Никаких принцесс

– Я вижу. Понимаете. Особенно, когда твоя дочь связанная и с кляпом. Ты просто мастер убеждения, Глория.

– Вилла, ты могла бы мне помочь, - вздыхает мама.
– А так ты только хуже делаешь. И больнее. Мне. Так нельзя, мы же подруги.

– Я ведьма, мне можно, - Вилла снова ловит мой взгляд и подмигивает.

А мама начинает заново. Говорит она действительно убедительно, как... Как наверное и должна королева. Жечь глаголом, и всё такое. И если закрыть глаза и представить, что речь идёт не о Дамиане... Да я бы, пожалуй, рванула на баррикады первой.

Но мама говорит о Дамиане и совсем не в том ключе, в каком хотелось бы мне. Вместо «да, дочь, мы конечно поможем тебе вернуть ему сердце», мама убеждает меня, что сердца у Дамиана никогда не было. У Властелинов сердец не бывает. Они злы по умолчанию. Дамиан тоже был по умолчанию зол, просто успешно это скрывал. А я, такая дура, дала обвести себя вокруг пальца. Впрочем, в уме Дамиану не откажешь, признаёт мама, он обманул даже её, королеву Садов! Нет, она всегда подозревала, что этому мальчику доверять нельзя, но не предполагала даже, что он может отправить своего слугу в Сады, чтобы тот - какой ужас!

– претворился спутником и использовал наследницу фей. Дальше следует немного причитаний о моей нелёгкой судьбе всю прошлую неделю (ни слова о зелье, которым меня насильно напоили) и снова о Дамиане. Теперь-то этот мерзавец показал своё истинное лицо. Теперь-то все, все знают, что он за человек. Узурпировал трон у родного брата. Поставил этого самого брата статуей в саду! Взял в заложники учеников лучшей магической школы! Собирается завоевать мир! Но мы - мы, феи - ему не позволим! Мы знаем, как остановить чудовище, посмевшее покуситься на мир и покой нашего мира! Мы, - тут мама делает эффектную паузу, - поддержим истинного героя, способного сразить Тёмного Властелина.

– Глория, ты уверена, что сейчас именно то время?..
– встревает Виллинда.

Мама, захлебнувшись воздухом, поворачивается к ней.

– Сейчас не то время, чтобы делать паузу! Чтобы останавливаться! Мы победим!..

– Я просто хотела напомнить, что твоя дочь, связанная и с кляпом, может неправильно тебя понять.

– Виола - настоящая фея и послушная дочь, она обязательно примет мою сторону, - патетично восклицает мама.

– Ну-ну, пока кляп не вытащишь.

Мама отмахивается и поворачивается ко мне.

Дальше начинается рекламная кампания героя. Он и такой, он и сякой, и обязательно победит, и Властелина сразит...

– Фо фефь, фаф фрафит?

– Виола против убийства её бывшего друга, - переводит Виллинда.

Мама ловит мой взгляд.

– Виола, я понимаю, как это должно быть тебе непривычно, но иногда герою приходится убивать злодея. Пусть тебя успокаивает, что делать это нужно не тебе...

– Ну да, у добра-то всегда ручки чистые, - вставляет крёстная.

– Виллинда, пожалуйста!..

– Хорошо, хорошо, я просто вспомнила, как один такой идиот, то есть герой, однажды пытался убить меня...

– Виллинда, ты превратила его возлюбленную в лягушку.

– Она мне за это заплатила. И неужели я была виновата, что когда он её поцеловал, она так и осталась лягушкой?..

Мама снова поворачивается ко мне. Рекламная кампания продолжается. Герой великолепен, и быть его феей-выручалочкой - настоящая честь. Там даже делать ничего не придётся, просто иногда осыпать его золотой пыльцой, поддерживать и лечить - ну так, от случая к случаю...

Я начинаю понимать, к чему она клонит, но маме требуется ещё полчаса, чтобы дойти до кульминации и с улыбкой объявить: именно ты, Виола, и будешь поддерживать того героя, который сразит Тёмного Властелина. Ты будешь отомщена и даже сможешь в этой мести лично поучаствовать! Всего-то надо довести какого-то крети... простите, героя до Твердыни Властелина и там проследить, чтобы поединок добра со злом закончился с нужным результатом.

– Ты, конечно же, согласна?
– улыбается мама.
– Да? Виола? Ты рада?

– По-моему, она не выглядит радостной, - говорит крёстная, глядя, как я свирепо гипнотизирую маму.

– Виола, но ты же фея!..

– Фи фо?!

– Виола!.. Ну хорошо. Посмотри сама, - мама хлопает в ладоши, с них срывается облачко золотой пыльцы, и передо мной зависает зеркало, в котором вместо моего отражения появляется смутно знакомый, похожий на медведя, парень. Так, так, а не он ли должен был помочь мне снять заклятие с Ниммерии? Ах, мама, ты ещё тогда нас свести задумала?..

– Ну разве не красавец?
– восхищённо восклицает мама, не замечая моего раздражения.
– Погляди, какой мускулистый! Ну просто... м-м-м!

Я закатываю глаза. Красавец? Вот это?! Да Дамиан в сто раз изящнее и привлекательнее. Это... этот медведь говорить-то умеет? Или, как Конан-Варвар, только драться?

– Глория, даже мне он красивым не кажется, - поддакивает Виллинда.

– Ах, Вилла, что ты понимаешь в мужчинах?

У крёстной становится такое лицо, что не мешай кляп, я бы рассмеялась. Но Виллинда сдерживается и молчит.

– Виола, ты согласна? Ты же будешь ему помогать? Это твой долг как принцессы Садов...

– Феф!

– Ох, ну в самом деле!
– крёстная щёлкает пальцами, и кляп у меня во рту исчезает. Ура.

– Не буду!
– кричу я маме в лицо.
– Я не хочу! Я больше не хочу быть твоей принцессой! И наследницей! Слышишь?! Не хочу!! Ни-ка-ких принцесс!!

– Её заколдовали, да?
– в перерыве между моими криками поворачивается мама к Виллинде.
– Этот... Дамиан её заколдовал?

– Нет, это просто действие твоего зелья кончилось, - цинично отвечает крёстная.

Мама ждёт, когда я выдохнусь, и начинает убеждение заново. Примерно теми же словами, спокойно, наставительно... В общем, заканчиваем мы тем, что я срываю горло от крика, а она всё убеждает. Наверное, это называется патом?

– Хорошо, - мама встаёт, тоже, наверное, поняла, что рогами мы с ней упёрлись одинаково.
– Виола, полежи, подумай. А как решишь, что я права, можешь отправляться к своему герою.

– А если не решит?
– интересуется крёстная, пока я набираюсь сил для нового крика.

– Решит, - мама замирает у двери. Моя тоненькая, прекрасная, несгибаемая мама, которой победа добра важнее счастья дочери.
– Она фея и моя наследница. Виллинда, пойдём. Виоле нужно побыть одной.

И мама уходит. Виллинда, чуть помедлив, идёт за ней, лишь послав мне ещё один предупреждающий взгляд. Мол, не дури.

Куда там. Я остаюсь, связанная, таращиться на зеркало с портретом медведя-героя. И думать. Ой, чувствую, сейчас додумаюсь!