Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

– Остальные кольца меня не интересуют, – произнес Скайрини, опустив руку и глядя на подростков сверху вниз. – Я могу просто сообщить, что вы не подходите на роль Десятого поколения. Но я не буду этого делать. Пока. Вам дается еще один шанс. Хотя я и сомневаюсь, что такое отродье как вы справится. Мы продолжим турнир. Если вы выиграете большинство боев, то я отдам вам кольца и сообщу старику, что вы прошли. Однако если продуете, то потеряете все, что вам дорого. Мы вас просто уничтожим.

– Все, что мне… дорого?

– Покажите силу, за которую оказались выбраны стариком, – презрительно скривился Занзас, глядя на них сверху вниз. – Женщина, объявляй, чей бой следующий.

– Тогда мы объявим, чей бой состоится завтра. Бой, который пройдет завтра между Хранителями Урагана.

Услышав это, Бельфегор растянул губы в довольной оскале улыбке. О том, что улыбка была похожа на улыбку сумасшедшего, даже говорить не нужно.

– Ши-ши-ши, наконец-то.

– Врооой! Когда уже будет моя очередь?! – зарычал Суперби, когда они покидали территорию школы. – Мне уже не терпится надрать кому-нибудь зад! Пусть даже моим противником будет тот сопляк!

Пока варийцы были в школе и наблюдали за избиением младенца, в доме творилось нечто. После ухода Занзаса его место занял Диего. Он всегда старался улыбаться, как бы плохо ему не было, но сейчас его никто не увидит, поэтому можно снять маску улыбки.

– Сеньорита…

Словно услышав его, Николетта слабо застонала. То, как она повела себя после, заставило иллюзиониста напрячься.

– Брат… старший… брат…

– Раз она начала говорить, значит, все сильнее погружается в свои воспоминания, – пробормотал Вентозо, смачивая полотенце и стирая с лица девушки пот. – Если сеньор Верде не поторопится, мы не сможем ее вытащить.

В это время Николетта блуждала по собственным воспоминаниям. Она пыталась закрыть глаза, не смотреть, но не получалось. И ей… пришлось.

Перед ее глазами предстало следующее: гостиная какого-то дома, в камине полыхает огонь. Тихое потрескивание горящих поленьев не могло превзойти тихое перестукивание вязальных спиц, а так же отвлечь совсем крохотную девочку от ловких пальцев сиделки.

– Мари, – позвала кроха женщину, заставляя ту поднять взгляд от вязания и улыбнуться, посмотрев на непоседу с вопросом, – а когда мама вернется?

На лице женщины проскользнула боль, которую та поспешила скрыть. Она уже столько раз говорила юной мисс, что ее мама вернется нескоро, но даже ей уже надоело обманывать малышку. Но как сказать ребенку, которому совсем недавно исполнилось четыре года, что ее мама не вернется? Никогда не вернется.

Мари, так звали сиделку, совсем не выглядела на свой возраст. Ей было тридцать восемь лет, но выглядела она молодо, лет на двадцать семь. Каштановые волосы достигали талии, а синие глаза всегда смотрели на мир открыто. Она не боялась, в ее глазах не было страха. Редко проскальзывало беспокойство, но она умела прятать эмоции, оставляя на лице ласковую улыбку, предназначавшуюся для юной мисс, что сейчас сидела на ковре и глядела на нее, ожидая ответа.

– Госпожа Франсуаза обещала вернуться к восьми…

– Я не про тетю говорю, Мари, – насупилась малышка, надув щечки. – Я говорю по маму и…

– Франческа, – раздался женский голос со стороны дверей, услышав который кроха вздрогнула. Но больше от неожиданности, так как в следующее мгновение она насупилась, отворачиваясь к камину. Она не видела, как скривилась стоящая в дверях женщина. Ей эта девчонка уже надоела до такой степени, что хотелось ее просто выгнать на улицу. Но что-то останавливало.

Малышка, которую назвали Франческа, была настоящей милашкой. Тонкий, чуть вздернутый носик, аккуратный овал лица, изумрудные глаза и волосы. Мари твердила, что ее глаза и волосы у нее от отца. Правда, у отца цвет волос был чуточку темнее, зато ее мать белокурая красавица. Так же сиделка говорила, что хаос на голове, что обычно царит на голове юной мисс, так же от отца.

– Хорошо, что вы родились девочкой, юная мисс, – смеялась Мари, расчесывая спутавшиеся волосы девочки. – Ваш отец порой ходил не бритым неделю, а то и две. Вам от этого страдать не придется.

Мари знала обоих родителей девочки, в отличие от родной тети Франчески. Отец оставил мать малышки, так и не объяснив причин. Госпожа Маргарет, так звали мать девочки, продолжала любить его, даже не смотря на то, что они не успели пожениться, хотя собирались обвенчаться. Кольцами они все же успели обменяться, так что Маргарет носила кольцо на пальце до самой кончины. Уйдя на покой, она попросила Мари передать кольцо своей дочери, чтобы у нее было хоть какое-то воспоминание. Однако кольцо пропало сразу после родов. Куда оно делось, так и не смогли выяснить. Мари искала его, но безуспешно. В итоге она рассказывала малышке о ее матери, об отце, рассказывала, как эти двое познакомились и, что самое главное, как они любили друг друга.

Николетта наблюдала за всем этим и тихо, не издавая ни звука, молча плакала. Слезы стекали по щекам. Она вспомнила. Эта девочка, обиженно надувшая щеки, это она сама. Это ее детство. У нее был дом до того, как она попала в цепкие лапы ученых семьи Эстранео.

– Почему ты еще не в постели? – строго спросила тетя девочки, подойдя к дивану, на котором сидела сиделка девочки. – Марианна, почему она еще не спит?

– Простите, госпожа. Юная мисс хотела дождаться вас…

– Мне некогда, так что быстро в кровать, – перебила ее женщина, недовольно поджав губы.

Малышка подскочила на ноги и, послав женщине полный злобы взгляд, побежала прочь. Лишь в дверях остановилась и, повернувшись, показала тете в спину язык, а после убежала.

Мари, что видела все это, отложила вязание и, поднявшись, пошла следом за своей подопечной, оставляя недовольную госпожу одну. Впрочем, та простояла в гостиной недолго.

Постучавшись, Мари вошла в комнату, ища взглядом маленькую госпожу. Та нашлась сразу, в своем любимом месте – в месте, которое Маргарет уговорила сделать рабочих такой диванчик, чтобы ей было удобно читать книги и наблюдать за происходящим на улице. Удобный постамент, который сделан в виде дивана, был усеян мягкими подушками. И все это находилось вблизи окна. Вот и сейчас девочка сидела у окна, подогнув ноги под себя и обняв подушку.

– Юная мисс…

– Мари, почему так? Почему тетя меня ненавидит?

– Это не так, юная мисс, – попыталась переубедить малышку сиделка, сама понимая, что это действительно так. – Госпожа Франсуаза просто очень устала за день, поэтому…

– Это ложь, Мари, – усмехнулась малышка, и у женщины перехватило дыхание. Так сильно она сейчас была похожа на свою мать. – Тетя ненавидит меня и мечтает избавиться.

Услышав это, Мари поджала губы. Да, этого ребенка Франсуаза невзлюбила из-за того, что он был зачат вне брака. Хотя больше женщину злило то, что ее сестра была счастлива с каким-то оборванцем и родила от него ребенка. Кто отец девочки было известно лишь сиделке девочки, так как именно в ее доме встречались влюбленные. Мари была лучшей подругой покойной Маргарет, и именно у нее в доме произошла первая встреча родителей Франчески.