Никто не живет вечно

— Так дайте ему «Оскар», — съязвил Бонд. — Надеюсь, с моими спутницами ничего не случится?

— О них не беспокойтесь, — ответил Куинн с беззаботной улыбкой. — Мы оставили им сообщение, что планы изменились и вы встретитесь с ними в аэропорту «Хилтон». Даже если они что-то заподозрят — они нам не помеха. Завтра в полдень у тебя свидание с мадам Гильотиной, как ее называли французские революционеры. Напоминаю, что нам приказано доставить тебя людям СПЕКТРа. На самой казни я присутствовать не буду. Мы заберем деньги и проследим, чтобы Мэй и Манипенни отпустили. Можешь в этом не сомневаться. Их вернут целыми и невредимыми. Хотя Манипенни полезнее было бы допросить.

— И где все это произойдет? — поинтересовался Бонд, не подавая вида, что на него подействовали слова о гильотине.

— Неподалеку от Ки-Уэста. За рифом. К сожалению, мы не рассчитали время прибытия, поэтому до рассвета перекантуемся на одной квартире. Фарватер там не из легких, не хочется сесть на мель. Но мы справимся. Я обещал своему начальству доставить тебя туда — и я это сделаю.

— Да, начальство у тебя крутое, — ответил Бонд. — Русские не любят провалов. В лучшем случае тебя понизят в должности, а в худшем — упрячут в психушке и с помощью аминазина превратят в живой овощ. Подозреваю, что именно это тебя и ждет. Кстати, герр доктор, вас это тоже касается. — Он повернулся к Кирхтуму. — И как им удалось втянуть вас в эту историю?

Доктор пожал плечами:

— Я посвятить клинике Моцарта всю свою жизнь, но несколько лет назад возникай финансовая трудность…

— Обанкротились?

— Да. Я остаться без средств. А потом друзья мистера Куиннате, на которых он работать — сделай мне предложение. Я получай возможность и дальше трудиться на благо человечества, а они обещай решить финансовый вопрос.

— В обмен на некоторые услуги? Затуманить лекарствами психику неугодного кое — кому человека. Или произвести нестандартное хирургическое вмешательство…

Доктор грустно кивнул:

— Да. Именно так. Должен признать, я не ожидать, что оказаться в подобной ситуации. Но мистер Куинн уверяй, что снова работать и не запятнать репутация. Официально я в отпуске. На отдыхе.

Бонд рассмеялся:

— На отдыхе? Не будьте наивным, доктор. Такой отдых заканчивается либо арестом, либо пулей. Например, из пистолета Куинна. Последнее, кстати, наиболее вероятно.

— Прекрати, — оборвал его Куинн. — Я ценю помощь доктора, и он будет вознагражден. Старая уловка разведчика, — пояснил он доктору. — Он пытается вбить между нами клин. Вы же знаете, насколько он хитер. И видели его в деле.

— Да уж, — согласился Кирхтум. — Ловко он ликвидировать Василия с Юрием. Мне это не очень понравиться.

— Вы тоже не промах, доктор, — признал Бонд. — Быстро сообразили, какую инъекцию следует сделать Куинну.

— Физраствор, — пояснил тот.

— После чего вы проследили за мной.

— Да, мы оперативно установили за тобой наблюдение, — перехватил эстафету Куинн, глядя в иллюминатор, где по-прежнему было темно. — Но ты нарушил мои планы. Мои люди в Париже ждали тебя. Пришлось хорошо постараться, чтобы все переиграть.

— Тебе это удалось.

Бонд развернулся в кресле, чтобы посмотреть наружу: далеко внизу мерцали огоньки.

— Отлично! — воскликнул Куинн. — Я вижу огни. Сток-Айленд и Ки-Уэст. Мы приземлимся минут через десять.

— А что если я подниму шум?

— Ты не сделаешь этого.

— Почему же?

