Низвержение

– Прощай, Баг.

Из ладони врага в мою сторону выстреливает тонкий зеленый луч, прошивая мой шлем насквозь и раскалывая тот на мелкие осколки, после чего я застываю, как статуя. Я всё вижу, слышу и чувствую, но не могу двигаться. Моё застывшее тело Эдрион подхватывает под руки, как какую-нибудь девицу и закидывает на алтарь, после чего начинает зачитывать текст на незнакомом мне языке. Внутренне я скриплю зубами от беспомощности, но сделать ничего не могу. Меня переполняет ярость и благодаря ней, я из последних сил поднимаю руку вверх, к шее мучителя, дабы попытаться задушить ублюдка, но не успеваю ничего сделать. Снизу, предположительно из рун на полу вырываются потоки ярко алого света, а бывший лидер нашего рейда втыкает мне в грудь меч. Последнее, что я успеваю увидеть, это сообщение:

Внимание ! Бог света Люциан приходит в этот мир!

После этого свет померк и перед глазами появилась красная надпись, на абсолютно черном фоне:

Вы мертвы

И тридцатисекундный таймер под ней. Два… Один… Ноль…

Помните, я говорил, что авария была худшим днем в моей жизни? Я ошибался. Очень и очень жестоко ошибался. Только таймер истек, я почувствовал, как мои глаза плавятся и вытекают наружу, а кожа поджаривается раскаленным доспехом. Я ничего не успел увидеть, я лишь ощущал боль, каждой клеточкой своего тела. Я чувствовал, как каленый металл прогрызается через плоть к моим костям. Как огонь проникает через недра моего живота прямо к сердцу. Буквально пара мгновений и я вновь вижу тот же самый таймер. Но этих пары мгновений хватило. Мой немой крик, направленный в экран смерти, будь он материален заглушил бы гром молнии. В этой комедии ужаса смешалось всё. Страдание, отчаяние ненависть. Кремация повторялась много раз, я даже не помню сколько. Тридцатисекундная пауза и мгновенная агония сгорания заживо. Я молил о пощаде, жалел о том, что не сдох в той аварии. Весь мой мир на это время стал тьмой и болью, без исключительно. Чернота слепоты, а потом чернота экрана загрузки – это всё, что я видел, помимо интерфейса. Вы хоть представляете, каково это – сгорать раз за разом, будучи неспособным что либо сделать? Снизу мелькали какие-то сообщения, но я не обращал внимания. Моя полоска жизни за пару секунд опускалась до нуля, но какие это были секунды. В конце концов, меня накрыла такая волна гнева, что мне показалось, как вот-вот моя душа выпрыгнет из тела и раздерет кого-нибудь на части. В свои единственные мгновения жизни, я вытянул руку вперед и попытался дотронуться чего-нибудь, чтобы неизвестное это сломать, разорвать или уничтожить. Я не знаю, сколько ещё раз я умер, перед тем, как на меня наконец упала долгожданная темнота. В определенный момент я просто почувствовал, что медленно засыпаю и боже какое-же это было сладкое чувство, ни боли, ни злости, ни страха, только лишь сон...

Пробуждение было не из приятных. Первым, что я увидел, открыв глаза, были знакомые очертания стеклянной комнаты, в которой проходили переговоры с компанией в прошлый раз. Я сидел на мягком диване, который обладал прозрачностью стекла и одновременно был мягким, словно состоящим из ткани. Все помещение освещалось красноватыми лавовыми лампами, подвешенными в воздухе. Они были разного размера и формы. Попытка дотронуться хотя бы до одной из них, выявила только лишь нематериальность осветительных приборов. Моё отражение на зеркальном столе, свидетельствовало о том, что мой аватар в этот раз принарядили в официальный костюм, а я сам, как и прежде, точная копия моей внешности до злополучной автокатастрофы. Вкрадчивый мужской голос вырвал меня из череды собственных раздумий. Передо мной, на точно таком же стеклянном диване сидел человек в очках и костюме, но не черном с белой рубашкой и галстуком, как у меня, а в синем и с бабочкой.

– Здравствуйте, Игорь Васильевич. Я Алексей Вольдов, сотрудник компании «Эфтер». Меня прислали к вам с целью переговоров, по поводу текущего медицинского и юридического состояния ваших дел.

Я был готов его прикончить на месте. Разорвать на куски и выпотрошить внутренности, как пиньяту. Ненависть буквально застилала мне глаза, ярость сочилась из каждого уголка моего естества. Эта сука, и подобные ему бюрократы даже понятия не имеют, на какие мучения меня обрекли. Каких сил мне стоило сдерживаться, даже сказать сложно. Я представлял, как мой собеседник взрывается фонтаном красных ошметков. Мне хотелось развесить его кишки по этой виртуальной комнате, как гирлянду и станцевать на его трупе парочку народных танцев.

Разгневанный донельзя и вовсе не пытающийся это скрыть, я всё же снизошел до разговора с этой убогой пародией на человека. Грубым и выражающим все накопившиеся эмоции голосом я произнес:

– Знаете, Алексей, если быть честным я бы с превеликим удовольствием пустил на фарш сначала вас, а потом всю вашу компанию, но поскольку моя жена, буквально находится у вас в заложниках, а я без пяти минут труп, у меня к моему великому сожалению нет ни малейшей возможности это сделать, так что сейчас, вместо того, чтобы рвать вас на куски, я так уж и быть, послушаю вашу корпоративную чушь, которую вы привычным будничным тоном зальете мне в уши и к моему великому, повторюсь, великому сожалению, буду вынужден согласиться на ваши условия, естественно, естественно, без малейшего понимания о реальном положении вещей, ведь единственным моим источником информации являются поганые рты таких мразей, как вы.

Мой собеседник заметно напрягся и заерзал на своем месте, его очевидно пробрал мой тон и тонкие черты его лица заплясали, выражая не совсем понятные мне эмоции. Наконец, собравшись с силами, Алексей нашел что ответить:

– Простите, Игорь Васильевич, увы, я не имею ни малейшего отношения к произошедшим с вами печальным событиям, я работаю лишь переговор...

Я его перебил и всё в той же манере сказал:

– Пропусти всю ту чушь, которым твое руководство пытается смягчить мой гнев и просто, сука, скажи мне, что делать и что случилось.

Мой собеседник секунду потупил, потом его взгляд уставился в пустоту и он начал зачитывать мне документ, от которого внутри меня казалось что-то оборвалось. Я испытал весь спектр эмоций от гнева до отчаяния и тоски. Из рапорта от 12.01.2129 выходило следующее. У меня случился инсульт. Время моей реабилитации было увеличено с пяти лет до восьми, если ничего другого не произойдет, а из рапорта на 17.04.2129 выходило что я только что был стабилизирован и очнулся, единственным хорошим было то, что капсула была откалибрована окончательно под моё состояние и теперь перебоев не предвидится. Но было одно но...

– Игорь Васильевич, как и всегда за перебои в работе капсулы мы назначаем солидную компенсацию, за ущерб вашему здоровью так же, помимо прочего, в компании были обнаружены хищения, которые, в свою очередь и повлекли за собой подобные недоработки. Все задействованные в противоправных действиях лица осуждены и на данный момент пребывают в тюрьмах в разных частях нашей страны.

Ещё два года там, целых два чертовых года без Анфисы. Два года без нормальной жизни. Два года, в лучшем случае, в этом средневековом аду. Он говорил что-то о том, как компания приносит свои соболезнования, о прогрессе в восстановлении моего тела, даже фотографии мне какие-то показывал, но всё это было не столь важно. Я был разбит и раздавлен, жить не хотелось от слова совсем. Но два дополнительных года восстановления из-за недоработок и инсульта уничтожили меня. Да, конечно, контракт они также продлили, да, естественно, большая по меркам моей предыдущей жизни сумма компенсации, конечно. С огромным трудом, я сосредоточился на текущих проблемах плача и внутренне изнывая от свалившихся мне на плечи проблем.

– Игорь Васильевич, у вас остались какие-нибудь вопросы?

Я с титаническим трудом сфокусировал свое сознание на диалоге. Херово, так херово, но нужно сосредоточится на текущих проблемах, в противном случае меня ждёт только депрессия и апатия, что в перспективе ещё хуже. Конечно, от таких мыслей легче мне не стало, даже наоборот, стало только тяжелее, однако это необходимость, которую я выучил к своему возрасту. Когда жить не хочется, жить надо через силу. Если есть шанс вернуть наши с Анфисой жизни, я должен это сделать, а не раскисать до состояния овоща. Конечно, первым порывом было потребовать отпуск, в каком нибудь виртуальном курорте, но я не рискнул, вовремя себя осадив, ведь если я попробую отвертеться от прямых обязанностей, кто знает, может быть меня заменят. Пришлось задавать вопросы невпопад, в голову не шло вообще ничего, от слова совсем, да оно и понятно, почему. Вся ситуация выжала из меня соки до капли.

– А как дальше будут развиваться события? Мне дадут нового персонажа и всё по новой?

Алексей хмыкнул и снова уставился в пустоту, через несколько секунд его взгляд изменился и он бегло прошелся глазами по воздуху. Наконец, когда мой собеседник закончил чтение документа, а это заняло у него довольно приличное время, по меньшей мере около пяти минут мне пришлось разглядывать переливы лавовой лампы, наша беседа продолжилась:

– Нет, вынужден вас огорчить, нового персонажа вам не выдадут. Я списался с куратором проекта. Он заверил меня, что ИИ Эфтеры устроен таким образом, что не может выдавать безвыходных ситуаций, так что вам придется справляться своими силами, единственное, что изменилось, так это болевой фильтр, который вместо статичных тридцати процентов, теперь будет выдавать динамическое значение в зависимости от внутренних показателей вашей нервной системы. Большего сказать не могу, увы, деталей мне не разглашают.

Пауза начинала затягиваться, но всё-таки у меня была ещё пара вопросов, касающихся уже непосредственно реального мира, конкретно, меня интересовало состояние Анфисы.

– В отличии от вашего случая, с вашей женой все в порядке. Ее состояние стабильно и реконструкция тканей протекает планово, только прошу вас, не просите у меня фотографии, вам не понравится то, что на них, да и они, буду честен, вам ничего и не скажут, ведь как вы сами понимаете, от лица и в целом кожи, там, ничего не осталось. Ради интереса, я ознакомился с вашим делом и лично видел и вашу и её фотографии на момент поступления и могу вас заверить, пусть изменения и на лицо, но их очень сложно увидеть не разбирающемуся человеку.