Никто, кроме тебя

Глава 24

Утро нового дня началось привычным образом. Роман проснулся в половине восьмого и в начале девятого уехал на работу. Я слышала, как в замочной скважине повернулся его ключ, но вставать не стала, разрешив себе ещё немного поваляться на диване. Неприятного осадка на душе не было. Я уже привыкла к тому, что Роман заводится с полуоборота и вспыхивает, как спичка от одного нажатия на болевую точку. Тем не менее гас он так же быстро, как эта спичка, поэтому я надеялась, что сегодняшний вечер пройдёт спокойно.

В девять утра на улице ещё не было жарко. Дул лёгкий ветер, который поигрывал листьями деревьев и приятно ласкал кожу. Большую часть пути я прошла пешком. В пятницу занятия начинались в десять. К концу мая «пар» в моём расписании становилось всё меньше. Близилась зачётная неделя, которую я как и в прошлом семестре надеялась закрыть «автоматами».

Веру я заметила ещё из окна автобуса. Она сидела на ступеньках нашего корпуса и, прислонившись спиной к перилам, крутила в руках сигарету. Та не дымила и вообще не была зажжённой. Вера то засовывала её в рот, то мусолила пальцами, а потом и вовсе выбросила на асфальт и растоптала носком ботинка.

Приблизившись, я потянула её вверх.

– Нельзя сидеть на холодных ступеньках.

– Только не говори, что мне ещё детей рожать.

– Это ты как хочешь, а вот здоровые придатки, почки и мочевой пузырь, думаю, в любом случае пригодятся.

Вздохнув, подруга поднялась и отряхнула джинсы. Глаза её были распухшими и красными. Такими они были уже неделю, и я связывала это с Игорем, но Вера мои догадки подтверждать отказывалась. Тогда на какое-то время я решила отстать от неё, чувствуя, что когда она захочет, то выложит всю правду сама, причём без всяких расспросов.

– Как дела?

Я улыбнулась и ответила привычное «нормально». С рассказом о вчерашнем походе в ЗАГС я решила повременить. Вере было плохо, и мне не хотелось досаждать ей разговорами о своём женском счастье. Если человек рядом с тобой грустит, лучше говорить либо о нём, либо о чём-то постороннем, либо вообще молчать, поэтому я затеяла беседу о новинках в кинотеатре.

– Не хочешь сходить на «Секрет»? Его все хвалят.

Вера покачала головой и посмотрела на проходящего мимо высокого парня в наушниках.

– Может, тогда погуляем после занятий? Посидим в кафе, съедим по пирожному.

Она скуксилась и открыла дверь в корпус. В аудиторию мы вошли вместе буквально за три минуты до звонка.

– О тебе спрашивала Илона и передавала большой привет. Навестим её вместе?

Я не лгала. Илона действительно спрашивала о Вере всякий раз, когда мы созванивались. А созванивались мы теперь почти каждую неделю. Илона нравилась мне. Нравилась своей безудержной жизнерадостностью. Она была настоящей женщиной-ураганом в хорошем смысле этого слова и умела заряжать энергией всех, кто находился рядом. Казалось, огорчить Илону почти невозможно. Ну разве только потерей продуктов, предназначавшихся бездомным, как было при нашей первой встрече.

Вера скользнула взглядом по трещине в боковой стене.

– Столько времени прошло. Теперь-то зачем? Да и некогда мне. Я сегодня домой еду. Завтра родительская суббота. Мы с мамой хотим сходить на кладбище и немного там прибраться.

– Понятно.

Сев на своё место, я загремела сумкой. В груди кольнуло, и я испытала острую нехватку кислорода. Перед глазами возникло лицо Николая Андреевича. Я не была у него с конца декабря, с того самого дня, когда умер Пёс.

Со второй половины последней «пары» Вера отпросилась. Я досидела до конца, но, дойдя до остановки, домой не поехала, а долго ждала маршрутный автобус с номером «768». Он пришёл только без четверти четыре, и, сев на одно из передних кресел, я прижалась головой к стеклу.

По бокам замаячили деревья. Зелёные и полностью одетые в листья они выглядели совершенно не так, как в декабре. Впереди простиралась дорога, длинная и одинокая. Мне повезло. Машин рядом почти не было, водитель ехал быстро, и я успела добраться до Измайловского кладбища до вечернего пятничного «час-пика».

Зимой здесь действительно всё было другим, и на несколько минут я заблудилась, случайно выйдя к чужой могиле. Крест был похожим на тот, что стоял у Николая Андреевича, но фотография изображала лицо совсем молодого парня. Мальчика. Бросив взгляд на годы жизни, я поморщилась и поскорее отошла в сторону. Парень умер, не дожив даже до тринадцати.

Могила Николая Андреевича нашлась минут через десять. К ней меня снова вывела высокая толстая берёза возле памятников его жены и дочери, но к ним я зайти не посмела, посчитав такой поступок кощунством. В памяти всплыла фотография Наташи, миловидной голубоглазой девушки с тонкими чертами лица. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я выхожу замуж за её Романа. И была ли она ревнива при жизни?

«Теперь это твой Роман», - зашипел внутренний голос, не позволяя продолжить начатую мысль. Ветер подул сильнее, и, обхватив себя руками за плечи, я наконец подошла к Николаю Андреевичу.

Его могила уже не казалась такой высокой, как в декабре. Крест осел, а землю покрывала ровная молодая травка. В самом центре росло несколько нарциссов и тюльпанов, и вообще могила выглядела ухоженной, хотя я и не представляла, кто её прибирает.

– Здравствуйте, - произнесла я и, достав из сумки заранее купленную булку, раскрошила её у креста. Несколько воробьишек тут же налетели на хлеб. Крошки выпадали из их маленьких клювиков, но они, задирая друг друга, всё равно пытались схватить кусок помассивнее.

Слушая их обиженное чириканье и наблюдая за дракой, я не могла не улыбнуться. Наверное, в этом и заключается главный закон природы. Некоторые умирают только ради того, чтобы жили другие.

Поразившись собственным мыслям, я коснулась креста. Он был гладким и холодным на ощупь.

– Простите, что так долго не приходила. Но я всегда о Вас думала. Каждый день. А ещё я не знаю, знаете ли Вы, но я выхожу замуж. За Романа. И Если Вы меня слышите, то, пожалуйста, передайте Наташе, чтобы не сердилась, потому что я…

Заигравший в сумке телефон прервал меня на полуслове. Схватившись за чехол, я подумала, что звонит, как обычно, бабушка, но вместо неё, нажав на зелёную трубку, услышала голос Романа:

– Ты дома?

– Нет.

– А где? С подругой?

– На кладбище, - не стала скрывать я.
– Пришла навестить Николая…

Роман отключился. И отчество человека, который когда-то сдал мне комнату в жёлтой девятиэтажке, повисло в воздухе.

– Пожаловаться на меня пришла?

Эти слова прозвучали уже за моей спиной. И первым, что я увидела, когда оглянулась, оказались прищуренные глаза Романа.