Ника, Эрн и волшебное зеркало

Мужчина вдруг бросил взгляд на замеревшую и побледневшую Монику, прищурился и задумался на несколько минут. Красивая, уверенная в себе, с хорошей осанкой и ухоженной кожей. Чёрные прямые волосы, уложенные в тугой узел на затылке, нежные губы, блестящие от розовой помады, золотисто-карие глаза и определённо аристократический овал лица.

Нет, не может она быть родственницей самого советника короля – Динстон Гордиан ни за что на свете не отпустил бы такое хрупкое создание в этот забытый богами городишко на границе с Рилантией. Значит, это простое совпадение, мало ли жителей в стране носят одинаковые фамилии? Арнан тряхнул головой, порадовавшись своевременному лечению, всмотрелся в аккуратные пальчики, нервно сжимающие юбку.

– А скажите-ка мне, ларина Гордиан, что вам известно о Рилантии? – приступил он к допросу, наконец взяв себя в руки и нацепив на лицо самое строгое выражение.

Глава 5

– В Рилантии производят самое дорогое кружево, – Моника посмотрела на миора уполномоченного как на глупца, не знающего прописных истин. – Только там растёт биналь, из которого кружевницы плетут свои восхитительные узоры.

– А знакомых из Рилантии у вас нет, случайно? – Арнан следил за движениями девушки, пытаясь понять, действительно ли она аристократка.

– Знакомых? Нет, конечно, – Ника пожала плечами и стиснула пальцы на сумочке, которую до сих пор никто не отобрал. – Хотя помощница моей модистки, скорее всего, рилантийка – у неё очень смуглая кожа и раскосые глаза.

– Ларина Гордиан, следующий вопрос может показаться вам странным, но прошу вас ответить, – миор уполномоченный почесал бровь ногтем и слегка замялся. – На каких музыкальных инструментах вы играете? И какой вид рукоделия вам наиболее предпочтителен?

– Я не умею играть, как и вышивать, рисовать или вязать, – Моника сжала губы и снова отвернулась к окну.

Она не могла рассказать о том, как унизителен подобный вопрос для неё – дочери посла Кадарии и сестры военного советника короля. Маменька оберегала дочь от всего, что казалось ей опасным: крышка фортепьяно может упасть и раздробить руки, струнные инструменты порежут нежную кожу, а шитьё и рисование – самые опасные для девушки занятия. Игла может пронзить ладонь, кисти для рисования отчего-то непременно должны лишить глаз, а краски ядовиты.

Моника росла под таким колпаком, что даже близкие друзья родителей считали девочку ребёнком прислуги. Как же, дочь посла могут похитить, а кому нужна дочка поварихи или экономки? Нику учили наукам, но каждый гувернёр считал её выскочкой и любимым питомцем семьи посла.

– Простите, если оскорбил вас, – Арнан Саудрест тут же успокоился насчёт девушки. Будь она хоть как-то связана с военным советником, она владела бы виртуозно всеми доступными инструментами и могла бы составить конкуренцию своей модистке в умении плести кружева. – А теперь перейдём наконец к главному вопросу. Ларина Гордиан, где вы были в момент убийства миора Бернита Ланкандо?

– Я бы ответила на ваш вопрос, миор, если бы знала, когда этот самый момент наступил, – Ника потеребила ремешок сумочки и бросила взгляд на мужчину. – Все обвинения, прозвучавшие сегодня, лишены всякого смысла. Я не замешана ни в международном заговоре, ни в торговле запрещёнными артефактами, и уж тем более я совершенно не причастна к гибели миора Ланкандо.

– Это мы выясним, не волнуйтесь, – Саудрест постучал пальцами по столу и перевёл взгляд на брата. – Эрнард, как ты оказался в квартире ларины Гордиан?

– Хм, ну… мне показалось, что за мной следили, – Эрн нервно дёрнул рукав блузки и покраснел. – Жадин Ланкандо не раз намекала мне на любовную связь, а после смерти мужа перешла в наступление.

– И это никак не объясняет твой поступок, – склонив голову к плечу, уполномоченный особого отдела прищурился и покосился на Монику. – Почему ты пришёл именно к ларине Гордиан?

– Она моя невеста! – воскликнул Эрнард, выставляя руки в защитном жесте. – Я сделал ей предложение ещё вчера!

– Я ему отказала! – возмущённо затараторила Ника, отчего-то смущаясь взгляда миора Саудреста. – Я сказала «нет»! Эрнард, зачем ты наговариваешь? Хочешь окончательно погубить мою репутацию?!

– Тихо! Замолчите оба! – Арнан хлопнул ладонью по столу и устало вздохнул. – Что за балаган вы устроили?

– А зачем вы бросаетесь обвинениями? – тут же пошла в наступление девушка. – К чему этот фарс?

– Да, при чём здесь Ника? – одновременно с ней воскликнул Эрн. – Если ты хотел надавить на меня и принудить вернуться домой, не надо было вмешивать мою помощницу. Она не виновата в том, что работает со мной.

– А в том, что хотела меня убить, тоже не виновата? – миор уполномоченный нахмурился и бросил укоризненный взгляд на девушку. – Или в том, что бросила меня умирать, при этом обчистив карманы и похитив важные улики?

– Ника, так это правда? – Эрнард вскочил со стула, запутался в юбке и плюхнулся обратно. – Ты напала на Арнана? И что за улики?

Моника замерла как испуганный зверёк, прижала к себе сумочку и приготовилась защищаться. Если бы у неё была с собой шпага, она бы показала этому наглому сыскарю, что при желании могла бы легко убить его. Подумаешь, графин! Сколько раз братья Ники получали по голове – и ничего! Как-то на Динстона рухнул шкаф в библиотеке после выходки Тарита, но он же не жаловался на попытку убить его. Только девушка собралась озвучить эти аргументы, как в дверь постучали.

– Прошу прощения, миор Саудрест, – усатый жандарм протиснул голову в дверь и бросил взгляд на Эрнарда. – Мы собрали все вещи ларины, как вы и просили. Куда их теперь?

– В мою временную квартиру, – Арнан выпрямился на стуле, затем вспомнил про якобы больную голову и принялся тереть лоб. – Ларина Гордиан теперь под моим личным надзором. Пока не выясним все обстоятельства, она поживёт у меня.

– Э-э… а как же, – Ванель Берлиам схватился за правый ус и дёрнул за него. – Девица же незамужняя, да ещё кузина её.

– Вы забываетесь, миор Берлиам, – холодно процедил Саудрест и наградил жандарма тяжёлым взглядом. – Обе ларины будут жить в моей квартире. Или вы полагаете, что я могу покуситься на их честь?

– Нет-нет, и в мыслях не было, – тут же пошёл на попятную мужчина, снова дёрнув себя за усы. – Но кузина-то не виноватая, ей самой вон как досталось.

– Вы свободны, миор Берлиам, – отчеканил Арнан, отворачиваясь от жандарма и взглядом приказав молчать Монике, собиравшейся возмутиться.

После того как Ванель Берлиам закрыл дверь, миор уполномоченный встал с кресла, обошёл стол и опёрся бедром о столешницу. Он так долго сверлил Нику взглядом, что она невольно покраснела, приоткрыла рот и придумала тираду в стиле беззащитной несчастной девочки. На отца такие выпады действовали безотказно, он сразу же прощал любую выходку, гладил дочь по голове и чуть ли не пускал слезу от жалости, хотя оба они понимали, что это скорее игра, чем истина.