Нимай Дас

Все очень скоро узнали, что я кришнаит. Они решили, что я не очень общителен (впрочем, так они думали обо всех членах Движения), и считались с моим желанием есть в одиночку. Однако иногда кое-кто из пациентов заглядывал ко мне, а немного погодя я тоже начал заходить к своим соседям, чтобы поболтать с ними.

Ещё пациенты сходились вместе, когда принимали солнечные ванны и сидели в особых чанах, наполненных лечебными грязями, которые благотворно действовали на позвоночник. Поскольку среди пациентов были женщины, я принимал солнечные ванны отдельно от всех, хотя остальные пациенты - и женщины, и мужчины - лежали и сидели вместе. Доктор Ананд хотел, чтобы пациенты всё делали вместе, чтобы они обменивались положительными флюидами и были счастливы. Мои флюиды, быть может, не были такими уж положительными, но я, по крайней мере, не нарушал установленный порядок. К тому же я заплатил за месяц вперёд и отца прислать мне ещё денег, чтобы заплатить за следующий.

Йогой мы занимались утром и на закате на круглой площадке с плотно утрамбованной землёй. Занятия проводил сам доктор Ананд. Мне нравилось делать всякие наклоны и упражнения на растяжение, но я чувствовал отвращение ко всему, что хотя бы отдаленно напоминало медитацию, потому что я считал, что доктор пытается заставить нас стать едиными с Абсолютом. Мне кажется, никто в санатории даже приблизительно не понимал, что мне не нравится в учении, проповедуемом доктором Анандом. На все мои доводы они сказали бы: «Ты преданный Кришны, а мы преданные кого-то другого, но когда мы вместе, мы можем возвыситься над поклонением разным богам и стать Одним». Если бы я попытался объяснить им, что выше всех богов стоит Верховный Господь, являющийся источником и безличного единства, и что целью нашей медитации должно быть установление с Ним личной связи, они решили бы, что это «ещё одна теория». Они же хотели сливаться с безличным Единством, входя ненадолго в состояние медитации, а затем выходить из этого состояния и быть самими собой. Не думаю, что, говоря это, я несправедлив к ним, - именно этого они и хотели. Они не жаждали обрести Бога. К сожалению, у меня тоже нет страстного желания (лаулйам) обрести Кришну, но я хотя бы знаю, что это является целью. Любая практика, любая так называемая медитация, преследующая какую-то другую цель, всего лишь обман. Поэтому я либо сидел в своей хижине, что было запрещено, либо выходил из неё и общался с другими, но постоянно перебивал доктора Ананда и остальных словами: «Нет, это всё не так», - либо же я участвовал вместе со всеми в занятиях, в основе которых лежало учение майявади. И последнее я делал чаще всего. Наверное, у меня был и другой выход, - например покинуть санаторий, но я был не способен на это.

Прежде чем рассказывать вам, ка.к на меня влияли те, кто жил в санатории, я должен сказать о них несколько слов.

Моя хижина стояла в центре санатория. Рядом со мной жила старая женщина из Швейцарии, у которой была необычная, уже устаревшая манера говорить по-английски. Я сам и мое повторение мантры вызвали у неё большой интерес. Я знаю, что мы не должны оставаться наедине даже со старой женщиной, но в санатории было невозможно следовать всем предписаниям, и я иногда сидел с ней на скамейке перед её хижиной. Она много знала об ауре, свечении, которое исходит от человеческого тела и которое некоторые люди способны видеть. Она утверждала, что, увидев ауру какого-нибудь человека, а затем погрузившись в глубокую медитацию (в которой она, по её словам, не могла находиться очень долго, так как это требует большого физического напряжения), она может рассказать о прошлых жизнях этого человека и о его настоящих достоинствах и недостатках. Когда она сказала это, я подумал: «Ой-ой-ой, кажется, она собирается рассказать мне обо мне». Когда я встречаю людей, сведущих в астрологии или психологии, я в одно и то же время испытываю и любопытство, и желание убежать. Но Бренда (так звали эту женщину) была моей соседкой. «У тебя очень чистая аура, - сказала она, - и в ней много ярких цветов». Ещё она сказала мне, что в прошлой жизни я достиг совершенства в йоге, а много-много лет назад был приближённым Гаутамы Будцы. Это показалось мне интересным., так как в «Вхагавад-гите» говорится, что, если человек в этой жизни обратился к сознанию Кришны, значит в прошлой жизни он был йогом.

Из-за всех этих разговоров с Брендой я очень возгордился. Я пытался рассказать ей о Кришне и о повторении Святых Имён, но, хотя ей и нравилось слушать, как я повторяю мантру, она считала, что и так всё знает об этом. К тому же я для неё был всего лишь ребёнком. Но ей понравилась моя аура, и она иногда говорила мне, как она выглядит в тот или иной момент времени или когда я сталкиваюсь с какими-то сложностями. Она сказала, что я обладаю необычными способностями, благодаря которым я могу общаться с другими существами, но я не использую эти способности. Бренда ела особые пищевые добавки, которые привезла с собой. Это были, как она объяснила, редкие водоросли, которые растут только в Исландии и употребление которых в пишу продлевает жизнь. Она и мне иногда давала эти добавки. В общем, Бренда не оказывала на меня большого влияния, когда же я пытался повлиять на неё и спрашивал, не хочет ли она послушать книгу «Кришна» или попеть Харе Кришна, она отказывалась.

Более сильное влияние имел на меня мой сосед с другой стороны, тридцатилетний датчанин Бад. Как он рассказывал, он с детства болел бронхитом, но после месяца лечения у доктора Ананда, начал быстро поправляться. Помимо процедур, предписанных доктором Анандом, он занимался ещё спортом. На словах доктор осуждал всё, что не относилось к натуропатии, но на деле позволял своим пациентам делать, что они хотят. Он и сам употреблял в пишу продукты, которые другим есть не рекомендовал. Что касается Бада, то он поднимал тяжести, и поэтому у него было очень мускулистое тело. Он и мне посоветовал делать физические упражнения. Чтобы не показаться необщительным, я начал заниматься с пятикилограммовыми гантелями, которые он дал мне, и через некоторое время мои мышцы заметно окрепли.

Ещё Б а д умел делать массаж, и у него был прибор, который током воздействовал на отдельные участки тела. Б ад сказал, что с помощью этого прибора я смогу избавиться от поноса, и я несколько раз брал у него этот прибор и подключал его к своему телу, однако никакого улучшения я что-то не заметил; единственное, что я чувствовал, - это слабый удар током.

Я почти не говорил с Бадом о сознании Кришны. Когда я спросил его, какому учению он следует, он ответил: «Я ничему не следую, я просто живу». Он употреблял в

пишу особые добавки, содержащие пергу, которая, по его словам, даёт человеку необыкновенную энергию. У меня было очень мало энергии, и я попробовал принимать в пишу эти добавки, но я так ничего и не почувствовал. Со мной всегда так случается: какие бы самые необычные препараты я ни принимал в пишу, я никогда не чувствую того, что, по словам других, должен чувствовать от их применения.

В двух других хижинах жили двое респектабельных индийских бизнесменов. Обычно, когда доктор Ананд их не видел, они сидели на поляне, расположенной между их хижинами, и курили. Кажется, они приезжали в санаторий каждые два года, чтобы лечиться от гипертонии. Вполне возможно, иногда вечером они пили у себя вино.

Ещё в санатории были юноша и девушка из Франции, живущие в одной хижине и у которых всё время играл магнитофон. Музыка, которую они слушали, была довольно любопытной: Вах, Моцарт, Боб Дилан. Но они ни у кого не спрашивали, хотят ли другие слушать её, и включали магнитофон на полную громкость. Я пожаловался на это доктору Ананду, но он только улыбнулся и сказал, что ничего не может поделать.

Все знали, что я преданный, но никого, похоже, это особо не волновало. Я каждый день наносил на лоб тила-ку, но дхоти я постепенно перестал носить. Большинство мужчин в санатории по совету доктора не надевали рубашек, а ходили в одних гаммах. В одной из книг доктора рекомендовалось даже ходить обнажёнными. По крайней мере, до этого в санатории не дошло. Но пациенты должны были надевать на себя как можно меньше одежды, чтобы воздух мог обдувать тело и оно было доступно воздействию солнечных лучей. К тому же многие мужчины, следуя принципу «назад к природе», проповедуемому в санатории, не брились. Под их влиянием я тоже перестал бриться. Я никогда не отращивал бороду, и мне было интересно посмотреть, какой она будет. В каждой хижине на стене висело небольшое зеркало, и я стал каждый день смотреться в него, проверяя, намного ли отросла моя борода и увеличились ли бицепсы. Это лишний раз доказывает, что Хираньякашипу был прав, утверждая, что общение подобно прозрачному стеклу, которое принимает цвет того предмета, что находится за ним. Хотя моей целью было вылечиться, чтобы вернуться вновь к преданному служению, всё же из-за общения с непреданными я стал внутренне и внешне меняться.

Глава 13

(Н.д.б.)

Я начал новую главу, потому что хочу рассказать о самом неприятном из всего, что со мной было в санатории. Я надеялся, что об этом напишет С.д.Г., потому что самому мне стыдно об этом рассказывать, но он и Гурудев решили, что для меня будет лучше, если я сам расскажу, что со мной произошло. В приключенческих книгах, которые я когда-то читал, люди попадали в более серьёзные переделки, чем я. В моей жизни не было особых бедствий, так как, став преданным, я оказался под зашитой Кришны. На обложке журнала Шрилы Прабхупады «Назад к Богу» можно прочитать: «Где есть Бог, там нет тьмы». Но верно и обратное: как только мы отказываемся от покровительства Кришны, которого можно сравнить с солнцем, мы тут же погружаемся во тьму.

Я не буду подробно рассказывать о своём падении, так как мне тяжело говорить об этом, и к тому же я не вижу в этом никакой пользы. Но я и не стану ничего утаивать.

В общем, дело в том, что Бад подсыпал мне в стакан с соком какой-то наркотик. Прежде чем стать преданным, я пробовал принимать наркотики, и насколько я могу судить, то, что он мне дал, был, скорее всего, ЛСД. Я был очень удивлён тем, что он так жестоко подшутил надо мной. Может быть, он думал, что это будет очень забавно, а может, он хотел доставить мне удовольствие. Но он знал, как строго я следую предписанию, запрещающему употребление наркотиков, поэтому мне кажется, что он сделал это с дурным умыслом. Быть может, он считал, что я слишком высокомерно веду себя.

В первую минуту я подумал, что у меня опять начался бред, но жара у меня не было, поэтому я никак не мог понять, откуда у меня такой прилив энергии и с чего это вдруг на меня нахлынули все эти экстатические чувства. Одно было несомненно (в этом убеждал меня мой прошлый опыт): все эти переживания были материальны, всё это было майей. Затем пришел Бад и сказал мне о своём поступке. Я попросил его уйти. У него был такой вид, словно он раздумывал, побить меня или нет, но в конце концов он ушёл. Уходя, он сказал нечто такое, что я не могу написать здесь.