Никто, кроме тебя

Прижавшись к нему вплотную, я устроила на его груди голову. Роман продолжал говорить то о своём отце, то о матери, а я ловила себя на мысли, что когда-то давно как будто уже слышала эту историю. По крайней мере, большую её часть. И ощущение странного чувства дежавю накрыло меня снова. В последнее время оно стало повторяться с завидной регулярностью, особенно, если Роман был рядом.

В самом начале наших отношений что-то похожее на дежавю возникало тоже, но я мало обращала на него внимание, потому что постоянно хотела ущипнуть себя и проверить, а не снится ли мне Роман. Его поцелуи, прикосновения, голос – всё, всё подчас было таким знакомым, что иногда от этого у меня по спине бежали мурашки. Словно когда-то давно мы уже были вместе.

– Знаешь, – повернувшись к нему лицом, произнесла я, – с некоторых пор я начинаю верить в реинкарнацию. Иногда мне кажется, что я уже жила на этой земле и в той другой жизни тоже любила тебя.

Он не сразу ответил мне, а долго-долго смотрел в глаза, словно подыскивал правильные аргументы. И в тот момент, когда я уже решила, что он поднимет меня на смех и обвинит в псевдонаучности, прозвучало:

– Выходи за меня замуж.

Глава 23

– И ты согласилась?

– Да.

Вера ударила себя ладонью по лбу и, чуть приспустив пальцы, прикрыла ими глаза.

– А я ещё считала тебя умной.

– То есть, по твоему мнению, замуж только дуры выходят?

– В девятнадцать, да! А если учесть, что мужик твой старше тебя в два раза, то… – И Вера развела руками как бы в подтверждение своих слов. – Эх, Светка! Дура – та, что замуж за старика вышла. Это у меня, между прочим, тётка всегда так говорила. А она бы попусту болтать не стала. Её дядька на одиннадцать лет старше был.

Отвернувшись, я открыла тетрадь и принялась дописывать домашнее задание по геометрии, которое не успела сделать вечером. Первый акт Марлезонского балета прошёл именно так, как я и предполагала. Вера надувала губы, топала ногами, брызгала слюной и громко цокала на всю аудиторию, выражая тем самым своё недовольство по поводу моего замужества, но мне, честно говоря, было всё равно. Теперь оставалось выстоять только против мамы и бабушки, если те тоже начнут возмущаться.

– Я думала, ты в науку пойдёшь или устроишься работать в какую-нибудь хорошую фирму.

– А что, замужняя женщина не сможет устроиться работать в хорошую фирму или заниматься наукой?

– Да не в этом дело! Если он позвал тебя замуж через два месяца отношений, то скоро и детей захочет.

– Это мы пока не обсуждали, но, думаю, компромисс найти сможем.

– Какой компромисс? – не сдержав смех, выпалила Вера. – Тут только один компромисс: либо он ждёт окончания твоей учёбы, либо ты к борщам добавляешь пелёнки. Но только вот Роману твоему тридцать девять, а значит, времени у него осталось с гулькин нос, поэтому, скорее всего, уступить придётся тебе. Руку на отсечение дам, что и года не пройдёт, как ты в декрет свалишь.

– А я где-то читала, что Чарли Чаплин стал последний раз отцом в возрасте шестидесяти с лишним лет. Ну, а про Грачевского и Петросяна мне, наверное, и вовсе говорить не стоит, поэтому не так уж мало у нас с ним времени.

Махнув рукой, Вера закатила глаза так, словно я была окончательно потерянной для общества личностью.

– Ну и когда столь знаменательное событие?

– Во второй половине лета. В августе у Ромы отпуск. Он хочет провести медовый месяц на Эгейском море. Но с точной датой мы пока не определились. На следующей неделе пойдём подавать заявление в ЗАГС. Там, наверное, уже и решим.

– Значит, будешь водить его за нос до августа.

– Не знаю, но пока я не готова. И пересиливать себя только потому, что тебе это кажется странным, не собираюсь.

Вера усмехнулась.

– А в первую брачную ночь ты, конечно, сразу станешь готова. Прям как пионер.

На последнее замечание я позволила себе не отвечать.

– А ты не думала, что потом разочаруешься. Вдруг тебе не понравится, а после свадьбы уже поздно будет.

– А почему мне должно не понравиться?

– Ну, – Вера пожала плечами. – Сексуальная несовместимость, например. Я бы на твоём месте воспользовалась благами двадцать первого века как можно раньше.

– Если двое влюблены, то они всегда найдут возможность сделать друг другу приятное.

– Ладно. Видимо, с тобой бесполезно спорить. Ты железобетонная. – Вера вздохнула и притянула меня к себе. – Несмотря ни на что, я рада, что вы женитесь. И кто бы мог подумать, что из группы ты выскочишь замуж самая первая. Представляешь, как разозлится Маша, когда увидит твои свадебные фотографии.

– Я не собираюсь показывать Маше свои свадебные фотографии.

– Она может увидеть их в «Инсте» или «ВК». Ну или я отправлю ей парочку. Так, чтобы не расслаблялась.

Улыбнувшись, я зевнула и посмотрела назад. Большинство наших одногруппников либо дремали на последних рядах, либо тыкали указательным пальцем по экранам телефонов.

– Как Игорь? – спросила я, когда вновь встретилась с Верой взглядом.

– Никак. – Она моментально сникла, а её хорошее настроение растаяло в воздухе как дым. – Наверное, мать настропалила его не звонить мне. Ну, а он дурак, если слушается.

В отношении, что Игорь – дурак я была с ней согласна.

* * *

Вторая половина мая две тысячи тридцатого выдалась аномально жаркой. Солнце пекло так, будто на дворе стоял июль, отчего львиная доля жителей нашего города уже давно переоделась в футболки и шорты, а особенно безбашенная молодёжь даже умудрилась искупаться в реке. В воздухе витал приятный аромат цветов. Пахло жимолостью, нарциссами, тюльпанами и ещё чем-то настолько сладким, что временами у меня свербело в носу. По обочинам дороги распустилось поле из одуванчиков, которые вперемешку с травой образовывали совершенно простой, но невероятно гармоничный и по-весеннему яркий пейзаж.

По четвергам ЗАГС работал до восьми вечера. Со всеми плановыми операциями Роман успел разобраться к трём, ничего экстренного тоже, к счастью, не произошло, поэтому мы договорились, что я зайду за ним в шесть и подожду в маленьком сквере возле больницы.

Он вышел в четверть седьмого, как всегда, отглаженный до ниточки, в излюбленных синих джинсах и жёлтой рубашке с коротким рукавом на выпуск. Я читала на центральной лавочке, и, когда он поцеловал меня на глазах у всех, почувствовала себя самым счастливым человеком на свете.