Нивей И Аурей

– Да брось ты!
– махнул в сторону друга рукой Белый.
– Не занудствуй! С кем тогда просто, как не с ней? Ты лучше придумай, что с этим... пареньком... делать.

– А не отвести ли его, в порядке шефской помощи, к коменданту?
– предположил Рыжий.
– Пусть он и разбирается. Прямая его обязанность, беспризорников пристраивать.

– Ась?
– открыв глаза, явился пред ними комендант. Во плоти, так сказать, и в полной комплектации.
– Кто тут меня поминал? Кому я понадобился?

– Фу ты, Господи!
– отпрянул Аурей.
– Напугал! Что это ты такой... внезапный?

– Так поминали же...

– Это черта нельзя поминать, - вспомнил Белый.
– Разве ты черт?

– Из разночинцев мы, - смиренно напомнил о своем происхождении комендант. И тут его маленькие серые глазки подозрительно сузились на плоском рябом лице.
– Что-то в последнее время, докладывают мне, участились у нас случаи несанкционированного и преждевременного вылета душ. Вот после вашего здесь появления сразу и участились. Так вот, господа, не ваших ли рук это дело? Спрашиваю прямо, и жду такого же ответа.

– Да что ты!
– в один голос вскричали братья-ангелы.
– Святой истинный крест - не наших. Да и руки наши в этих местах бесполезны. Мы только смотрим на то, что без нашего участия происходит.

– Вот и славно! От души отлегло!
– обрадовался комендант, и видно было, что действительно отлегло.
– А то же у нас здесь такого смертоубийства отродясь не бывало. Все чинно, благородно, в порядке очередности. И вдруг, непонятно что, форменный беспредел. Вот и думается, всякое...

– А что это малец без присмотра оказался?
– спросил про бывшего Охотника Белый. Малец затравленно озирался по сторонам и шарил слабыми ручками вокруг себя, словно искал свою винтовку, без которой чувствовал неприкаянность и незащищенность. И страдал.

– Кадров не хватает, - пожаловался комендант, - а они, как известно, решают все. Катастрофически не хватает персонала. Хранители совмещаются двух - и трехкратно, тем не менее, некоторые бедолаги, вроде этого, так и вовсе остаются без призрения. Будете наверху, передайте, что обстановка сложная, что срочно нужно подкрепление. Вот, кстати, вы не желаете подключиться? Поусердствовать, так сказать?

– Мы бы со всем благолепием, - объяснил положение дел Белый, - но у нас важное личное задание, которое мы обязаны выполнять. Увы...

– Ну да, ну да, - прогнусавил комендант, кривя губы, но тут же, спохватившись, объяснился: - В смысле, мы все понимаем, все понимаем. А наше предложение - чистая форма речи, вынужденная к тому же.

Он поймал руку Малыша и притянул его к себе.

– А этим я сам займусь, - сказал.
– Вы со мной? Может, вас надобно доставить куда? Я мигом.

– Нет, спасибо, - отклонил предложение Аурей.
– Мы уж сами тут...

– Мы еще моря не видели, - поддержал друга Нивей.
– Мы пройдемся...

– Как пожелаете, - не слишком разочаровался отказом ангелов комендант.
– Тогда, до встречи. Он прижал к себе душу Охотника, опустил глаза долу, словно сунул факел в воду, и исчез.

– Такие они, разночинцы...
– произнес, удивляясь обстоятельствам, Рыжий.

– Ась?
– вновь вспыхнул пред ними комендант, аж дымком потянуло.

– Ничего! Ничего!
– в один голос закричали ангелы, и комендант исчез вновь, на этот раз безвозвратно.

Не говоря больше ни слова, соблюдая режим молчания, друзья направились к недалекому морю, шум которого слышался им непрестанно, с первого момента прибытия в славный город Каки. Но тогда шум был тихим и невнятным, теперь же он нарастал с каждым их шагом по мере приближения к берегу.

Они не торопились, они были захвачены этим волшебным процессом приобщения к огромной стихии и медленным поглощением ей их душ.

А когда море во всю свою ширь раскрылось пред их очами, они были пленены им окончательно. Но, плененные, обрели свободу. И восхитились очередным парадоксом Земли.

– Что-то есть в этом земном мире такое...
– мечтательно протянул Белый.

– Что совсем не требует присутствия здесь людей, да? То, что будет существовать и без них, и вопреки им, - согласился с другом Рыжий.

Он поторопился соглашаться.

– Ну, зачем ты так, - возразил ему Белый.
– Люди, конечно, мусор и шлак эволюции, но некоторые из них делают мир прекрасней... Безусловно, делают. Согласись.

– Однако, мой Черный Брат!
– удивился Рыжий, - Ты поменял свою точку зрения?

– Жизнь не приемлет догм сама, - уклончиво ответил Нивей, - и очищает от них других. Она - процесс, и он идет нормально. Пока нормально, как мне видится.

Он закрыл глаза и поднял плечи, и, сжавшись и замерев, ощутил всю полноту переполнившего его душу счастья.

Счастья личной вовлеченности в процесс.

Словно только и дожидаясь этого момента, солнце освободилось от зацепа, на котором болталось весь день, и заскользило вниз, к желанному горизонту. Этот день всем показался долгим.

12. Мастерская чудес.

Ангелам достаточно мгновения, чтобы проникнуть вечность.

И унести ее с собой. Или остаться в ней навсегда.

Но даже они не могут объять необъятного и унести с собой все.

Есть вещи, к которым, когда захочется их увидеть, приходится возвращаться самому. Лично.

К таким вещам, несомненно, относится и безмятежная нега солнца над ленивой гладью теплого летнего моря, и происходящее от этого состояние собственной своей безмятежности.

Солнце все еще оставалось в той точке небосклона, в которой над морем запомнили его посланники Господа, а сами они уже прибыли обратно в город, неся в душе твердую уверенность, что непременно вернутся на оставленный ими берег. Хотя бы еще раз. Ненадолго.