— У меня есть страховка. Рычаг, аналогичный тому, который применил ко мне ты, пригрозив расправой над моей женой. Я обещаю расправиться с Мэй и Манипенни. Это единственная брешь в твоих доспехах. Да, ты хладнокровный и безжалостный, но в душе ты старомодный английский джентльмен. И ты отдашь жизнь ради спасения беззащитной женщины. А в данной ситуации — двух женщин — пожилой экономки и личного секретаря твоего шефа, которая все эти годы была беззаветно предана тебе. Это самые дорогие тебе люди. Конечно, ты пожертвуешь собой ради них. Такой уж ты человек. Это твое проклятье и наша удача.

«А ведь он прав, — подумал Бонд. — Это его козырная карта».

— Но есть и другая причина, по которой ты не поднимешь шум, — продолжил Куинн с едва заметной улыбкой и обратился к Кирхтуму: — Доктор…

Кирхтум потянулся к кейсу, лежавшему на стойке для журналов, и достал из него предмет, похожий на детский пистолетик.

— Инъекционный, — пояснил он. — Перед посадкой я его заряжай. Вам показать?

Доктор оттянул в задней части пистолета небольшой поршень, направил оружие в лицо Бонда и легонько нажал на спусковой крючок, в результате чего из дула выскочила игла.

— Инъекция — за две с половиной секунды. Очень быстро. Как видите, игла длинная. Легко проникай сквозь одежда.

— При малейшем намеке на шум, мы сделаем тебе укол, — пригрозил Куинн.

— И в результате — мгновенная смерть?

— Нет-нет. Это будет похоже на обычный сердечный приступ. А через полчаса ты очнешься в добром здравии. СПЕКТРу нужна твоя голова. Мы убьем тебя только в самом крайнем случае. Хочется доставить тебя целым и невредимым. Мы обязаны Рахани многим, а бедняга долго не протянет. Твоя голова — его предсмертное желание.

Спустя мгновение пилот попросил пассажиров пристегнуть ремни безопасности и потушить сигареты.

— Мы совершим посадку приблизительно через четыре минуты, — добавил он.

Бонд задумчиво посмотрел в иллюминатор, наблюдая за быстро приближавшимися огнями большого города. Внизу поблескивала вода и зеленела тропическая растительность, разбросанная вдоль дорог и зданий.

— Интересный город, этот Ки-Уэст, — заметил Куинн. — Хемингуэй назвал его «Сан-Тропе для бедняков». Здесь жил Теннесси Уильямс. Президент Трумен построил тут летний вариант Белого дома, рядом с местом, где когда-то находилась военно-морская база. А Джон Кеннеди привозил сюда британского премьер-министра Гарольда Макмиллана. Здесь высадились кубинские беженцы, а задолго до них это место было настоящим раем для пиратов. Говорят, Ки-Уэст — до сих пор рай для контрабандистов, и один из самых горячих районов для береговой охраны США.

Шасси самолета мягко коснулись посадочной полосы.

— У аэропорта тоже весьма интересная история, — продолжил Куинн. — Именно здесь начались первые почтовые рейсы. А также в Ки-Уэсте начинается и заканчивается Шоссе номер один.

Самолет притормозил и мягко покатился к небольшому строению, похожему на домик с верандой. Надпись на выцветшем рекламном панно гласила: «Добро пожаловать в Ки-Уэст — единственный город в США, в котором всегда лето».

— А еще здесь самые живописные закаты, — добавил Куинн. — Жаль только, ты не увидишь.

Покинув самолет, они будто вошли в духовку. Казалось, что даже легкий бриз дул из преисподней.

Как и при посадке на самолет, доктор Кирхтум, вооруженный инъекционным пистолетом, держался к Бонду вплотную.

— Улыбайся и делай вид, что ведешь разговор, — процедил Куинн сквозь зубы.

Бонд внимательно оглядел лица встречающих — ни одного знакомого. За воротами уже стоял черный автомобиль, и Бонд вновь сел между Куинном и Кирхтумом.

— Как долетели? — спросил сидевший за рулем молодой длинноволосый блондин в рубашке с открытым воротом.