Ни живые, ни мёртвые

Страх, отвращение, боль — горячая вода обжигала, а я дрожала как осиновый лист. Кровь алым потоком унеслась в водосток, напоминая мне все раны, синяки и шрамы, полученные с приюта до того, как я научилась давать сдачи. До того, как я полюбила себя.

Именно Алестер помог мне с этим. Он единственный, кто принял меня такой, какая я была. Первый, кто защитил меня. Первый, кто полюбил меня.

И первый, кто меня раздел.

В четырнадцать лет мне было до жути страшно это. Близость. Страсть. Похоть. Но любовь к Алестеру оказалась сильнее — и я отдалась ему, ещё не зная, чем всё это обернётся. Ведь она, эта трёклятая любовь, привела лишь к смерти. Его, меня, воспитательницы Лин и всех детей...

С тех пор я пыталась забыть любимого в другой ласке, в чужих прикосновениях и в совершенно иных поцелуях. С тех пор я стёрла с себя всё то, что когда-либо было связано с Алестером.

Кроме обещания.

О Гуань Инь... я совсем забыла о нём. Вода заливала в глаза, волосы прилипли к лицу, но я не обращала на это внимание — застыла, пусто уставившись вперёд. Как я могла забыть? Столько же зла я совершила с последней «терапии» с Джейсоном, столько яда вылила из себя в чужие души... И ни разу не задумалась о доброте. Отчаялась и поддалась — собственная тёмная сущность взяла надо мной верх столь быстро, что я и не заметила. Накормила внутреннего демона досыто, и наконец-то он ослабил хватку: дал мне вспомнить о свете.

Вот только... искать мне сейчас его всё равно негде.

Тук-тук.

Я вздрогнула, очнувшись от круговорота мыслей и угрызений совести.

Тук.

Резко обернулась. Никого. Но кто-то же только что стучал в стекло моей душевой кабинки...

И вновь ощущение, что кто-то сверил меня взглядом.

Выключив воду, я вышла из душа. В помещении никого, и следов никаких нет. Послышалось? Надеялась, что да. Но на всякий случай быстро надела пушистый халат, прежде чем вытереть мокрые волосы полотенцем.

Тук-тук.

Я моментально разогнула спину, тут же глянув в зеркало. Но там, кроме настороженной меня, никто больше не отражался. Зато на стекле появился чей-то отпечаток ладони...

Моё собственное отражение подмигнуло.

Я пулей выскочила из ванной комнаты, бросив на пол полотенце. Выключила свет и плотно закрыла дверь, хотя понимала, что в случае опасности это не поможет. Пытаясь унять бешено стучащее сердце, я как можно увереннее пошла по коридору, однако постоянно озиралась по сторонам. Бежевые стены, салатового цвета окна, тёмно-коричневый деревянный пол, старые шкафы с книгами, небольшие растения в горшках и длинные светильники на тоненьких ножках — всё обставлено просто, но со вкусом, даже с ноткой уюта. Никаких шевелящихся теней, призраков, крови — ничего, что могло показаться странным или мистическим.

Повернула за угол, а там — целая галерея портретов. Я замерла возле первого, вглядевшись в мягкие черты лица и роскосые глаза, пока не поймала себя на мысли, что этот мужчина мне уже знаком внешне. Пригляделась — да, я действительно видела его на той самой фотографии, которую нашла в личном кабинете Рэбэнуса Донована. «Стивен Фиделибус» — так гласила надпись под портретом, а значит, так звали и изображённого человека. Неужели дальний родственник моего преподавателя по мировой истории? И ещё был в свите Ворона?

Внезапная идея заставила меня скользнуть взглядом по галереи. Если все тринадцать портретов это представители свиты Ворона, то среди них должен быть нарисован и их представитель.

И я заметила его, в самом конце коридора. Черноволосый, кучерявый, с острыми скулами, с мелкими веснушками на щеках и с пленительными чёрными глазами...

О Си-ван-му...

Я уже видела его. Видела Рэбэнуса Донована.

Но не здесь, нет. Не в этом городе. И даже не в это время.

А шесть лет назад в своём приюте.

«— Это несправедливо.

Обида занозой засела глубоко в сердце. Всё вокруг казалось враждебным: и коридор, и обшарпанные двери , и уродливые стены, и надоевший запах влаги и плесени. Ярость сменялась горечью, а затем вновь вспыхивала, оставляя после себя горьковатый вкус несбывшихся надежд.

— Я знаю, ты уже говорила, птичка, — мягко сказал Алестер, хотя его тёмные глаза были столь печальными, как одинокое дерево посреди целого поля.

— Почему они не хотели забрать нас двоих?

— Может, они и не хотели двоих детей? — Алестер ласково тронул меня за плечо.

— Ну и что? Тебе скоро семнадцать, ты уже почти самостоятельный! Могли бы просто взять, чтобы ты пожил некоторое время у них. А потом мы бы вместе...

— Может, им не понравилось, что я не китайской национальности? — вдруг перебил меня Алестер, что редко так делал. Но я не придала этому никакого значения.

— А я чем лучше? — я вытянула вперёд свои смуглые руки. — Цвет кожи просто бросается в глаза!

— Наверное, как раз твои синие глаза им и понравились...

— Ты тоже красивый! Могли бы и тебя взять...

— Тут можно много причин придумать... — совсем загрустил друг.

— Это несправедливо! — вновь повторила я и хотела было разразиться новой гневной речью, как меня остановил звук открывающейся двери.

Воспитательница Лин выглядела встревоженной, когда выходила из своего кабинета вместе с каким-то высоким мужчиной. И невероятно красивым. Густые чёрные волосы, буйно вьющиеся на концах и аккуратно уложенные чуть назад, чётко очертанные скулы, длинные брови, нависающие над тёмными глазами и делающие взгляд более острым, мелкие веснушки, похожие на чёрные дыры вместо звёзд, — незнакомец казался самим воплощением теневого бога, выходящим под покровом ночи и забирающим людские души глубоко во тьму. Когда он приблизился, я заметила пару бледных шрамов на его утончённом лице, но это ничуть не отталкивало, а наоборот, делало натуру гостя более загадочной.

Когда мужчина взглянул на меня, то по всему телу прошёлся разряд, а щёки быстро покрылись румянцем. Казалось, даже Алестер не был столь красив, как этот соблазнительный демон.

— Вам бы стоило больше заботиться о сиротах, — он заметил, в каких обносках мы сидели, потому что все свои новые наряды я отдавала на хранение воспитательнице Лин . Ведь, не дайЛо-цзу?, если кто прознает о нашихтайных занятиях...