No Featherbed for Me

– Простите меня, - выпалила Арья, чувствуя подступающие к глазам слезы. – Простите, простите меня. Если бы я только знала, что произойдет…

– Тише, - сказал Нед, приблизившись к ней, и обнял ее так крепко, словно она снова была маленькой девочкой. Арья уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая аромат дома, исходивший от отца, когда он поцеловал ее в макушку. – Тише, девочка моя. Да будут милостивы Боги…

Арья прижалась к человеку, который всегда был для нее словно якорь во время шторма, и желала лишь никогда не отпускать его, никогда не покидать его объятий. С того момента, как она покинула Штормовой предел, она постоянно тосковала по своей семье, хотела снова стать маленькой, как Рэйнис, чтобы сидеть на коленях у отца, который уверит ее в том, что она в безопасности, и которому она доверяла больше, чем кому-либо еще. Иногда, когда Рэйнис особенно злилась на нее, однако подчинялась каждой мягкой просьбе Эйгона, Арья вспоминала о Неде и Кейтилин и своем детстве в Винтерфелле, и понимала, как себя чувствовала ее мать, когда Арья всегда предпочитала ей своего отца.

Бран обнял ее следующим, прижав ее к себе еще крепче, чем Нед.

– Я видел прибывших с тобой одичалых, - сказал он, смеясь. – Ты была за Стеной?

– Джон бы не позволил мне. К тому же, мы должны были сделать это вместе, помнишь?

Бран отстранился, и Арья заметила слезы, стоящие в его глазах.

– Король и королева одичалых.

Робб с Риконом оба крепко обняли ее, но Санса сохраняла дистанцию, холодно наблюдая за происходящим. Арья колебалась, не зная, как ей поступить, и Санса сама подошла к ней, вежливым поцелуем задев щеку сестры.

– Добро пожаловать, ваша светлость.

Арья дрогнула, услышав свой новый титул, и сморщилась, словно ее ребра пронзило острое лезвие, и глаза Сансы потемнели. Некоторое время она пыталась сообразить, что ответить сестре, королеве, которую она фактически свергла после двух недель правления. Все, чего Санса когда-либо хотела, это стать королевой, чтобы ее дети были принцами и принцессами, которыми более не являлись. Арья знала, что Джендри это не особо волновало, и единственной причиной, по которой он не отказался от своих прав, было то, что он не мог позволить Джоффри стать королем. Но Санса… она всегда мечтала лишь о короне.

– Санса, - начала было Арья, безрезультатно понадеявшись, что нужные слова сами придут.

Спокойное выражение ее сестры не изменилось, когда она сказала:

– Уверена, у тебя за плечами долгий путь, и для подобных вопросов сейчас не лучшее время, но септа моих детей с радостью займется твоими. Принц Визерис предложил мне это, и, уверяю тебя, септа Глиннис очень добра.

Она явно чего-то не понимала, ведь Санса не могла сейчас говорить о таких вещах, как желания Визериса и септы, после всего, что произошло, и Арья смогла ответить лишь:

– Мои дети не поклоняются Семерым.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Санса. – Ты не обучила своих детей вере?

Стараясь не рассмеяться от нелепости складывающего разговора, Арья ответила:

– Мы поклоняемся Старым Богам. Какое это имеет значение?

– Какое это имеет значение? – повторила Санса таким тоном, что ее братья невольно вздрогнули. Арья заметила, как отец открыл рот, чтобы успокоить Сансу, но ее сестру охватила ярость. – Это имеет значение, потому что ты теперь королева Семи Королевств! Это имеет значение, потому что твои дети теперь наследники Железного трона! Это имеет значение, потому что никому не нужны правители, поклоняющиеся деревьям, особенно, когда король и королева привыкли к обществу дикарей, а не хороших людей!

– Санса, - предупредительным тоном вставил Нед, прежде чем Арья отрезала:

– Ты не понимаешь, о чем говоришь! Дотракийцы и одичалые честны, чего я не могу сказать о придворных.

– Честны? – повторила Санса. – Ты будешь рассказывать мне о честности? Да что ты знаешь о честности?

