Никаких приключений!

3.

Липкое и тягучее небытие долго не хотело отпускать Ричардсона из своего плена. Когда несостоявшийся покоритель Фронтира наконец-то по-настоящему пришёл в себя, он смог вспомнить только вспышки света и разноцветные линии, складывающиеся в бессмысленные узоры. И ещё чувство бесконечного падения - впрочем, оно, кажется, единственное было реальным. "Невесомость!" - догадался Пит и дёрнулся. Точнее, попытался слабо пошевелиться, одновременно с трудом разлепляя веки.

– Лучше лежи спокойно, - посоветовал мужской голос откуда-то сбоку.
– У тебя сломана правая лопатка, правая ключица, три ребра с той же стороны - и до кучи экстрасенсорный шок.

Только теперь гражданин Альянса понял, что не чувствует правую руку от самого плеча, да и стеснение в груди вовсе не кажущееся. Не иначе, как "подарок" от Гоши - похоже, списав боевого дроида, никто не озаботился перепрошить его аварийные алгоритмы под гражданские нормативы. К счастью - иначе пытающегося сохранить физическую целостность эвакуируемых ГШ-149 перекрутило бы в металлический фарш вместе с аккуратно перемещаемой ношей.

– Где я?
– хрипло поинтересовался Питер. Хотел сказать "и почему ещё жив?" - но вовремя прикусил язык. Окружающее пространство крайне тускло подсвечивали десятки разноцветных огоньков - но глаза упорно отказывались фокусироваться.

– Рубка управления, она же автономный спасательный модуль экипажа, - пояснил всё тот же голос.

– А почему так темно?
– Ричардсон, убедившись, что хотя бы левая рука его слушается, попытался ощупать... Ну, для начала себя. Открытие первое - он в скафандре. Открытие второе - вместе со скафом сам он пристёгнут к стене. Или к полу, или к потолку.

– Потому что ночь, - логично ответил невидимый собеседник.
– А ещё у вас троих чуть мозги в трубочку в прямом смысле не свернулись, пока Гоша сюда тащил. Между прочим, перекрыл флотский норматив на две и три десятых секунды...

– Шкипер?
– наконец сообразил Пит.

– Не люблю я это слово...
– судя по голосу, Сергеич поморщился.
– Зови как все - капитан. Ну или кэпом, ладно уж.

– Что с остальными, кэп?
– немедленно воспользовался советом бывший менеджер.

– У твоего соседа такие же проблемы, как у тебя, только "аптечка" получше, - обстоятельно просветил иностранца командир корабля.
– Петрович только синяками отделался - его ГШ-149 тащил двумя руками из четырёх и нагрузка на скелет не дошла до критической. Гоша тоже в порядке - он имеет независимый гравитационный контур. Слабенький, конечно, но смог на нужные секунды защитить себя и вас - и до рубки этого хватило.

Ричардсон сморгнул: несколько огоньков перед глазами дрогнули и нехотя и неторопливо сложились в цифры и буквы, выводимые имплантом. Больше трёх суток прошло с момента катастрофы. Из не такого уж густого, как показалось в начале, полумрака стали медленно проявляться самые крупные детали: светящиеся точки оказались индикаторами допотопных приборных панелей - если бы была гравитация, они бы находились над головой. Сам невольный участник крушения звездолёта был пристёгнут к ложементу - свой он разглядеть по понятным причинам не смог, зато, с трудом склонив голову, полюбовался на соседние. Тоже тот ещё антиквариат по виду, словно сошедший из документального фильма столетней давности про покорение Солнечной.

Рубка-спаскапсула оказалась совсем небольшой: заведя руки за голову (если бы они, руки, нормально слушались) Пит не вставая вполне смог бы дотянуться до округлой стены - и до многократно дублированных вычислительных блоков на ней. Блоки выглядели брутально: закреплённые в полуоткрытых ячейках, соединённые толстыми кабелями - словно не в центр управления современным судном попал, а в техническую подсобку. Никакого сравнения с современным лайнером, и даже с тем служебным "паромом", что привёз четыре дня назад полного надежд искателя приключений и обогащения на пограничный "Кордон". В пассажирском салоне общее состояние "дальнобойщика" не так бросалось в глаза, но тут, в самом, можно сказать, сердце судна, зрелище оказалось на редкость угнетающим. Удивительно, как это корыто вообще смогло спасти жизни экипажа и пассажиров.

– Насколько мы глубоко в дьяволовой заднице, кэп?
– стараясь не выдать голосом подступившие эмоции, поинтересовался Ричардсон. Трое суток. Если корабль достиг нормального космоса, и их до сих пор не нашли...

– Весь прочный корпус перекручен и смят, - наконец-то Питер разглядел фигуру капитана через два ложемента от себя, - ни двигателей, ни реакторов, ни антенн не уцелело. Ни одной целой коммуникации. Только оборудование рубки работает - оно автономное.

– О"кей, а хорошая новость какая?
– попытался через силу сыронизировать Пит, о чём сразу же пожалел.

– Я бы не сказал, что новость плохая...

– Мы застряли в центре груды металла и композитов, как изюмина в кексе, без возможности кричать "MAYDAY", так?
– на всякий случай уточнил пассажир.

– Корпус корабля спроектирован так, чтобы деформироваться от внешних воздействий, поглощая и рассеивая энергию, способную повредить экипажу, - тоном, каким объясняют прописные истины не самому умному ребенку, проинформировал собеседника Сергеич.
– Ситуация штатная. Пока штатная.

– Пока?

– Примерно через сутки состоится вынужденная посадка на планету под нами, - без особых эмоций, как о чём-то не очень существенном, проинформировал капитан.

* * *

Спустя четырнадцать часов после первого разговора Ричардсон висел в воздухе над своим ложементом и давился пищевой пастой из рационного тюбика аварийного сухпайка, совершенно не чувствуя вкуса. После первого разговора с капитаном, медицинский имплант, уловив изменение показателей, накачал владельца эффективным транквилизатором, обеспечив этим десять часов здорового сна и ещё три - спокойного бодрствования. Теперь действие препарата сходило на нет, и Питера от осознания ближайших перспектив медленно, но верно начинало потряхивать. Падать с орбиты на твердь в железном гробу - само по себе занятие, не способствующее душевному равновесию, но падать туда же вслепую!..

Зато у русских, похоже, никаких проблем с нервами не было. Или вероятная скорая гибель этих сумасшедших ничуть не волновала, или дурь из их "аптечек" была куда более забористой. Первое пробуждение Пита старпом и попутчик вообще проспали, закрыв "на ночь" шлемы скафов, а сейчас спокойно обедали, словно предстояло не самое опасное испытание всей жизни, а так - в гости сходить! Так что бывший менеджер склонялся ко второму варианту: ладно старпом - всё-таки астронавт, но долбанный бухгалтер!

– Какой сок, ммм... спасибо за совет, Антон Палыч. Сергеич, почему мы раньше не распотрошили эн-зе, а? Да я такой вкуснятины уже года два не пробовал! Столько времени такая прелесть под боком пролежала - а я ни сном, ни духом... Гоша, ты помнишь, что по Предписанию для кораблей ВКС положено "регулярно обновлять наиболее старую часть неприкосновенного запаса после истечения половины срока годности путем поэтапной замены..." - ну и так далее? Халтуришь?

– Истечение половины срока годности не было достигнуто ни одной из единиц хранения "эн-зе".