Ниочема 4

— Скажите, капитан, вам удалось что-нибудь выяснить? — начала разговор Маша.

Дромадеров недовольно глянул на подчиненного, но выговаривать не стал. Вместо этого отпил еще пару глотков брендированного чаю и состроил на лице приличествующее ситуации выражение.

— К сожалению, да. Ваша… э-э-э…

— Подруга, — помогла Вера.

— Да, подруга, — благодарно кивнул капитан. — она взяла напрокат машину и выехала из Москвы в сторону Воронежа. Машина эта найдена сгоревшей примерно на трети пути в сугробе на обочине дороги.

— О-ох! — не сдержала Вера восклицания, испуганным жестом прикрыв рот.

— В машине никого не было найдено. Вещей вашей… подруги, да, тоже не обнаружено. Из этого мы можем предположить два варианта: она вылетела с дороги, забрала вещи и продолжила движение на попутной машине. Либо…

Капитан сделал трагическую паузу

— Либо её вынудили остановиться, а после инсценировали аварию.

— А что с Алёной?

— Если второе предположение верно, то её, скорее всего, похитили.

— О-ох!

Маша непроизвольно повторила Верин жест.

— В связи с этим у нас и возникли дополнительные вопросы, — пояснил Дромадеров.

Маша посерьёзнела. Выпрямилась, сжала губы в тонкую ниточку, положила руки на стол перед собой. Подготовившись таким образом, произнесла:

— Спрашивайте, капитан.

Капитан одобрительно кивнул, достал из кармана кителя блокнот, перелистнул несколько страниц, откашлялся, смочил горло крепким во всех отношениях чаем и приступил:

— Скажите, насколько хорошо ваша подруга водит машину?

— Очень хорошо, — ответила Вера. — Водить она умеет и любит. Постоянно тусуется с городскими гонщиками.

— То есть, авария по причине ошибки водителя маловероятна, — уточнил Дромадеров.

— Именно так, — прибавила Маша. — Разве что имелась неисправность машины или внешняя помеха.

— Или то и другое, — как бы про себя добавил капитан, делая пометки в блокноте. — Вы случайно не связывались с поместьем, она туда не приезжала?

— Звонили, буквально полчаса назад. На тот момент она в поместье не появилась.

— А ваш супруг, он в курсе ситуации?

— К сожалению, нет. Он сейчас в Диком поле, а там связь отсутствует. Совсем.

Вера толкнула Машу ногой под столом, показала глазами на перстень. Та на секунду прикрыла глаза, показывая, что приняла сообщение. Этот обмен не ускользнул от проницательного взгляда капитана.

— У вас есть какой-то особый канал связи с господином Песцовым?

— Да, имеется, — принужденно улыбнулась Маша, — но в силу его, скажем так, особенностей, мы пользуемся им крайней редко. Большего я вам сказать не могу, поскольку эта информация относится к числу клановых секретов. Мы немедленно поставим его в известность, но даже в этом случае он вернется лишь через двое суток.

Дромадеров какое-то время морщил лоб, переваривая информацию, а потом задал очередной вопрос:

— Скажите, сударыни, у вас нет секретного кланового способа определить местоположение вашей подруги… хотя бы приблизительно.

— К сожалению, нет. Если сам человек не знает, где находится, то и сообщить об этом не сможет. Но мы проверим еще раз. Если вам будет возможно позвонить или передать информацию любым другим способом, мы незамедлительно поставим вас в известность, едва только узнаем что-то новое.

Капитан допил чай, с сожалением взглянул на полупустую бутылку бренди, потом собрался с силами, поднялся из-за стола и коротко поклонился хозяйкам:

— Думаю, нам пора. Если что-то узнаете, сразу же звоните безо всяких стеснений, в любое время дня и ночи. Вот моя визитка.

Он положил на стол кусочек картона. Позвал:

— Прапорщик!

В ответ нечленораздельно прозвучало:

— Да?

Капитан повернулся и лишь невероятным усилием удержался от большого боцманского загиба. Курочкин сидел на стуле, с трудом удерживая голову прямо. Глаза его сошлись к переносице, лицо было комично-строгим, а губы шевелились, строго выговаривая что-то невидимому оппоненту.

— Прапорщик, смирно! — рявкнул Дромадеров.

Курочкин, повинуясь рефлексам, вскочил на ноги, уронив при этом стул. У него почти получилось вытянуть руки по швам. Но в последний момент подвело чувство равновесия, и прапорщик принялся заваливаться набок.

Дромадеров подскочил, ухватил помощника за ворот. Вера сообразила, надела Курочкину на голову форменную шапку. Шинель просто всунула ему в руки, рассчитывая, что зимний холод протрезвит юношу сильней, чем все окрики начальства.

— Мы вас всех… — заплетающимся языком выдал Курочкин. — Всех спасём. Честь имею, мадам!

Он попытался было поцеловать Верину руку, но не обнаружил. Тогда боднул головой воздух, изображая поклон и лишь чудо и крепкая рука Дромадерова позволили ему избежать встречи с дверным косяком. Щелчок каблуками тоже откровенно не удался.

— Честь имею, ма…дамы! — повторил Курочкин попытку поклона.

Капитан прошипел что-то неразборчивое и, жестко вздёрнув за шиворот, повел подчиненного на улицу. В дверях остановился, наспех попрощался, наскоро извинился и, наконец, покинул помещение.

Где-то в неизвестном месте

Алена проснулась всё в том же бетонном бункере от скрежета закрывающейся двери. С грохотом дверь грохнулась о притвор, с обратной стороны глухо лязгнул засов. На полу перед входом возник пластиковый поднос, на котором стояли одноразовая тарелка с какой-то малосъедобной на вид массой и полулитровая бутылка воды. Початая.

Девушке было холодно, хотелось и есть, и пить, но такая подачка выглядела настолько унизительной, что она брезгливо отвернулась от подноса. Но теперь пришлось как-то справляться с организмом. Откровенно говоря, она никогда в жизни не была настолько голодна, и даже подумать не могла, насколько сильным бывает это чувство. Если бы не эти браслеты! Запертая внутри тела магия буквально сводила с ума. Ей бы хоть ненадолго, всего на полчасика вернуть силы! Она бы тут всё разнесла, камня на камне бы не оставила. И эту бетонную халабуду, и тех, кто её похищал, и вообще!

Разбуженные эмоциями потоки маны болезненно запульсировали в запястьях. Пришлось усмирять мысли, утихомиривать кровожадные устремления. Просто так, усилием воли, сделать это не удалось. Пришлось погружаться в медитацию.

Дело это Алёна не любила. Не в её натуре было часами сидеть неподвижно, сосредотачиваясь на чём-то одном. Но сейчас деваться было некуда. Она уселась в нужной позе, успокоила дыхание, изгнала из головы всё постороннее и, пусть и не сразу, но вошла в нужное состояние.