Ниочема 4

За столом они сидели вдвоём. Остальные закрылись в Алёниной комнате и сейчас оттуда доносился приглушенный бубнеж — это, если прислушаться. А если не прислушиваться, то в квартире царила тишина, прерываемая тихим звяком чашки о блюдце, звоном ложечки о розетку с вареньем и хрустом булки. Чем сейчас занимались жены — обсуждали его, воспитывали подругу, решали, что им делать дальше — Олега не слишком волновало. Он просто черпал из розетки вишнёвое варенье, запивая его ароматным зеленым чаем, и наслаждался вкусом. Рядом Данеш делала то же самое, только есть варенье почему-то не стала. Стеснялась? Думать об этом не хотелось, он и не стал. Допил чашку, отодвинул её от себя и мысленно поблагодарил повара.

Видимо, на девушку чаепитие тоже произвело положительное действие.

— Господин, — тихо произнесла она. — Я должна передать вам послание Солонгоя. Он сказал: раз я стала вашей невестой, то не имею права делить с вами постель до заключения брака. Я очень хотела бы остаться, но воля Предка — закон

— Ну что ж, — вздохнул Олег, — тогда собирайся. Я отвезу тебя в академию.

* * *

Дорога до академии и обратно заняла не больше получаса. Но в эти полчаса что-то всё-таки произошло. Наверху, в комнатах девчонок, стих бубнёж. Значит, разборки закончились. Но встречать Олега никто не вышел, а это могло значить лишь то, что жены переругались и зализывают раны каждая на своей территории. Ну что ж, пусть с этим ночь переночуют. Глядишь, утро и впрямь окажется мудренее вечера.

Обделенный женским вниманием, Песцов поднялся к себе, разделся, умылся, плюхнулся в кровать, и тут его настиг голос Песца.

— Слушай, потомок, и не вздумай потом брякнуть, что не слышал.

— Говори уже, — отозвался Олег. — Что разбудил этого Солонгоя мне уже доложили. За то тебе спасибо.

— Доложили ему! — фыркнул Песец. — Ишь, какой осведомлённый! Ладно, слушай. Выросла твоя Данеш в роде Солонгой, как ты и говорил. До шестнадцати лет доросла. Но потом случилась какая-то замутка, что-то не поделили потомки Солонгоя с младшей ветвью, принятой в род годом раньше. Была резня, и эта младшая ветвь всех старших Солонгоев пустила под нож. Только девку не стали убивать, но не из милосердия, а из жадности. Симпатичной была Солонгоишна и потому представляла материальную ценность. Её просто и незатейливо продали хану в гарем в качестве свежего мяса. Собственно, если смотреть по крови, из истинных Солонгоев она осталась последней. Остальные — так, приёмыши, да, к тому же, изменыши. От предка им ничего не светит. Но перстень родовой они сообразили притырить, и просто так с ним не расстанутся.

— Так она всё-таки часть рода или безродная?

— Ты чем слушал? Она — это весь её род, и сам Солонгой это признал. Родственнички её официально выгнали, и к ней отношения не имеют, как и власти над ней. Предок этих жадных недоумков послал лесом, то есть, степью. Далеко, в общем, послал. А как у них перстенёк добывать — сам думай. В конце концов, хан ты им или не хан?

* * *

Завтрак прошел в молчании. Алёна хмурилась, вяло ковырялась в тарелке, хлебала горький черный кофе и мрачно зыркала на остальных. Вера с Машей тоже были напряжены и аппетита не проявляли. Жены явно чего-то ждали. А Песцов, улыбаясь, кушал омлет с ветчиной и зеленым горошком, мазал маслом свежие булки, с неподдельным удовольствием запивал сдобу крепким сладким чаем. Казалось, вчерашний инцидент его нисколько не тревожит.

Чем ближе был конец трапезы, тем сильней ёрзали на стульях девушки. А их муж этого старательно не замечал. Допив последний глоток чаю, он поднялся и без тени насмешки произнес:

— Спасибо за компанию.

И прежде, чем жены успели отреагировать, накинул куртку, подхватил собранный с вечера рюкзачок и вышел.

Едва за Олегом закрылась дверь, как Маша сердито уставилась на проштрафившуюся подругу.

— И что? И где? Мы вчера о чем договорились? Ты вроде как осознала свой косяк. По крайней мере, на словах. Мы с Верой честно молчали, не мешали. А ты взяла и всех кинула.

— А чего он! — почти крикнула Алёна. — Сидит, улыбается, и на всё ему пофиг. Я, может, ночь не спала, переживала. А он, зараза, сидит и кайфует.

— А тебе нужно было, чтобы он рыдал? — жестко спросила Вера. — Ты дел наворотила, а переживать он должен?

— Да я вообще вся на нервах! А он даже не посмотрел, не спросил, доброго утра не пожелал. У-у, степной тиран.

— Это он-то тиран? — возмутилась Маша. — Ты просто тиранов не встречала. Он тебя вообще распустил донельзя. А надо бы выдрать как следует.

— Как выдрать? — оторопела Щукина.

— Ремнём по заднице, как сидорову козу. Чтобы неделю на животе спала, а лекции слушала исключительно стоя. Тебе позволяют практически любой каприз. И как ты за это платишь?

— И как я за это плачу? — не сдавалась залётчица.

— Черной неблагодарностью. Нацепила корону и решила, что тебе всё можно. Забыла тот бал?

Алена сникла и замолчала.

— Какой бал? — не поняла Вера.

Маша чуть заметно поморщилась:

— Потом расскажу. Между прочим, год на исходе. И очередной императорский бал не за горами. В общем, Алёна, выкручивайся как хочешь, а до Рождества отношения с Олегом исправь. А то я лично возьмусь за твоё воспитание.

— Я буду участвовать! — добавила Вера. — А теперь давайте собираться, в академию опаздываем.

* * *

То ли Алёнка действительно чувствовала себя виноватой, то ли подействовала угроза домашнего насилия, но Машино требование она восприняла предельно серьёзно. И начала действовать.

Пораньше вернулась домой из института, вымылась, надела лучшее бельё, распустила косы и сделала красивую укладку, собственноручно приготовила сладкий пирог и принялась ожидать супруга с целью принести извинения, умилостивить и отменить опалу.

Пришли Маша с Верой. Оценили приготовления, целиком их одобрили и присоединились к ожиданию.

Время шло. Пирог остыл. Урчание в животах стало непрерывным. И тут брякнул Машин телефон. Сообщение гласило:

«Досрочно сдал сессию, уехал с Данеш в Воронеж строить тестовый образец. Не скучайте. Олег».

— Ах так! — подскочила Щукина. — Да я его… Да вообще… Я тут… А он с этой…

Она кинулась к столу, ухватила пирог и метнула его вместе с блюдом в ближайшую стену. Простучали по лестнице каблуки, грохнула дверь, щелкнул замок.

Вера и Маша удрученно переглянулись: и как теперь мирить этих двоих?

Глава 14

Где-то в Воронежской усадьбе рода Песцовых

В имении визиту хозяина были рады. Удивились, что без жен, уважительно приняли невесту и устроили праздничный ужин. Скромненько так, в узком кругу. За столом вели светскую беседу: о погоде, о видах на урожай, о европейских варварах и дорогом овсе. До королей и капусты дойти не успели: еда закончилась раньше. Все чинно, всё нейтрально. Но прозвучало таки:

— Олег Иванович, а почему вы без жен?

Это Наталья Степановна не утерпела. Молодая еще, несдержанная. Вон, Анна Ярославна даже нахмурилась и губы поджала, видя такое неуместное любопытство. Но вопрос задан, и надо на него ответить.

— Так ведь сессия идет. А мы с Данеш досрочно сдали все экзамены и поехали заниматься срочными делами клана. Очень надеемся успеть за каникулы.

— А вы разве на императорский бал не собираетесь? — сдержано поинтересовалась Комарова.

Олег довольно улыбнулся: