Нишань самани битхэ (предание о нишанской шаманке)

49 Или я украл что-нибудь в твоем доме, что ты стоишь у ворот моих и громким голосом [меня] обвиняешь?” Нишанская шаманка сказала: “Хотя [ты] и не украл у меня ничего, но как ты мог забрать невинного ребенка совсем еще не жившего?” Монголдай Накчу ответил: “[Я] забрал того ребенка по приказу Илмунь хана. Желая испытать Сергудая Фянгу, [мы] подвесили к высокой вехе золотую монету, и когда он стрелял в отверстие монеты, то три раза попал [в цель]; продолжая испытывать, заставили его схватиться с голубым оленем, он и голубого оленя одолел. Когда же заставили [юношу] схватиться со львом, то [он] не смог [с ним справиться], и наш Илмунь хан [сам] решил [его] любовно воспитывать и усыновил его.

50 Разве есть [такой] закон, чтобы [Сергудая] тебе отдать?” Нишанская шаманка, услышав такую речь, возмутилась и, обращаясь к Монголдаю Накчу, оказала: “Если так, то, действительно, [мое дело] тебя нисколько не касается! Ты — хороший человек. Я думаю [так]: отправлюсь-ка просить Илмунь хана. Получу я или не получу Сергудая Фянгу, [зависит от моих способностей]. Если у меня есть способности, то раздобуду его; если нет, то ничего [у меня] не выйдет. Только тебя все это не касается!” [Шаманка] отправилась в город хана и быстро [до него] добралась. Но ворота были накрепко закрыты, а городские [стены] необычайно прочны, так что Нишанская шаманка не смогла войти [в город]. Она сильно разгневалась и начала шептать заклинания:

51 “Кэрани кэрани на Восточной горе кэрани кэрани основалась кэрани кэрани взлетающая ввысь птица. Кэрани кэрани на горе Чанлин кэрани кэрани береза Чангиса. Кэрани кэрани на горе Манга кэрани кэрани основался кэрани кэрани барсук Манмоо. Кэрани кэрани девять главных змей, кэрани кэрани восемь главных змей, кэрани кэрани в каменной пещере, кэрани кэрани в железном загоне кэрани кэрани основались. Кэрани кэрани крупный тигр, кэрани кэрани медведь, кэрани кэрани кружащаяся около горы кэрани кэрани золотая птичка, кэрани кэрани кружащаяся в высоте кэрани кэрани серебряная птичка, кэрани кэрани летящий ястреб, кэрани кэрани главный орел, кэрани кэрани пестрый орел, кэрани кэрани

52 орлы на земле! Кэрани кэрани девять закромов, кэрани кэрани двенадцать рядов, кэрани кэрани множество орлов, кэрани кэрани быстрее кэрани кэрани летите, в город кэрани кэрани проникнув, принесите сюда! Кэрани кэрани когда снизитесь, кэрани кэрани то, вцепившись когтями, несите сюда! Кэрани кэрани когда вцепитесь, кэрани кэрани в когтях принесите! Кэрани кэрани в золотую курильницу кэрани кэрани поместив, принесите! Кэрани кэрани в серебряную курильницу кэрани кэрани опустив, принесите! Кэрани кэрани силою плечей кэрани кэрани подняв, принесите кэрани кэрани!” Как только она произнесла это, множество духов быстро поднялись ввысь подобно облакам [А в это время] Сергудай Фянгу вместе с другими детьми играл [во дворе], подбрасывая [кусочки] серебра и золота, как [вдруг] какая-то

53 большая птица опустилась, вцепилась в него когтями и, высоко подняв, унесла [прочь]. Дети испугались и, наталкиваясь друг на друга, бросились в дом сообщить отцу Илмунь хану: “Отец, случилась беда! Брата Сергудая унесла какая-то птица. Прилетела, вцепилась [в него] и унесла!”. Илмунь хан рассердился и послал [за Монголдаем Накчу] злого духа. Монголдая Накчу призвали. [Илмунь хан], бранясь, сказал ему: “Тобой принесенного Сергудая Фянгу какая-то большая птица схватила и унесла. Думаю, что [это] твои проделки! Можешь ли ты исправить [дело]?”. Монголдай спокойно подумал [про себя]: “Не чужой [взял], а Нишанская шаманка!” — и произнес: “Повелитель, не гневайся! Я думаю, что это не чужой, а

