Нимай Дас

Я читал в «Нектаре преданности», что люди, принадлежащие к высшим слоям общества, опьянев, ложатся спать, тогда как люди низкого происхождения кричат и порой затевают драки. Читая это, я всегда задавался вопросом, почему в этой книге говорится о том, что делает человек из высших слоев общества, опьянев. Я не хочу сказать, что принадлежу к аристократическим кругам, но, хотя я принял наркотик неумышленно, он всё-таки оказывал на меня действие, поэтому я подумал, может, мне лучше лечь. Однако это не помогло, так как в глазах у меня всё плыло кругом, и я чувствовал острую потребность сделать что-то необыкновенное, чтобы показать, на что я способен.

Я был очень расстроен. И я чувствовал себя таким виноватым, как будто я сам, умышленно принял наркотик. Больше всего меня мучило именно это чувство вины. Также мне казалось, что за те несколько часов, в течение которых я находился под действием наркотика, были уничтожены все плоды моей благочестивой деятельности. Я слышал, что некоторые преданные в прошлом употребляли ЛСД или галлюциногенные грибы, чтобы постичь Кришну. Я понимал, что принимать наркотики, чтобы постичь Бога, глупо, и никогда не делал этого. Прабхупада говорил, что невозможно постичь Кришну, просто приняв таблетку. Он сказал это Аллену Гинсбургу, который говорил, что, возможно, в Кали-югу Кришна пришел на землю в виде таблетки. Прабхупада сказал, что Кришна имеет духовную, а не материальную природу, и Он не открывает Себя тому, кто просто глотает таблетки. Что бы человек ни видел в состоянии наркотического опьянения, всё это - галлюцинации.

По правде сказать, если бы я лёг в постель, мне было бы нетрудно справиться с собой. Я знал, что через несколько часов возбуждение пройдёт. Но меня всё больше и больше охватывал страх - страх от сознания того, что я оказался в обществе людей, общение с которыми не принесёт ничего хорошего, и что мне нужно уезжать отсюда как можно скорее. Посмотрев в зеркало и увидев свою отросшую бороду, я понял, что оказался в глубокой майе, из-за того что жил в таком месте. Не знаю, было ли моё решение основано на рассудке или мной двигал сильный страх, но я решил уйти из санатория тотчас же, не медля больше ни секунды. На мне была лишь майка и спортивные брюки, в которых я занимался йогой. Я собрал те немногие веши, которые у меня с собой были, и, не сказав никому ни слова, покинул санаторий с твёрдым решением никогда больше туда не возвращаться.

По милости Кришны последствия приёма наркотика стали проходить быстрее, чем я ожидал. Я начал с большей, чем обычно, искренностью повторять: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе.

Так бывает всегда, когда нас охватывает страх. Конечно, мы не горим желанием попадать в опасные ситуации, но когда это происходит, мы сразу же начинаем чувствовать свою зависимость от Кришны. Конечно, я испытывал страх и поэтому полностью положился на Кришну: я повторял мантру и просил Кришну помочь мне.

У меня было с собой не очень много денег, и вдобавок я никак не мог собраться с мыслями и решить, куда мне направиться. Если бы поблизости находился какой-нибудь храм Прабхупады, я, конечно же, отправился бы туда, подобно хиппи, которые, как рассказывается в биографии Прабхупады, заходили в храм в Хейт-Эшбери. Я готов был остаться в храме не только на одну ночь, но и на всю жизнь. Я был готов до конца жизни служить в храме преданным, выполняя самую грязную работу, если бы мне позволили работать на кухне или где-нибудь ещё. Я хотел чувствовать себя частью Движения. Я подумал о Пудже и о том, какое влияние он на меня оказал. Я не хотел больше быть таким, каким стал под этим влиянием. В глубине души я не думал так уж плохо о руководителях Движения, ведь мой духовный учитель не оставлял меня, а те преданные, которым я служил, никогда не делали со мной тех ужасных вещей, о которых пишут в книгах антисектантского содержания. Так зачем же мне притворяться и убеждать себя, что мне будет лучше без преданных?

Шагая по дороге в ближайший населённый пункт, я чувствовал тревогу. Я понимал, что в той одежде, которая была на мне, с отросшей бородой, я похож; на бродягу, а не на вайшнава. Я шёл и мысленно говорил себе: «Это то, чего ты хотел». Если бы я сам не хотел этого, разве я стал бы носить такую одежду и отращивать бороду, ведь никто не заставлял меня это делать. Без сомнения, я получил хороший пинок от майи, и я прекрасно это понимал. Зато после такого урока у меня осталось только одно желание - быть преданным, и я опасался лишь одного - что теперь слишком поздно что-либо исправлять.

Так как у меня было очень мало денег и уже начинало темнеть, я решил лечь где-нибудь и поспать. «А утром, -думал я, - когда у меня будет более ясная голова, я решу, что мне делать дальше». Я надеялся, что утром я найду кого-нибудь, у кого я могу узнать, как мне добраться до храма Прабхупады. По крайней мере, я мог объяснить людям, что я преданный, хотя они могли мне и не поверить.

Я знал, что в Индии в отличие от Америки запросто можно переночевать на улице. Многие бедняки спят в повозках или на земле под открытым небом, укрывшись набором.. Поэтому я сошёл с дороги и лёг на землю.

Я лежал в темноте, но ещё не спал, когда ко мне подошли четверо мужчин. Двое из них вытащили ножи и набросились на меня. Я отдал им все деньги, которые были при мне, но они обыскали меня и взяли ещё и мой паспорт. А затем один из них размахнулся и ударил меня кулаком: в лицо. Они были такого же телосложения и роста, как я, и я попробовал отпугнуть их, ответив ударом на удар. Но я никогда не дрался и не знал, как это делается, и они это поняли. Один из них полоснул меня ножом по руке. В голове у меня мелькнуло: «Это гунды!». Они повалили меня на землю и ударили между ног, а после по голове. Затем они ушли.

Я чувствовал себя точно так же, как. во время болезни во Вриндаване. Я почти ничего не соображал, и, единственное, на что я был способен, - это посмотреть, сильно ли течёт кровь. Мне показалось, что рана у меня на руке не очень глубокая. Я сел на землю и стал повторять мантру.

Когда рассвело, я отправился в город и отыскал там полицейский участок. В участке никто не говорил по-английски. Это было очень глухое место. Полицейские посадили меня в тюрьму.

Глава 14

(С.g.r.)

Гурудев приехал в Майяпур за несколько дней до Дня явления Господа Чайтаньи. Вновь он встретился с преданными, съехавшимися в Майяпур со всего мира, и со своими духовными братьями, среди которых у него было много давних и близких друзей. Майяпурский фестиваль всегда стирал грани между ним и остальными преданными, и он чувствовал себя песчинкой в огромном всемирном Движении. Да, в Гайане он был лидером пада-ятры, но, оказываясь в обществе многих проповедников, он чувствовал себя обычным преданным. Это больно ударяло по его ложному эго, но он был только рад этому. Фестиваль также был временем интенсивного общения. Идя из храма к Ганге, он то и дело останавливался, чтобы поговорить с кем-нибудь, обсудить какие-то дела или договориться о встрече.

В день Гаура-пурнимы, когда Гурудев постился и совершал омовение в Ганге, он встретил своего брата в Боге Нанду даса, который только что приехал с группой преданных из Вриндавана. Нанда рассказал Гуру деву о том, что его ученик Нимай дас связался с неким Пуджей дасом, который общается с бабаджи, и что он «ведёт себя, как последний негодяй». Гурудев уже знал об этом из письма Нимая, поэтому он не очень встревожился, услышав рассказ Нанды. Но затем Нанда сказал:

–  Нимай сильно заболел, и его пришлось отправить в санаторий в Южной Индии.