Никита Хрущев

И лишь после этого написал в ЦК, попросил разрешения уехать лечиться на курорт. Так я пережил тяжелый момент» [111] .

Хрущев унизился даже до такой вообще ему не свойственной мелочности, что вскоре после октября 1957 года распорядился отобрать дачу у маршала Жукова в Сосновке. Однако Жуков предъявил документ, подписанный Сталиным и утвержденный Политбюро ЦК ВКП(б), согласно которому дачу следовало вскоре после окончания войны «закрепить пожизненно за тов. Жуковым».

Говоря об изменениях в военном руководстве, нужно сказать несколько слов и об отставке Главнокомандующего Военно-Морскими Силами СССР Н. Г. Кузнецова, произошедшей еще в 1956 году. По слухам, которые циркулировали в 1956–1957 годах, причиной смещения Кузнецова был взрыв и гибель линкора «Новороссийск», которая произошла якобы всего через 10–15 минут после посещения крейсера Н. С. Хрущевым. Речь шла о покушении на жизнь Хрущева, который лишь недавно произнес свой сенсационный доклад на XX съезде КПСС. К сожалению, эти слухи приводятся в редактировавшемся мною сборнике «Политический дневник» [112] , они повторяются также и в книге «Н. С. Хрущев. Годы у власти», написанной мною и Жоресом Медведевым и изданной в 1976 году [113] . Эти слухи не соответствуют действительности. На Хрущева ни после XX съезда КПСС, ни позднее не совершалось никаких покушений. Трагическая гибель линкора «Новороссийск» произошла через полгода после посещения его Хрущевым. Подробности, а также вероятные причины гибели этого корабля и большей части находившейся на нем команды, были опубликованы в советской печати только в 1988 году. [114]

Конфликт с Н. Г. Кузнецовым возник у Хрущева еще до XX съезда КПСС. Вскоре после войны, по предложению Сталина, Политбюро одобрило решение о строительстве большого числа крупных надводных кораблей как основы советского военно-морского флота. К 1954 году оно подходило к концу, на некоторых крейсерах уже устанавливались дальнобойные орудия. Однако для завершения этой программы требовались еще многие миллиарды рублей. Но Хрущев не разделял ни военно-морских идей, ни амбиций Сталина. Стараясь найти дополнительные средства для развития экономики, он высказывался за постепенное сокращение военных расходов. Еще в 1954 году, возвращаясь из Китая, он познакомился с положением дел на Тихоокеанском флоте, и маневры крупных кораблей произвели на него скорее отрицательное, чем положительное впечатление. Хрущев полагал, что развитие ракетно-ядерного оружия делает крупные военные корабли лишь удобной мишенью для противника. Поэтому он выступал за преимущественное развитие подводного флота и небольших кораблей, оснащенных ракетным оружием. Точка зрения Хрущева возобладала, и было решено отправить недостроенные крупные корабли на переплавку. Кузнецов решительно возражал и, уходя с заседания Президиума ЦК, бросил фразу, адресованную прежде всего Хрущеву: «Флот не забудет вам этого». Не забыл флот, но не забыл инцидента и Хрущев. Не самые лучшие отношения сложились и между Кузнецовым и Жуковым. При Сталине существовал самостоятельный наркомат, а затем министерство Военно-морского флота, и Кузнецов был до 1953 года наркомом и позднее министром ВМФ СССР. Но с середины 1953 года все Вооруженные силы СССР подчинялись министру обороны СССР, и Кузнецов стал одним из его заместителей. Еще в 1955 году специальная комиссия Министерства обороны СССР проверила работу некоторых военно-морских баз и сочла ее неудовлетворительной. Ответственность за это возлагалась на Кузнецова, который в 1955 году потерял свой пост члена ЦК КПСС, а в 1956 году после гибели линкора «Новороссийск» был снят с поста главкома ВМС и лишен звания адмирала флота Советского Союза. Новым командующим Военно-морским флотом СССР стал адмирал С. Г. Горшков.

