Никаких принцесс

– Ты точно не хочешь его отослать?
– интересуется Вейл.
– О, это, наверное, традиция, да? Спутник должен всегда быть рядом. Ну что ж...

Как ему удаётся одним взглядом смешивать Туана с грязью? Я в восхищении! Хочу уметь так же!

Сказать, что на нас не смотрят проходящие мимо ученики... И потом, в классе... Да, это значит, не сказать ничего! На нас просто беззастенчиво глазеют, особенно когда Вейл усаживает меня за свободную парту рядом со своей, а Туана приказным тоном отправляет на «галёрку». Самое забавное, Туан слушается. А я, кажется, вошла в коллекцию Вейла. Что ж, если эту цену надо заплатить, чтобы отделаться от Туана... Ну ладно, пока потерплю. Тем более Вейл просто не даёт мне опомниться. Он умудряется улыбаться и мне, и остальным одноклассникам, и говорить мне комплименты, и рассказывать остальным, что провёл со мной ночь... Что?!

– Но, Виола, разве не так?
– искренне удивляется Вейл, а Туан за последней партой откидывается на спинку кресла и болезненно морщится.

Я оглядываю столпившихся вокруг наших парт парней, удивлённо моргаю и отодвигаюсь вместе с креслом насколько возможно дальше.

– Мы играли в шахматы!

– Ну конечно, Виола, - многозначительно усмехается Вейл, переглядываюсь с одноклассниками.
– И ты выиграла.

– Да ты!..

Ничего я не успеваю: в класс заходит мастер Хэвишем и приказывает всем успокоиться и занять свои места. Кто-то тихо напоминает, что урок ещё не начался: часы не пробили. Но мастеру до этого дела нет. Он разве что мне улыбается, желает доброго утра, с трудом отводит взгляд и начинает перекличку.

В этот момент в класс заходит Дамиан.

У меня почему-то ёкает сердце, кольцо на пальце ощутимо нагревается, а Вейл придвигается ближе и берёт меня за руку, картинно её целуя. Я выдёргиваю руку, испуганно смотрю на Дамиана - ох, сейчас начнётся!.. Но тот, даже не взглянув на меня, спокойно желает доброго утра мастеру Хэвишему, замирает на мгновение на пороге, хмурится. И, снова улыбаясь - странной, какой-то не своей улыбкой - проходит к пустующему месту Ромиона в первом ряду.

По классу проносится недоумённый гул.

– Вы опоздали, - недовольно замечает мастер Хэвишем.

– Неужели?
– улыбается Дамиан, и в унисон его словам раздаётся бой часов.

Мастер Хэвишем делает пометку в журнале.

– Эй, бастард, - шипит кто-то с задних парт, - ты забыл своё место?

Дамиан лениво оборачивается и, продолжая улыбаться, спокойно отвечает:

– Ну что ты, Дерек. На самом деле, я его только сейчас вспомнил.

В классе наступает удивлённая тишина, только мастер Хэвишем усмехается чему-то своему. И начинает, наконец, урок.

...Идёт двадцатая минута - я слежу за часами, потому что скука смертная. Вейл переписывается записочками с девчонками, бросает бумажными шариками в парней... В общем, ведёт себя как ребёнок. Туан слушает. Заинтересованно. Реально слушает бубнёж Хэвишема.

И тут вызывают к доске - флэшбэк, что ли, какой-то вроде «напомните, пожалуйста, что мы проходили год назад» - какого-то принца-очкарика (ага, и такие бывают). Он вылитый Гарри Поттер в первом фильме, такой же маленький и забитый. Выходит, на ступеньках к возвышению у доски, то есть, зеркала, спотыкается... Что характерно, никто ему не свистит, бумажками не бросает и вообще никак его выход не комментирует. Точно принц.

Мастер Хэвишем берёт себе тайм-аут: идёт за учительский стол, открывает журнал и начинает что-то писать, не слушая очкарика. А тот испуганно смотрит в зеркало, трясущейся рукой достаёт тихонечко шпаргалку (ему, наверное, кажется, что незаметно) и начинает по ней читать. Зеркало послушно показывает карты, чьи-то портреты, столбики дат...

Вейл случайно ловит мой удивлённый взгляд и придвигается ещё ближе.

– Не обращай внимания, это Кони, пятый сын короля Даниэтта. Он медленный.

– А читает вроде быстро.

– Да нет, запоминает медленно, соображает тоже медленно. И видишь, как трясётся? Очень боится выступать перед публикой. Королём ему точно не быть, к тому же, отец у него просто зверь... Кстати, в прямом смысле, ну, ты знаешь, - и усмехается.
– Так что после каждой двойки или провинности он прикатывает сюда и устраивает маленькому Кони экзекуцию. Зрелище неприятное, поэтому заканчивай так смотреть, а то - видишь?
– Хэвишем на тебя поглядывает. Заметит у Кони шпору, отправит его в карцер. Потом король-зверь примчится... Поняла?

– Угу, - я опускаю взгляд.

– Мы давным-давно все договорились его не сдавать.., - конец фразы перебивает Дамиан:

– Мастер Хэвишем, у принца Кони шпаргалка. Мне казалось, это запрещено.

Если на последнюю реплику Дамиана в ответ стояла тишина, то сейчас это просто... напряжение и осуждение плюс тишина. Их, кажется, даже пощупать можно.

Кони у доски вздрагивает и роняет шпаргалку. Она красиво падает, подхватываемая лёгким ветерком из открытого окна... Прямо на стол мастеру Хэвишему.

– Виола, - шепчет Вейл, пока учитель отчитывает готового расплакаться очкарика.
– Что ты вчера сделала с нашим бастардом? Ты его по голове била, да? Клянусь звёздами, так он снова огребёт после уроков!

А я смотрю на спокойного, как скала, Дамиана и познаю... Пожалуй, да, теперь я знаю значение выражения «у меня отпала челюсть». Раньше я думала, что уместных его употреблению случаев просто не существует. Но сейчас как раз такой случай. Я познала, ага. И челюсть у меня... отпала.

Что, чёрт возьми, происходит?

Наконец, малыша Кони отправляют в карцер.

– За что?
– патетично, с всхлипыванием восклицает юный принц, проходя мимо парты Дамиана.

– За те двадцать шесть раз, когда я сидел в карцере вместо тебя?
– улыбается Дамиан.
– Сейчас мне кажется, это было несправедливо.

Кони, вздрагивая от едва сдерживаемых слёз, отворачивается и исчезает за дверью.

– Вот крыса, - шепчет Вейл. И начинает ещё усерднее строчить записочки - кажется, всему классу.

А Дамиан вызывают отвечать вместо Кони, и справляется он на «отлично». Это как раз неудивительно: Дамиан всегда хорошо учился. Но он бы никогда не стал так себя вести... Его что, прокляли вчера, когда я ушла?

Когда только успели?

После урока, в коридоре, я расталкиваю мальчишек - пусть после занятий отношения выясняют, у меня срочное дело!
– и ловлю Дамиана за руку.

– Нам надо поговорить!

Парни тут же по знаку, кажется, Вейла, уходят, мы словно по волшебству остаёмся одни... Идеально.