– Санса, - прервал Робб, положив руку на плечо сестры, которую она благополучно стряхнула.

– Ты нарушила каждую клятву, которую когда-либо давала! – выкрикнула Санса, и слезы ярости покатились по ее щекам. – Ты нарушила свою брачную клятву Ренли, ты опозорила нашу семью, ты пряталась от мужа, которому клялась в любви, и украла его детей, которым теперь пренадлежит то, что предназначалось моим, так что ты не в праве учить меня честности!

– Достаточно! – отрезал Нед, и его голос звучал суровее, чем когда-либо.

Впервые Санса не вняла словам отца.

– Нет, никогда не будет достаточно. Пусть все остальные простят тебя и падут к твоим ногам, кланяясь драконьей королеве, но, каждый раз, когда ты надеваешь корону, помни, что ты украла ее у своей собственной крови.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и ядовитые, и, казалось, Нед Старк не хотел к ним прикасаться. Лицо Сансы исказилось от ярости и чувства предательства, которое ранило глубже, чем любые их ссоры. Санса злилась не столько из-за себя или из-за Джендри, сколько из-за своих детей, маленьких племянниц и племянника, которого Арья никогда даже и не видела. Она знала, как это – изо всех сил пытаться защитить своих детей, и после того, как Эйгон сел на трон, дети семьи Баратеон автоматически находились под угрозой. У Джендри больше ни земель, ни денег, он остался фактически нищим. Не было еще такой семьи, что пала так быстро, как семья Сансы, и Арья знала, что ее сестра была не такой, как она, что она не смогла бы просто отправиться в Вольные города или проводить время с одичалыми.

Если бы Арья была той, кем она была в Штормовом пределе, злой и импульсивной девчонкой, она бы просто сказала Сансе правду о том, что это она должна была стать королевой, что Джендри хотел только ее и женился на Сансе лишь потому, что она ему отказала.

Если бы Арья была той, кем она была после смерти Неда, она бы извинилась и пообещала все исправить.

Если бы Арья была той девочкой, оставшейся где-то далеко в Винтерфелле, она бы ударила Сансу и вырвала у нее парочку каштановых прядей.

Но сейчас Арья была совсем другой, и поэтому произнесла единственное, что казалось ей верным.

– Я делала все это не ради того, чтобы украсть у тебя что-то, Санса. Я не принимала решения, основанные на тебе.

– Конечно, потому что ты принимаешь решения, думая только о себе, - издевательски ответила Санса, склонившись в насмешливом поклоне. – Могу ли я покинуть вас, ваша светлость? Я плохо себя чувствую.

Обида и гнев вспыхнули внутри Арьи, и голос, сорвавшийся с губ, казался ей чужим. Он принадлежал девочке, которая всегда чувствовала себя ущемленной, которая всегда казалась самой себе хуже своей более красивой и более любимой сестры.

– Нет, ты останешься. Оставайся и чувствуй себя плохо сколько угодно. Я уйду.

– Нет, Арья, вы обе…

Арья не слышала остальных слов отца, поспешив удалиться из комнаты, словно маленькая девочка, пытающаяся унять боль, которую в очередной раз причинила ей Санса. Она не позволит ей видеть ее слезы, видеть, насколько тяжело она переживает эту ситуацию. Все, чего Арья хотела, это вернуть свою семью, чтобы они снова стали единым целым.

Но ни один человек не мог служить двум хозяевам, и Арья быстро осознала, что мир, куда она вернулась, был не таким, как тот, что она когда-то покинула.

_____________________

Когда Арья вернулась в свою спальню, то с удивлением обнаружила Эйгона вместе с детьми на огромной пуховой кровати. Вымытые и одетые в свежие ночные рубашки, Рэйнис и Эймон вплотную прижались друг к другу, а Алисанна мирно спала на руках отца. Арья тут же смахнула слезы с лица, улыбнувшись виду семьи, которую она создала.

– Из всех комнат в замке вы решили остаться в моей? – пошутила она, и дети захихикали ей в ответ.

– Мы хотим спать вместе, - объяснила Рэйнис, как и всегда ответив за своего брата. – Нам не нравится спать одним.