Никто не живет вечно
Шрифт:
— Говорит Хищник, — спокойно произнес Бонд. — Да. Срочно в Лондон. Запрашиваю немедленного вмешательства. — Он замолчал, делая вид, что слушает. — Рим сошел с рельсов. Да, работал на Центр. Он у меня в руках, но это не все. Вышлите группу захвата на Виа Барберини 48, квартира 28, это рядом с офисами «Японских авиалиний». Объект — Табита Куинн. Если М не захочет марать руки, пусть Херефорд пришлет одного из своих «психов».
Куинн взволнованно захрипел. Безопасность жены — единственное, что могло произвести нужный эффект.
— Да, очень хорошо, —
Бонд повесил трубку и вновь присел рядом с Куинном, в глазах которого, помимо ненависти, заметалась тревога.
— Не бойся, Стив, тебе не сделают больно. Чего не скажешь о Табби. Мне очень жаль.
Догадался ли Куинн, что это блеф? Вряд ли. Он давно работал на службу и хорошо знал, что «психами» называли наемных убийц. Эти парни могли доставить Табите массу мучений перед смертью. Куинн работал с Бондом достаточно давно и знал, что тот не бросает слова на ветер.
— Надо полагать, скоро сеанс связи, — продолжил Бонд. — Я привяжу тебя к креслу возле передатчика. Отвечай кратко, лаконично. И сразу отключайся. Можешь сослаться на плохой прием. Но не вздумай их предупредить! Если ты опустишь какие-нибудь слова или ввернешь кодовые, я это сразу просеку — как и ты бы на моем месте. Будешь дурить — проснешься утром в Уорминстере на допросе и сядешь на очень долгий срок. А чтобы не было скучно, тебе принесут посмертные фотографии Табби, на которых ты увидишь, что с ней вытворяли. Уж это я тебе обещаю. Ну а теперь…
Бонд перетащил Куинна в кресло радиста и перевязал ремни так, чтобы он мог нормально сидеть. Казалось, желание сопротивляться покинуло Куинна, хотя от предателя можно было ждать чего угодно. Ради собственного спасения он мог спокойно пожертвовать женой.
— Ты готов играть по моим правилам? — спросил Бонд.
Здоровяк угрюмо кивнул, и 007 вынул из его рота кляп.
— Ублюдок, — с трудом выдавил из себя Куинн хриплым голосом.
— Стив, это может случиться с каждым из нас. Просто делай, что я тебе говорю, и, возможно, вы оба останетесь в живых.
В этот момент передатчик ожил. Бонд включил режим приема, и монотонный голос произнес:
— Соколиное перо — Мракобесу. Соколиное перо — Мракобесу. Мракобес, ответьте. Бонд кивнул Куинну и щелкнул переключателем, впервые за многие годы вспомнив давно забытые слова молитвы.
12. Англия ждет
— Мракобес — Соколиному перу. Слышу вас. Прием. — Стив Куинн говорил слишком уверенным тоном, однако у Бонда не было выхода.
Сквозь шум и треск из динамиков послышался ответ:
— Соколиное Перо — Мракобесу. Проверка связи. Доложите обстановку. Прием.
Куинн секунду колебался, но Бонд ненавязчиво прислонил к его уху дуло пистолета.
— Все нормально. Ждем развития событий. Прием.
— Сообщите, когда посылка будет отправлена. Прием.
— Вас понял, Соколиное Перо. Конец связи.
Бонд щелкнул переключателем
и через мгновение взглянул на Кирхтума.— Доктор, все было как обычно?
— Да, — кивнул тот.
— Вот и хорошо. А теперь, доктор, мне понадобится ваша помощь. Нужно сделать так, чтобы этот ублюдок уснул часов на пять, а потом проснулся в состоянии внятно говорить.
Кирхтум впервые улыбнулся.
— У меня есть такой препарат! — сказал он, медленно вставая со стула, и заковылял к двери. На полпути доктор обнаружил, что необут, поэтому вернулся, чтобы надеть носки и ботинки.
— Надеюсь, Куинн, ты не подал условный сигнал? — спросил Бонд, когда доктор ушел. — Напоминаю: Табби долго не продержится. Если же будешь слушаться, то я замолвлю за тебя словечко. А сейчас думай о жене. Ясно?
Куинн с ненавистью посмотрел на Бонда. Это был взгляд предателя, загнанного в угол.
— Отвечай прямо и не увиливай.
— Что если я не знаю ответов?
— Тогда расскажи о том, что знаешь. А мы уж отделим правду от вымысла.
Куинн молчал.
— Во-первых, что должно произойти в Париже? В «Георге Пятом»?
— В отеле тебя ждут наши люди.
— Но ты же мог захватить меня здесь. И кое-кто даже пытался.
— Это не мы. И не КГБ. Мы рассчитывали на то, что ты помчишься в Зальцбург, как только узнаешь о Мэй и Манипенни. Да, похищение организовали мы. Мы собирались загнать тебя в Зальцбург, словно шар в лунку.
— Значит в «Рено» были не твои люди?
— Нет, их убрал кто-то из конкурентов. Видимо, у тебя завелся ангел-хранитель. Эти двое были из римского отдела. Я собирался устранить их, как только они проследят за тобой до Зальцбурга.
— После чего ты собирался направить меня в Париж, да?
— Да, твою мать! И если бы не Табби, я бы…
— Сейчас ты должен думать только о Табби, — напомнил ему Бонд и на секунду задумался. — Париж… Но почему в Париж?
Куинн молча смотрел Бонду в глаза. Он явно что-то недоговаривал.
— Я спрашиваю: почему в Париж? Думай о Табби.
— Нам было велено доставить тебя в Париж, в Берлин или в Лондон. Они хотят не просто получить твою голову, а увидеть саму казнь. Только так мы получим денежки. Мне приказано доставить тебя в Париж, а уж там тебя заберут другие… — Куинн осекся, будто понял, что взболтнул лишнего.
— И доставят посылку адресату? — предположил Бонд.
Прошло пятнадцать секунд, прежде чем Куинн выдавил:
— Да.
— И кто получатель?
— Сам знаешь.
— Тамил Рахани? Глава СПЕКТРа?
— Да.
— И куда же велено меня доставить? — спросил Бонд.
Куинн молчал.
— Куинн, вспомни о Табби. Я ведь прослежу, чтобы перед смертью ее пытали с особым усердием. После чего они возьмутся за тебя. Куда приказано меня доставить?
Казалось, прошло несколько минут, прежде чем Куинн ответил:
— Во Флориду.
— Куда именно? В «Диснейленд»? Флорида — большой штат.
— На самый юг, — угрюмо пробормотал Куинн, глядя в сторону.