Ничего личного

Каждый день ее навещали Лиза и Егор. Сергей Алексеевич выписался из больницы и настойчиво приглашал Катю пожить в замке. Катя обещала и тут же забывала о данном обещании. Несколько раз с ней разговаривал следователь и присланный Стариком серый невзрачный человечек. Серый человечек был страшнее и въедливее следователя, задавал неприятные вопросы, не щадил чувств, но Катя его не боялась и не винила. У каждого своя работа…

Она возвращалась в реальный мир, только когда Егор отвозил ее на могилу Андрея. На кладбище время останавливалось. Катя часами сидела на мраморной скамейке, не обращая внимания на снег и холод. Иногда Егору приходилось силой уводить ее к машине. Он злился, кричал, что так нельзя, а она знала, что только Егор может понять ее боль. Она не обижалась, она зарывалась лицом в воротник его пальто и плакала. Только с ним она могла плакать. А потом он поил ее горячим чаем из термоса и отвозил домой…

– …Катя, так больше нельзя! Месяц прошел, а ты все проваливаешься и проваливаешься… – Егор мерил шагами гостиную. – Не думаешь о себе, подумай о Лизе с Денисом. О своем ребенке подумай, в конце концов!

Катя сидела в кресле, поджав под себя ноги, и смотрела в окно. За окном мело, зима выдалась снежная.

– Все, Катюша. – Егор присел перед ней на корточки, заглянул в глаза. – Собирайся, я отвезу тебя к Сергею Алексеевичу.

Она погладила его по тронутым сединой волосам, тихо сказала:

– Завтра сорок дней.

– Поэтому ты должна быть вместе с теми, кто любил Андрея. Сергею Алексеевичу тоже тяжело, Катя, помоги ему. Собирайся!

Домашний телефон зазвонил, когда они были уже на пороге.

– Не отвечай, – сказал Егор. – Это, наверное, журналисты.

Но Катя все равно сняла трубку.

– Радуешься?..

– Кто это? – Она уже знала, кто, но все равно спросила.

– Помнишь, какой завтра день? Как ты посмела его убить, тварь?!

– Кто это? – Егор в два шага оказался рядом, заглянул в лицо. Катя покрепче сжала трубку, словно он мог ее отнять.

– Я приду к тебе сегодня, и ты расскажешь мне, как ты его убивала! Слышишь меня?! Готовься! – звучало из трубки.

– Перестань! Я не…

– Довольно! – Егор нажал на рычаг отбоя, осторожно разжал онемевшие Катины пальцы. – Кто звонил?

– Колесникова.

– Что она хотела?

– Встретиться… Она хотела встретиться. Она думает, что это я убила Андрея. Интересно, сколько еще людей так думает? – Катя вымученно улыбнулась.

– Никто так не думает! – Егор обнял ее за плечи. – А Колесникова просто дура! Не принимай ее слова близко к сердцу. Если бы ты была… – Он осекся. – Если бы возникла хоть тень подозрения, Сергей Алексеевич не сделал бы того, что сделал.

Да, Сергей Алексеевич сделал то, что сделал, настоял на своем. И Катя сдалась. Не потому, что дед умел убеждать, а потому, что ей теперь было все равно. Егор сказал, что это пройдет, но Катя ему не верила. Серый мир несбывшегося лишал ее не только эмоций, но и сил.

Теперь в замке у нее была своя собственная комната, та самая – неуютная и неприветливая, с окнами-бойницами. Катя сама выбрала это жилище, и Старик не стал спорить. Ему хватало победы в главном, мелочи его не интересовали. А Кате не хватало Семы.

Сема теперь являлся подозреваемым номер один, но она не желала этому верить. Тому, что Сема исчез, должно найтись какое-то разумное объяснение. Он не мог убить Андрея. Только не он. У него не было мотива. Или был?.. Что она знает о Семе? Что она знала о своем муже? Кто она такая, чтобы судить?

А через два дня к Кате снова пришел следователь. Если бы он не представился, она бы его не узнала. Незнакомцам из внешнего мира не было места в ее сером мире. Но следователь представился, а потом спросил, что связывало Катю с Еленой Петровной Колесниковой.

