No Featherbed for Me

– Это наша вина.

– О чем ты?

– Пожар. Мы с Оленной виноваты в нем.

У Арьи закружилась голова.

– Дорогая, что ты…

– Оленна хотела дракона, как у Алисанны, - мягко сказала Элия, однако в ее голосе звучали стальные нотки, - но она знала, что ей понадобится дикий огонь, чтобы яйцо вылупилось. Я была меньше и проворнее, так что она попросила меня украсть немного у пиромантов. Той ночью мы пытались проникнуть наружу, но я споткнулась и уронила бутыль.
– Ее голос дрожал, но Элия продолжала: - Все произошло так быстро. В ту же секунду платье Оленны загорелось и, когда я попыталась затушить пламя, оно захватило и меня. Отец и сир Ролли услышали наши крики. Им удалось спасти меня, и отец вынес меня из замка, но ему пришлось вернуться за близнецами. Я мало что помню после этого, но… Это был не дядя Визерис. Это были мы.

На несколько минут Арья потеряла дар речи, пытаясь переварить неожиданную исповедь Элии. Когда она наконец открыла рот, то произнесла лишь:

– Это был несчастный случай.

Элия покачала головой.

– Они все погибли из-за того, что я споткнулась.

Тогда она подумала о Рэйнис и той боли, что звучала в голосе дочери, когда она призналась ей в своем участии в пожаре и ужасных намерениях, с которыми она привезла драконье яйцо в Летний Замок. Рэйнис и Эймон принесли лучину, а девочки Джессы обеспечили искру, и вина за это пожирала их заживо.

– Ты была лишь ребенком, который хотел помочь своей сестре. Ты не могла знать, что произойдет.

– Они все погибли из-за того, что я споткнулась, - еле слышно повторила Элия, и Арья неожиданно для самой себя придвинулась ближе, чтобы обнять ее. Она скорбела по своим несчастным детям, сгоревшим в кроватках, по своему мужу и своим детям, но никогда не ощущала ответственности за их смерть. Но Элия потеряла все в этом пожаре: мать, отца, сестру и свою прошлую жизнь. У нее забрали даже выживших братьев и сестер, незамедлительно отправив ее в Хайгарден. Элия носила свою боль на своей коже, в то время как Рэйнис и Эймон прятали ее внутри себя, но ни один из них не заслужил подобного наказания за обыкновенную небрежность.

Если бы у нее не было романа с Джендри, если бы она уверила своих детей в том, что им не нужно никому ничего доказывать, если бы Джесса не так сильно желала, чтобы у ее детей было столько же прав, сколько и у детей Арьи, может, всего этого не произошло бы? Возможно, именно грехи родителей толкнули их детей на такие отчаянные меры?

Арья поклялась, что, если ее дети вернутся с Севера, она сделает все, чтобы прекратить войну между ними и дочерью Джессы.

_____________________

Вороны прилетели вместе, и Арья вспомнила старую поговорку “Темные крылья, темные слова”. Оба письма были запечатаны лютоволком Винтерфелла, и в этот раз Арья не стала дожидаться Сансу. Она распечатала их в детской Бэйлора, пока они с Элией играли на полу, и зеленые глаза неотрывно наблюдали за ней, в то же время помогая малышу строить очередную башню, которые ему так нравилось рушить.

Жесткая рука Джона сообщала ей о том, что война закончилась, Иные повержены, и Стена пала.

Изящным почерком Алисанны были выведены лишь три слова: Ты должна приехать.

========== Часть 12.3 ==========

На Север она отправилась в сопровождении нескольких рыцарей Королевской Гвардии вместе с Сансой, Бэйлором и Джендри. Элия осталась в Красном Замке с Дейенерис, которую Арья назначила регентом на время своего отсутствия. Она не знала, что ожидает их в Винтерфелле, но понимала, что Алисанна не стала бы вызывать её, если бы новости были хорошими.

Вокруг них стремительно расцветало лето, и снег постепенно таял, когда воздух стал слишком теплым. Всего за день зима волшебным образом обернулась летом, и к тому моменту, как они достигли Перешейка, в поле зрения не осталось ни единой снежинки.

Казалось, это был новый мир.

Зимний городок наводнили беженцы с Севера, потерявшие свои дома во время войны. Арья видела, как люди Робба раздают еду и припасы, но знала, что этого далеко не достаточно. Когда они доберутся до замка, она напишет Дейенерис с просьбой прислать больше провизии на Север. В позиции регента было мало преимуществ, но возможность помочь была одной из них.

Стоило им въехать в ворота Винтерфелла, как они увидели бегущую к ним Алисанну. Арья едва узнала ее: одетая в простое серое платье и с растрепанными волосами, она была совсем не похожа на молодую женщину, что отправлялась на Север. Даже Бэйлор, казалось, не сразу понял, кто стоит перед ним, но через мгновение уже тянулся к своей матери, извиваясь в руках Арьи.

Лишь когда Алисанна разразилась громкими рыданиями, прижимая к себе Бэйлора, Арья поняла, насколько действительно плохо обстояли дела.

_____________________

Их тела были завернуты в льняную простынь, и даже душистые масла не могли перекрыть удушающий запах гниения. Они лежали бок-о-бок, глаза их были закрыты, и Арья вспомнила, как они делили постель на Стене, когда были ещё совсем маленькими. Кто-то соединил их ладони, и Арья, увидев это, не смогла сдержать рвущихся наружу слез.

Джон доложил ей обо всем, что произошло, как только Алисанна вместе с Бэйлором ушла проведать Брандона, прикованного к постели. Он рассказал ей, что Эймон упал со спины Мираксеса во время битвы, и меч пронзил ему сердце. Джон описал его смерть как быструю и сравнительно безболезненную, но никакие описания не могли унять разрывающееся сердце Арьи. Именно Джон унес его тело с поля битвы и отправил в Винтерфелл.

С Рэйнис все было не так просто.

– Она была самым свирепым воином, которого я когда-либо видел, - заявил Джон, когда Арья с нежностью пригладила завиток волос на голове дочери.
– Она пробивалась сквозь Иных словно одержимая и спасла очень много жизней.

– Тогда что же случилось?

И Джон рассказал ей.

Это была последняя битва, и дракон Алисанны пал под ливнем стрел. Его туша придавила ее, и, пока она пыталась выбраться, к ней подобрался Иной, готовый совершить смертельный удар. Рэйнис появилась из ниоткуда, блокировав его своим мечом, и смогла убить, но он успел распороть ей живот.

– Рана воспалилась, - сказал Джон и тут же замолчал, не желая оглашать очевидное. В то время как Эймон умер быстро, Рэйнис мучительно угасала от пожирающей ее тело инфекции. Ее смерть была ужасной, и Арья не могла вынести мысли о том, что ее первый ребенок погиб именно так.

– Алисанна сказала, что Эймон хотел бы быть похороненным здесь, но добавила, что Рэйнис не хотела бы быть погребенной без него. Мы не могли ничего предпринять без твоего согласия…

– Они оба должны покоиться в криптах, - перебила его Арья, вытирая слезы.
– Там их место.

Джон понимающе кивнул.

– Я поговорю об этом с Роббом.
– Обняв Арью за плечи, он сказал: - Пойдем, я отведу тебя к Брандону.

_____________________

Он был абсолютно не похож на прежнего себя, потеряв огромное количество веса во время выздоровления. Казалось, не было того мускулистого широкоплечего юноши, о котором шептались все девушки Королевской Гавани, когда он проходил мимо. От него остались лишь кожа да кости. Его волосы отросли, и борода закрывала впалые щеки, а длинные ноги скрывала тонкая простыня.