Изменения в руководстве КГБ произошли в 1958 году. Известно, что одним из требований группы Молотова – Маленкова являлось смещение И. Серова с поста председателя КГБ. Серов, конечно, знал об этом, чем, в частности, объяснялось его особенно активное поведение в июне 1957 года. Его высокое положение вызывало недовольство И. Б. Тито, который не только хорошо знал прошлое председателя КГБ, но и возлагал на него ответственность за арест и расстрел Имре Надя. Но Серов был лично предан и близок Хрущеву, и последний старался его выгородить, хотя за ним, как и за всяким крупным работником, давно работавшим в КГБ, тянулся длинный список различного рода незаконных акций. Достаточно сказать, что именно Серов руководил выселением некоторых народностей с Северного Кавказа. После XX съезда КПСС и возвращения домой миллионов реабилитированных граждан вскрывались все новые и новые преступления НКВД – МВД – МГБ, и поэтому игнорировать темное прошлое председателя КГБ становилось все труднее. Непосредственным поводом к смещению Серова, по некоторым свидетельствам, послужило дело о короне бельгийского королевского дома. Похищенная нацистами, она находилась на территории Германии, и следы ее терялись где-то в зоне советской оккупации. Но если корона венгерских королей обнаружилась в одном из музеев США, то бельгийская корона, как показало длительное следствие, находилась у И. Серова. Воспользовавшись своим положением одного из руководителей военной контрразведки СМЕРШ («смерть шпионам»), он похитил ее среди многих других ценных вещей. Без всякой огласки корона вернулась в Бельгию, а Серов потерял свой пост председателя КГБ. Но Хрущев не только отказался начать расследование всей прошлой деятельности Серова, многие годы работавшего на Украине, но назначил его начальником ГРУ – Главного разведывательного управления Советской армии, организации, работавшей в тесном контакте с КГБ. Только через несколько лет в связи с разоблачением Пеньковского, английского шпиона, занимавшего высокий пост не только в Государственном комитете по науке и технике, но и в ГРУ и имевшего доступ к важнейшим секретам Советского государства, И. Серов, покровительствовавший Пеньковскому, был снят со всех ответственных постов.

На его место Хрущев предложил назначить бывшего Первого секретаря ЦК ВЛКСМ 40-летнего А. Н. Шелепина, за несколько месяцев до этого назначенного заведующим Организационным отделом ЦК КПСС. Речь шла при этом не только о замене одного министра другим, но об основательной чистке всех управлений КГБ. Многие из работников КГБ отправлялись на пенсию, другие назначались в отделы кадров различных учреждений, начальниками военизированной охраны, в небольшие хозяйственные организации и т. п. Новые кадры КГБ находил, главным образом, среди сравнительно молодых комсомольских работников. Первые секретари городских и областных комитетов ВЛКСМ нередко становились начальниками городских и областных управлений КГБ, а инструкторы ЦК или МК ВЛКСМ – следователями КГБ. Второй секретарь ЦК ВЛКСМ В. Семичастный стал первым заместителем Председателя КГБ.

Несомненно, чистка КГБ от кадров сталинского времени назревала давно. Но нельзя не сказать, что высший слой комсомольского руководства, сформировавшийся в конце 40-х – начале 50-х годов, состоял далеко не из лучших представителей советской молодежи. Что касается А. Шелепина, то под личиной лидера комсомола скрывался беспринципный карьерист с безмерными политическими амбициями. Когда Шелепина, еще 20-летнего студента МИФЛИ (Московского института философии, литературы и истории), друзья однажды спросили, кем он хотел бы стать, он, не задумываясь, ответил: «Вождем».

Культура и наука в 1956–1957 годах

Еще в 1953–1955 гг. наметились некоторые признаки оживления в культурной жизни Советского Союза. Именно в эти годы Твардовский завершил первую редакцию своей поэмы «Теркин на том свете», получившую известность в списках. Неожиданный резонанс в обществе получила статья В. Померанцева «Об искренности в литературе», опубликованная журналом «Новый мир», немалый интерес вызвал очерк Ф. Абрамова «Люди колхозной деревни». Началась публикация повести И. Эренбурга «Оттепель», название которой стало нарицательным. По сравнению с прежними годами значительно укрепились международные связи советской культуры и науки. Многие писатели, артисты, ученые смогли побывать за границей, регулярными стали гастроли за рубежом известных советских театров. СССР расширил свое участие в международных научных конгрессах, в том числе и по гуманитарным дисциплинам. Так например, впервые группа советских философов в 1954 году приняла участие во Всемирном философском конгрессе. В декабре 1954 года в Москве состоялся II съезд Союза писателей, обновивший его руководство. Как известно, Первый съезд прошел еще в 1934 году. Советский Союз вступил в международную организацию ЮНЕСКО. Заметным событием в культурной жизни страны стали гастроли в СССР некоторых западных театров и концертных групп, а также проведенная впервые Неделя французских фильмов. Стали издаваться новые, быстро ставшие популярными журналы «Юность» и «Международная жизнь».

«Оттепель» в литературе и искусстве продолжалась и в 1956–1957 годах. Немало разговоров и откликов вызвала публикация пьесы эмигрировавшего в СССР турецкого поэта Назыма Хикмета «А был ли Иван Иванович?». Неизменный аншлаг сопутствовал новой постановке пьесы «Клоп» В. Маяковского в Московском Театре сатиры. В Москве начал работу театр «Современник», все спектакли которого пользовались большим успехом. Расширение международных связей в области культуры привело к созданию Государственного комитета по культурным связям с зарубежными странами при Совете министров СССР.

Все большее влияние на общественную жизнь в стране оказывала литература. Заметным явлением и в ней, и в культурной жизни Советского Союза в целом стала повесть В. Овечкина «Трудная весна», завершившая его цикл «Районные будни», начатый еще в 1952 году. Много откликов вызвал роман Г. Николаевой «Битва в пути», очерки В. Солоухина «Владимирские проселки», повесть П. Нилина «Жестокость», повести В. Тендрякова «Ухабы» и «Тугой узел», «Не ко двору». Интересные произведения появились и в созданном группой писателей альманахе «Литературная Москва», например рассказы А. Яшина «Рычаги», Д. Гранина «Собственное мнение», Г. Троепольского «Кандидат наук» и др.

С середины 50-х годов начался подъем поэзии. Ее общественное звучание заметно возросло, а в литературу вошла плеяда молодых, энергичных и смелых поэтов: А. Вознесенский, Б. Окуджава, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, Б. Слуцкий, Ю. Левитанский, Р. Рождественский и другие. Вернулся в поэзию Николай Заболоцкий, многие годы томившийся в заключении. Вспоминая эти годы, Е. Евтушенко писал позднее в своей «Автобиографии»: «В 1955 году впервые был организован День поэзии, ставший впоследствии национальным праздником. В этот день поэты вставали за прилавки книжных магазинов Москвы, читали стихи и подписывали свои книги. Я вместе с другими поэтами выступал на Моховой, недалеко от университета. Нас буквально вынесли из магазина… Я стал читать стихотворение, написанное, как выражался поэт К., для наших врагов. Но молодежь почему-то не восприняла их как нападки на нашу страну, а как оружие в борьбе с тем, что мешает стране строить свое будущее… И полторы тысячи пар молодых рук, взнесенных в аплодисментах, как бы проголосовали за эту борьбу. Газеты, радио, телевидение явно отставали от стремительных перемен в жизни народа. Критика плелась в хвосте событий. Проза разверчивалась слишком медленно. Поэзия была более мобильным жанром. Я избрал полем сражения трибуну. Я выступал на фабриках и заводах, в институтах, лабораториях, учреждениях, школах. Аудитории были от двадцати до тысячи человек» [115] .

Наибольший успех выпал, однако, на долю писателя В. Дудинцева, опубликовавшего в журнале «Новый мир» роман «Не хлебом единым». Он впервые поднял тему несправедливых и незаконных репрессий, хотя рукопись романа поступила в журнал еще до XX съезда КПСС.

Кроме того, автор с большой художественной силой нарисовал образы высших номенклатурных работников, деятелей науки, которые, подобно Лысенко, занимались интригами, а не исследованиями, «командиров производства», которые отнюдь не были заинтересованы в повышении производительности труда на подчиненных им предприятиях. Иными словами, в романе был изображен механизм функционирования административно-командной системы, причем доказывалось, что эта система враждебна научно-техническому прогрессу.

О романе говорили везде, студенты многих вузов проводили открытые и неофициальные читательские конференции. Большое впечатление на общественность произвело обсуждение произведения на собрании писателей Москвы и особенно резкое, страстное выступление старейшего русского писателя К. Паустовского, текст которого быстро распространился в списках по всей стране.

Однако «оттепель» в области литературы не была поддержана Н. С. Хрущевым. В марте 1957 года в журнале «Коммунист» появилась редакционная статья с резкими нападками на роман Дудинцева. В ней также утверждалось, что постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», несмотря на допущенные в нем перегибы, тем не менее якобы оказало огромное положительное влияние на развитие советского искусства.