54 Нишанская шаманка, которая объявилась в Царстве Живых и прославилась в большом государстве, пришла и забрала [Сергудая]. Я немедленно отправлюсь догонять ее. Упрошу ее [отдать]. Эту шаманку нельзя сравнивать с другими [шаманами]!” [Монголдай] тотчас отправился догонять [ее]. А Нишанская шаманка, получив Сергудая Фянгу, обрадовалась и, ведя его за собой за руку, отправилась в обратный путь. Она шла прежней дорогой, а Монголдай гнался [за ней] и кричал: “Шаманка, подожди-ка! Я должен поговорить [с тобой] о справедливости! Разве можно тайком забирать? Я силой отберу [его], а ты, вероятно, рассчитываешь на свое шаманство. Наш Илмунь хан так разозлился, что

55 хотел убить меня. Что я теперь [ему] отвечу? Шаманка, спокойно подумай; ведь это несправедливо, что [ты] забираешь [его], ничего мне не уплатив”. Нишанская шаманка сказала: “Монголдай, если ты [меня] по-хорошему просишь, то [я] оставлю тебе кое-что в уплату. Но кто будет тебя бояться, если ты всегда будешь ссылаться на своего хана? Мы [сами] можем договориться и положить конец делу!” И она отдала [ему] три [чашки] соуса и три пучка бумаги, но Монголдай снова начал просить [ее]: “Ведь эта плата очень мала! Не прибавишь ли еще немножко?” Нишанская шаманка прибавила одну долю, но [Монголдай] продолжал просить: “Если я отдам хану такую ничтожную плату, он ни за что не согласится,

56 и [я] не смогу избежать наказания. Прошу тебя, шаманка, оставь мне собаку и петуха, и я смогу увернуться от наказания, передав их Илмунь хану. У него нет ни охотничьей собаки, ни петуха, кричащего ночью, и он будет очень доволен и тогда, во-первых, устроит полностью дела шаманки, и, во-вторых, снимет с меня вину!” Нишанская шаманка сказала: “Так, действительно, будет выгодно для обеих сторон. Но я оставлю [тебе] петуха и собаку только в том случае, если [ты] прибавишь Сергудаю жизни!” Монголдай сказал: “Шаманка, если так, то, глядя тебе в глаза, двадцать лет [ему] прибавляю!” А шаманка сказала:

57 “Еще сопли [у него] не просохнут! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так_: то тридцать лет жизни прибавляю!” — “Когда еще взгляды не установятся! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так, сорок лет прибавляю!” — “Когда еще не сможет перенять благородство и солидность! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так, пятьдесят лет прибавляю!” — “Когда еще и мудрым не станет! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так, шестьдесят лет прибавляю!” — “Когда еще не научится владеть стрелами и луком! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так, семьдесят лет прибавляю!” — “Когда еще не научится искусной работе! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так, восемьдесят лет жизни прибавляю!”

58 “Когда еще не уяснит дела поколений! Если и возьму, то пользы не будет!” — “Если так, девяносто лет прибавляю! Если еще [попросишь] прибавить — не смогу. Сергудай с этого времени шестьдесят лет болеть не будет, сто лет воздерживаться не будет, пусть родит девять детей. Потомство производя, пусть увидит восемь мальчиков! Пусть не страдает желудком, пусть только к концу жизни начнут цепенеть [у него] ноги и затекать пальцы, а глаза еще будут различать, поясница будет гибкой, зубы (только] начнут желтеть, а голова седеть!” Нишанская шаманка, подарок отдавая, сказала [Монголдаю]: “Монголдай Накчу, если ты жалуешь [Сергудая] подобными пожеланиями, то и собаку и петуха отдаю [тебе]: петуха призывай словом “ашай!”, а собаку — словом “чэо!”

59 Она передала подарок Монголдаю, он очень обрадовался и когда отошел, забрав собаку и петуха, то подумал: “Испытаю-ка [их], покличу!” Поставил обоих, и как только позвал: “Ашай! Чэо, чэо!” — то и собака, и петух назад повернули. “Что такое? За Нишанской шаманкой помчались? — испугался Монголдай. — Жизни [мне] не будет!” Задыхаясь, он кинулся упрашивать [шаманку]. “Шаманка, зачем шутишь? Почему собака и петух на мой зов назад повернули и ушли? Прошу, не обманывай меня, если не отдашь их мне, — не надо! Но если хан убьет меня, как я смогу просить [его за тебя]?” И когда [он] несколько раз повторил свою просьбу, Нишанская шаманка,