Николай

– Совершенная красавица.

– Ты сумасшедший, - хихикает она.
– Тебя каждый день окружают голые девицы. Они готовы по твоей команде раздвинуть ноги. Знаю, что я не уродина, но, черт возьми, сексуальность - это не в моем репертуаре.
– Она снова пожимает плечами, и свитер скользит вниз, оголяя выпуклость одной полной обнаженной груди. Блять. На ней нет бюстгальтера.

– Ты пытаешься свести меня с ума и разбить мою любимую машину? Ты не представляешь, насколько чертовски сексуальна.

– Все равно.

– Серьезно. Я даже описать это не могу. Голых телок пруд пруди в моей профессии. Но ты... на твоем теле и мешок выглядел бы непристойно.

Она покачала головой и посмотрела в окно.

– Все хорошо, Нико. Тебе не стоит лгать. Забыл, что я знаю, какой ты. Как часто ты... занимался сексом. Ты не совсем нежный, когда дело доходит до этой дряни. Но со мной... все по-другому. Я имею в виду, ты милый, и мягкий, и романтичный, и обожаю твои шутки. Но я знаю, что тебя не возбуждаю так. Я неделями спала с тобой в одной постели в коротеньких ночных рубашках, и ты ни разу, ни разу не обратил на меня внимания.

Я паркуюсь у ломбарда, и еще не прошло и пары секунд, как прижимаюсь к губам Амелии.

Мой язык кружит с ее в грубом, агрессивном танце, отчаянно пытаясь распробовать каждую частичку. Разорвав поцелуй, я хватаю ее руку и кладу на выпуклость в моем паху, с губ Амели срывается вздох.

– Чувствуешь? Видишь, что ты со мной делаешь? Ты это делаешь, Амели. Из-за тебя я такой твердый, как скала, что могу едва соображать. Из-за тебя и только тебя. Если тебе это не говорит о том, как сильно я хочу тебя, то я не знаю, что еще сможет.

Амели краснеет от пылкой страсти и застенчивости. Но даже после того, как убираю с ее руки свою, Амели продолжает обхватывать мой член, сжимая его через брюки. Я вдыхаю воздух сквозь зуб и запрокидываю голову назад.

– Проклятье, Амели. Прикоснись ко мне, детка, - сквозь зубы говорю я, голосом полным похоти.

Амели облизывает губы, прежде чем пробежать пальчиками по всей моей длине. Глаза Амели блестят азартом и голодом, и я слышу, как ее сердце начинает стучать быстрее с каждым робким движением.

Тепло от ее рук проникает сквозь ткань брюк, вызывая пульсирующую боль. Я тянусь к Амели и большим пальцем нежно провожу по ее полной нижней губе. Амели высовывает розовый язычок и облизывает мой палец.

Огонь в ее глазах, запах возбуждения, который витает между нами, ее кровь мчится по жилам в предвкушении... Я знаю, что Амели хочет этого. Она хочет меня.

Даже после всего, что я ей говорил, что она видела во снах, когда закрывает глаза, она все еще тянется ко мне, как мотылек на пламя.

Тонкий свитер, одетый на нагое тело, не скрывал ее торчащих сосков. Дыхание Амели учащается, поскольку она чувствует, как я пульсирую под кончиками ее пальцев. Ее рот увлажняется от мысли о моем вкусе и моих ощущениях.

Я мог бы дать Амели то, что она хочет, прямо здесь и сейчас на этой заброшенной стоянке. Я мог бы откинуть ее сидение и глубоко войти в ее тугое тело и сделать явью мечты.

Но не буду. Амели лучше, чем это, и она заслуживает больше, чем быстрый перепихон в моей тачке. Она заслуживает нежности и ласки. Она заслуживает, чтобы я полюбил ее сердце и ум, как ее тело.

– Нам пора, - бормочу я, ненавидя слова, слетавшие с моих губ. Я аккуратно обхватываю руку Амели и подношу к моим губам, целуя каждый пальчик, перед тем как опускаю ей на колени.

Амели издает тихий стон в ответ или, возможно, в знак протеста, что больше не ощущает в руке тяжесть моей эрекции. И все же я отворачиваюсь и смотрю на дорогу, испытывая почти головокружение от ее сильного желания

Через несколько минут мы подъезжаем к кованым воротам, расположенным на окраине города. К счастью кровь снова прилила к моим конечностям, и я смог полностью сосредоточиться на введение кода и маневрировании вниз по длинной, извилистой тропинке.

– Где мы?
– спрашивает Амели, завидев сквозь деревья дом в усадебном стиле.

Прежде чем ответить, я жду, пока она не увидит всё величественное здание.

– Мой дом.

Глаза Амели становятся большими и блестят от удивления.

– Это - твой дом? Ты здесь живешь?

– Ага, - отвечаю я, объезжая фонтан, стоящий перед входом и останавливаюсь. Я смотрю на ее восхищенное выражение, пока она разглядывает дом.
– Хочешь увидеть остальное?

Взволновано Амели кивает головой.

– Да! Да, пожалуйста!

Прежде чем она успевает сделать вдох, я уже стою около ее двери, по щелчку пальцев она открывается, и я протягиваю Амели руку. Она качает головой и принимает ее, на ее прекрасных темно-красных губах расцветает игривая улыбка.

– Выпендрёжник, - дразнится она.

Мы поднимаемся по лестнице и через парадную дверь попадаем в фойе, безукоризненно украшенное произведениями искусств и гобеленами в стиле раннего Ренессанса.

У Амели практически голова пошла кругом от любопытства, ее глаза и руки желают изучить каждый сантиметр греческого дома эпохи Возрождения.

– Если это твой дом, то какого черта, ты живешь в городе? Я имею в виду, что тот дом тоже красивый, и почти такой же большой, но это место... оно потрясающее.

Я пожимаю плечами, хотя знаю, она уже не смотрит на меня, а изучает одну из многочисленного числа картин.

– Честно? Мне удобнее жить в городе. И нужно оставаться в курсе дел, чтобы обо всем заботится. Плюс... я не хочу быть один. Даже среди всех этих сокровищ, дом кажется пустым. Одиноким. А я ненавижу это чувство.

Амели оборачивается ко мне лицом, на ее мягких чертах лица появляется сочувствие. 

– Ты не один.
– Она сжимает мою руку и улыбается, наполняя мое тело теплом.
– Даже прежде, чем ты узнал о моем существовании, я была с тобой. В качестве зрителя, но я была с тобой.

Я притягиваю ее в объятия, но прежде чем наши губы соприкоснуться, я спрашиваю: 

– Почему ты так добра ко мне? Как кто-то может так красиво заботится о монстре, как я?

– Ты не монстр. Не важно, что ты, но ты никогда не станешь монстром.

Я целую ее, пока она не исчезает в облаке тумана. Словно Амели - мифическое существо, рожденное в этом уродливом мире болезней и боли, посланная сюда, чтобы принести красоту разрухе. Послана сюда, чтобы поглотить пустыню тьмы ослепительным, ярким светом.