НИКОЛАЙ НЕГОДНИК

–  Великий Император приветствует моими устами правителя здешних земель.

Шмелев внутренне подобрался и услышал за спиной возмущенный ропот. В переводе с тонкого языка дипломатии, его только что оскорбили, фактически в душу плюнули и растерли грязным сапогом. Проще сказать - отказали не только в праве называться князем, но и поставили под сомнение законность власти вообще, не говоря уже об управлении другими народами и землями. Сиди, мол, в своем болоте, варвар!

Что же… вы сами этого захотели.

–  Глушата где? Тут к нему гости приехали!

Патриарх ткнул Шмелева локтем в бок и зашипел:

–  Сдурел? Черта на царство?

–  На княжество. И успокойся, это временно - минут десять хватит.

Из-за шатра выскочил верхом на козле пьяный до изумления рогоносец и изобразил великую обиду:

–  А чо сразу я? Больше некому?

–  Вот это видел?
– Николай показал кулак.
– Гостей принимай.

–  Они чо, ко мне?
– Глушата покачнулся в седле, громко икнул и с трудом сосредоточился, вникая в ситуацию.
– А-а-а… так бы сразу и сказал! Эй, почтеннейшие, вы по процедурному вопросу? Обождите.

Румийцы побледнели от ужаса и попадали на колени, только сопровождавшие вельмож музыканты разбежались с криками, побросав инструменты. Выбравшийся из шатра кот послал несколько человек прибраться - и не нужно, но жаба душит при виде валяющегося бесхозным имущества.

А черт обиженно хлюпнул пятачком:

–  Ну и чо? Куда все свинтили? А кто копыто мое лобызать будет? Эй, ты, старый хрен, чего молчишь?

Грекос в ответ только воздух ртом хватал. Глушата сплюнул ему под ноги и обратился к Николаю:

–  Яну можно позвать? А то я рыбьего языка совсем не понимаю. Сам видишь - только жабрами хлопает.

–  Но я думал… - наконец-то произнес посол. Но разве можно перебивать нетрезвого черта?

–  А ну заткнись! Молчать, я спрашиваю! Меня на сегодня назначили повелителем - не с хреном собачьим разговариваешь! Еще вопросы? Молчать! Что? Молчать!
– рогоносец соскочил с седла, невероятным усилием удержал равновесие и, бесцеремонно сковырнув замок, поддел вилами крышку стоящего на земле сундука.
– Чего это у нас? Ага, а у нас тут золото и камушки… Это все мне? Молчать!

Глушата не стал дожидаться ответа, только махнул рукой, и два здоровенных лешака утащили драгоценные дары в шатер. Следом прошмыгнул алчно потирающий лапы Базека. Но вот наконец-то посол совладал с собой и выдавил через силу:

–  А еще меня послал Великий Базилевс к Великому Князю Татинскому, Славельскому, Булгарского ханства покровителю, прочих земель и народов владетелю…

Заскучавший было, черт перебил на полуслове:

–  Тогда снимаю с себя полномочия. Княже, можно остаться пресс-секретарем?

–  Это как?
– тихо спросил Савва у стоящего рядом волхва.

–  Сейчас прессовать начнет, - предположил Серега.

Получивший молчаливое одобрение Николая, черт обернулся к румийцам:

–  Прошу любить и жаловать - я теперь лицо официальное. А где посольские дары от вашего Базилевса?

Опешившие послы молча, но дружно показали глазами на шатер, откуда уже раздавался азартный перезвон и советы ходить с бубен.

–  А вот и нет, не угадали, - не согласился рогоносец.
– Это мое золото! И камни мои! Базека, сколько там?

–  Мизер неловленный, - откликнулся кот. Но потом переспросил: - Или ты про деньги?

–  Ага.

–  Так, мелочи немного… Но нам с тобой хватит.

–  Все равно мало. Во сколько посольскую одежду оценишь?

Базека не стал надрывать глотку, а сам вышел для осмотра. Но много ли времени нужно опытному взгляду?

–  Сотни две дам, не больше. Вот у этого рубин поцарапанный, а у тех брильянты немного желтоваты. Хрень, короче говоря, а не брильянты. Тем более такая огранка давно уже не в моде. И тряпки пыльные… Они в них что, по улице ходят что ли? Моветон, как сказал бы один мой знакомый маркиз. Ну так что, отдаешь? Дороже все равно никто не возьмет.

–  Я не покупать - князю в подарок.

–  У нас намечается бал-маскарад?

–  Нет, но совсем ничего не взять…

–  Тогда и сотни хватит - княжескому величию приличествует скромность.

Глушата посмотрел на Николая, испрашивая одобрения, и тот кивнул, тщательно пряча усмешку в усах.

–  Раздевайтесь!
– пресс-секретарь замахнулся вилами.

Через минуту посол чрезвычайный и два полномочных стояли в одних набедренных повязках, а чуть поодаль лешаки-танкисты с увлечением мародерствовали над слугами и конвоем.

–  А теперь подите прочь!
– черт ударил левой рукой по сгибу правой, указывая направление.
– Для нашей чести уроном будет с голозадыми обезьянами разговаривать - невместно. Прочь, я сказал. Молчать!

Николай не стал дожидаться развязки комедии и сбежал в шатер, где упал на мягкие подушки и уже во весь голос засмеялся. Появившийся следом Савва присел рядом в низенькое складное кресло и с кряхтением вытянул ноги. Когда вошел волхв, Шмелев уже успокоился и просто всхлипывал, а заботливая русалка вытирала ему слезы собственноручно вышитым платочком.

–  Значит, война?
– Серега опустился прямо на расстеленный на земле ковер.
– Не надорвемся?

–  Война, - подтвердил Николай.
– И заметь - не мы ее начали. Да и идет она уже давным-давно.

–  Будешь мне объяснять.

–  Именно.

–  А Орда?

–  А что Орда? Половину с Божьей помощью одолели, да и вторая от нас никуда не денется. Это так, пустяки.

Волхв промолчал, краем уха вслушиваясь в негромкое бормотание ученого кота:

–  Это на корабли… пушек еще… И город в Крыму построю… два города. Хватит, нет? Займу… корону надо будет заказать… котам корона положена, или как?

А у Патриарха совсем другие мысли крутились. Что война? Румийцы далеко, и пока их золото дойдет до возможного агрессора - всегда можно успеть подготовиться или нанести упреждающий удар. Тут иное не давало покоя:

–  Послушай, Николай Васильевич, а кто такой Спящий?

А Шмелев уже положил голову русалке на колени, зевнул сладко до хруста в челюстях, и ответил с закрытыми глазами:

–  Разве не видно? Спящий - это я.

Из записок Николая Шмелева