– Связывало? – Слова имели значение, как и та интонация, какой они были сказаны. Слова еще могли пробиться в ее серый мир.

– Елена Петровна Колесникова вчера вечером покончила жизнь самоубийством. – Следователь разглядывал Катю очень внимательно. У него были очки с толстыми стеклами, наверное, специально для того, чтобы видеть малейшую ложь. Вот только Катя не собиралась врать.

– Очень драматичная смерть, – следователь теперь смотрел на нее поверх очков. – И прослеживается связь с убийством вашего супруга.

– Какая связь? – В комнате с бойницами было очень холодно, но к холоду Катя почти привыкла.

– Гражданка Колесникова бросилась под поезд на том самом железнодорожном переезде. – Следователь многозначительно приподнял кустистые брови. – А в кармане ее шубы была обнаружена посмертная записка следующего содержания. – Он замолчал, закатил глаза, словно припоминая, а потом сказал: – Сорок дней. Андрей, не могу жить без тебя.

Кате захотелось заткнуть уши, но она продолжала слушать.

– Понимаете, Екатерина Владимировна, какая связь?

– Понимаю.

– А за день до своего самоубийства она звонила вам на домашний телефон…

– Звонила.

– И?.. – Следователь подался вперед так стремительно, что очки едва не слетели на пол. – Зачем она вам звонила?

– Она считала меня причастной к смерти Андрея.

– А вы… непричастны? – Выражение лица следователя сделалось по-детски наивным.

– …А давайте поговорим об этом в моем присутствии. – В комнату с бойницами энергичной походкой вошел немолодой, лысеющий человек, лицо которого Катя часто видела по телевизору еще в прошлой, беззаботной жизни. – Екатерина Владимировна, с этой минуты я ваш адвокат!

Адвокат, Катя так и не запомнила его имени, все решил и все урегулировал, доказал Катину непричастность и невиновность. Ко всем смертям… Ей бы радоваться, а ей было все равно.

Чувства вернулись к ней через неделю. Чужая боль заставила позабыть о своей собственной. Алина, жена Егора, умерла от передозировки. Не помогли ни только что пройденный курс лечения, ни сиделка.

И они поменялись ролями. После смерти жены Егор из опекуна превратился в опекаемого. Теперь уже Катя отпаивала его горячим чаем и почти силой уводила с кладбища. Семь лет жить с наркоманкой, бороться с ее недугом, бояться за ее жизнь, изо дня в день наблюдать, как деградирует любимый человек, – это не всякому под силу. А Егор терпел эту боль, никогда не жаловался и продолжал любить свою жену. Когда Алина умерла, он сломался. Теперь оба они были сломаны, но странным образом Катя чувствовала, что она сильнее.

– Выходи на работу. – Они стояли на кладбище под пронизывающим ветром, и от ветра этого у Кати, кажется, вымерзло все внутри. – Без тебя компания пропадет. Сергей Алексеевич болен, я ничего не смыслю в бизнесе. Вся надежда на тебя. Не бросай нас.

Наверное, она нашла правильные слова или произнесла их в нужный момент, но работа стала для Егора той палочкой-выручалочкой, которой не было у самой Кати.

* * *

Весна наступила как-то неожиданно рано, с ярким солнцем, звенящей капелью и стремительными ручьями. Из окна машины весна казалась особенно желанной. Кате вдруг захотелось выйти, пройтись пешком. До офиса компании оставалось минут десять. Ну, или пятнадцать, принимая во внимание ее нынешнее состояние – на седьмом месяце козочкой уже не поскачешь. Катя почти решилась, но посмотрела на свои тонкие замшевые сапоги и передумала – не хватало только промочить ноги и простудиться. Она поерзала на сиденье, поудобнее устраивая свое утратившее былую гибкость и выносливость тело. Малыш, который весь день вел себя на удивление смирно, недовольно заворочался и пнул ее пяткой под ребра. Катя ахнула, погладила себя по животу, сказала ласково: