Никому о нас не говори

— Супер. Здесь ещё и мыши, — Тимур переводит дыхание. — Ну и чего так орать? — он снова поднимает на меня глаза. Теперь в них легко читается удивление.

— Я ненавижу мышей. Они маленькие, вонючие и разносят всякую гадость, — скрыть дрожь в голосе не могу. От одного только воспоминания о разбегающихся из шкафа грызунах меня передёргивает в прямом смысле.

— Да они сами тебя боятся, — Тимур в язвительной ухмылке приподнимает уголок рта. — Всё. Угомонись. А то сердце у тебя сейчас грудь пробьёт.

И меня с головы до ног ошпаривает тяжёлой волной жара. Потому что вдруг понимаю: я стою, прижавшись к Тимуру всем своим телом. И не просто прижавшись. Я, кажется, намертво вцепилась пальцами в ткань его кофты. Да так, что оттягиваю её ворот, за которым прячутся чёрные линии татуировок прямо под ямкой у шеи.

Между мной и Тимуром сейчас нет расстояния. Я ощущаю горячее дыхание у своего лба, а его ладони крепко сжимают мои предплечья. И у меня действительно изо всех сил тарабанит в груди сердце. А я продолжаю стоять. Не разжимаю пальцы, стискивающие худи Тимура. Мне совсем не хочется двигаться.

От Горина идёт странное, обволакивающее тепло. Чувствую его даже через слои одежды: его и моей. Я чувствую всё своей кожей и каждым волоском на ней. Мне тепло рядом с Тимуром. Мой живот атакуют лёгкие, тянущие спазмы. В окружающей нас сырости это особенно ощущается. Но разве могут так уживаться в одном человеке и холод в глазах, и теплота в руках, в дыхании?..

— Мыши уже убежали, а ты мне сейчас порвёшь кофту, — сипло усмехается Тимур.

И только тогда я дёргаюсь, ощущая неприятный прилив крови к щекам. Резко разжимаю словно закостенелые пальцы, делая шаг назад.

— Извини, — облизываю почему-то вмиг ставшие сухими губы и прячу взгляд в носы своих кроссовок. — Я просто испугалась.

— Ну орала и прыгала на месте ты забавно, — ухмыляется Тимур. А его интонация… непривычно ненапряжённая, что ли? Первый раз я слышу этот голос таким расслабленным и даже немного позитивным.

Я лишь сильнее краснею, а капельки пота выступают на лбу у края волос. Я прыгала на месте? Мне же казалось, что мои ноги вросли в пол. Боже, стыд какой! Не поднимая глаз, я дёргаюсь к столу и хватаю свою сумку.

— Мне пора. Чайник не нашла, но есть кастрюля. Пледы на диване. Печенье и чай на столе. Устраивайся. Я домой, — проговариваю на одном дыхании и в спешке застёгиваю замок на сумке.

Как назло, его заедает. Приходится нервно дёргать за собачку туда-сюда и тихо чертыхаться. И всё это под наблюдением Тимура. Краем глаза я вижу, как он смотрит на мои «успехи», показательно скрестив руки на груди.

В итоге не выдерживает. Цокает языком и делает один широкий шаг ко мне. Тимур выхватывает мою сумку из рук. Несколько раз встряхивает, а потом лёгким движением застёгивает молнию и вручает сумку мне.

— Спасибо, — бормочу я. — Мне нужно успеть на обратную маршрутку, так что… — решаюсь ещё раз поднять взгляд на Тимура.

Он стоит в своей коронной позе: руки в карманах, ноги уверенно расставлены, широкие плечи расправлены, подбородок чуть приподнят. И Тимур снова смотрит на меня сверху вниз.

— Да. Иди, — пожимает он плечами.

А я опять жду от него банального спасибо. Мне кажется, я заслужила. Даже даю Тимуру на это какие-то мгновения. Неловко топчусь на месте с сумкой в руках, перед тем как сделать первый шаг в сторону выхода.

Но чуда не происходит. «Спасибо» не слышно. Тимур лишь вдыхает, постукивая носком кроссовка по полу. И всё ощутимее становится затянувшаяся пауза. Она прямо-таки зависает между нами, делая пространство веранды ещё теснее.

А считаные минуты назад мне было рядом с Тимуром тепло…

Натянуто улыбнувшись, я ещё раз встречаюсь с его взглядом, получаю очередную порцию мурашек и наконец решаюсь проскользнуть к дверям веранды. Но стук сердца внутри никак не хочет успокаиваться…

— Аня… — Тимур успевает позвать меня до того, как я закрою за собой дверь.

Я останавливаюсь на пороге, крепко сжав дверную ручку, но не оборачиваюсь.

— Что?

— Ты же никому не…

Я прикрываю глаза и качаю головой:

— Тимур, я не собираюсь болтать. Когда ты уже это поймешь? — вздыхаю, не пытаясь скрыть разочарование.

Я ведь, правда, никому и ни о чём не заикнулась! Я теперь должна каждый раз ему это обещать? У себя за спиной я слышу шаги, а потом скрип дивана.

— Почему ты помогаешь мне? — вопрос Тимура повисает в воздухе.

Он спрашивает об этом так настороженно, понизив голос почти до хрипоты. Я решаюсь обернуться.

Тимур сидит на краю дивана. Расставив широко ноги, он, чуть сгорбившись, облокотился на колени. Его пальцы сцеплены в замок. Я вижу, как он сжимает их и разжимает. Эти движения нервные, дёрганые… Тимур смотрит куда-то в пол прямо перед собой.

У меня невыносимо тянет под ложечкой. Я даже сглатываю, чтобы прогнать это чувство, но нет… Оно на месте. Ширится уже под рёбрами, сжимая в тиски мое неровно бьющееся сердце…

Что мне ответить Тимуру? Наверное, только правду. Ведь я сама не могу назвать точной причины.

— Я помогаю тебе просто так, — говорю тихо.

И не жду уже никакого спасибо. Не жду, что Тимур поднимет голову и хотя бы посмотрит на меня с благодарностью. Он прав. Звонить ему, писать, интересоваться самочувствием — это лишь моё решение. Тимур меня об этом не просил. Я делаю то, что считаю правильным.

Поэтому я быстро закрываю за собой дверь, оставляя Тимура одного.

Глава 27

Глава 27

— Аня, я жду тебя! — крик мамы доносится из кухни.

Я со вздохом закрываю тетрадь по английскому. За целый час, что сижу за переводом текста, я написала всего одно предложение. Всё остальное время я была погружена в свои нервные мысли.

Я поселила Тимура Горина у себя на даче. Тайно. Без ведома третьих лиц. Разве я могу думать о чём-то другом?

Как заезженную пластинку я гоняю в голове одни и те же вопросы: как не спалиться и как там Тимур? А если его отец объявит в розыск? Мамочки, ну и куда я вляпалась?!

— Аня! — с кухни опять доносится крик.