилл, ты знаешь, мне нравится твой дух и твоя непосредственность, но в этот раз ты зашла слишком далеко.

— Я не стану просить его уйти.

— Брилл.

— Я. Не. Стану. Просить. Его. Уйти.

В глазах Эндрю мелькнула тень холодной злобы, словно облако перед полной луной. Быстрым движением он схватил ее за запястье и сжал его, будто в тисках.

— Почему ты постоянно отталкиваешь меня, Брилл, когда все, чего я хочу, — это защитить тебя?

Его пальцы медленно сжимались все крепче, и Брилл задохнулась от пронзивших руку вспышек боли.

— Эндрю, отпусти. Ты делаешь мне больно.

При этих словах странное выражение исчезло из его глаз, он немедленно отпустил ее. Брилл отступила на шаг, потирая то место, за которое Эндрю ее схватил. На коже над правым запястьем проступил огромный красный отпечаток руки.

— Да что с тобой случилось?!

Эндрю проигнорировал ее вопрос, но все-таки выглядел ужасно раскаивающимся в своем хамском поступке.

— Прости, Брилл. Я не хотел навредить тебе. Возможно, мы вернемся к этому разговору позднее. У меня есть дело в Париже. Ради удобства на ближайшие несколько месяцев я остановлюсь в основном доме. Этого времени достаточно, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию. Прости мою бесчувственность. Меня извиняет лишь полная неожиданность всего этого.

По-прежнему баюкая ноющее запястье, Брилл молча смотрела на Эндрю. Ее первой реакцией была ярость на то, что он поднял на нее руку, но каким-то образом его робость развеяла ее гнев.

— Да, наверное, так будет лучше всего.

— Тогда спокойной ночи, Брилл. Я зайду как-нибудь еще в ближайшие несколько дней, — заявил Эндрю, не соизволив даже сперва спросить ее разрешения.

— Спокойной ночи, Эндрю, — ответила она, провожая его до входной двери, а потом стояла и смотрела, как он легко взлетел на ожидающую его лошадь и ускакал по тропинке. Когда Эндрю скрылся за первым изгибом дороги, Брилл тихо положила руку на дверь.