No Featherbed for Me

Лишь когда ветер ударил ей в лицо, она поняла, что находится на Пути Предателя. Мост раскинулся высоко над землей, украшенный коллекцией голов на пиках, дополненной теми, что казнил Эйгон. Арья осторожно встала на узкий мостик, посмотрев вниз, прежде чем села на него, болтая ногами. Она ахнула, когда одна из туфель слетела с ее ноги, исчезнув в темноте, и Арья услышала мягкий хлопок, когда она приземлилась.

Все шептали за ее спиной: «предательница», так что провести здесь вечер казалось весьма верным.

Арья не была уверена, сколько времени просидела на мосту, прежде чем услышала приближающиеся шаги. Сквозь темноту и свое подвыпившее состояние, она сначала не поняла, кто это, и лишь когда он подошел ближе к ней, Арья узнала Джендри. Он опустился рядом с ней, и его широкие плечи настолько отличались от аккуратной фигуры Эйгона, что Арья невольно задумалась о том, что чувствовала Санса, засыпая в его руках.

Поначалу они оба молчали, всматриваясь в темноту, пока жизнь, бурлящая в замке, потихоньку угасала. Затем Арья тяжело вздохнула, положив голову ему на плечо, и Джендри обнял ее, расположив свою массивную руку на ее бедре.

– Я скучал по тебе каждый день, - шепотом признался он, губами коснувшись макушки ее головы. – Я буквально сходил с ума, когда узнал, что ты вышла за него.

– Я никогда не переставала думать о тебе, - ответила она, вдыхая его знакомый запах. – Я боялась, что с тобой что-то случится.

Он сильнее сжал ее бедро, и его черты исказились, будто ее слова причиняли ему физическую боль, когда он спросил:

– Почему ты смогла стать его королевой, но не моей?

Слишком пьяная, чтобы следить за своим языком, Арья закачала головой, так что ее волосы растрепались.

– Я не хотела быть его королевой, лишь его женой. Если бы ты был оружейником, а не принцем, я бы стала твоей женой. Я бы подарила тебе детей и сделала тебя счастливым, я бы делила с тобой постель каждую ночь, я бы любила тебя сильнее, чем…

Его губы горели, а отросшая борода царапала нежную кожу ее лица, и, хотя ее сознание и было затуманено, Арья понимала, что это было неправильно. Эйгон мог бы лишить его головы за это, а ненависть Сансы по отношению к ней теперь уж точно никогда не утихнет. Что уж, даже ее голова рисковала оказаться на пике, рядом с головой Джендри, если бы кто-нибудь узнал об этом.

Но Арья все равно прошептала ему в губы:

– Приходи ко мне сегодня ночью.

Казалось, синие глаза Джендри горели, когда он прошептал ей в ответ:

– Правда?

– В богороще, - сказала она, мгновенно протрезвев от одной мысли о сказанном. – Я буду ждать.

_____________________

Никто не сказал ей и слова, когда она ускользнула в богорощу несколько часов спустя. Мужчины и женщины кланялись, когда она проходила мимо, но Арья не помнила их лиц. Они кланялись лишь потому, что она была королевой, а не потому, что любили или уважали ее. Отец всегда говорил, что нельзя доверять тому, кто кланяется тебе, не испытывая теплых чувств.

Арья любила своего мужа и любила свою сестру, но ей приходилось притворяться той, кем она не являлась, и она ненавидела это.

Она расстелила свой плащ на земле и присела на него, чувствуя, как что-то внутри нее трепещет в нервном ожидании. С того времени, когда ей было тринадцать, она хотела этого, хотела еще до того, как сама осознала это. Арья не была из тех, кто отказывает себе в своих желаниях, и лишь стремление во что бы то ни стало сохранить свою честь удерживало ее от постели Джендри.

Но теперь от ее чести не осталось и следа, она отдала ее наемнику, оказавшемуся изгнанным принцем, который нарушил свое слово, и Арья уже просто устала притворяться.

Она думала о Джоне и Вэль, когда Джендри появился в поле зрения и широко улыбнулся, увидев ее. Честь и данные им клятвы сделали Джона Сноу несчастным, и не давали Вэль практически никакой надежды на то, что он их нарушит. Арья дала клятву верности и любви Эйгону Таргариену, потому что думала, что любовь сможет пересилить человеческие амбиции. Джендри дал клятву Сансе Старк, потому что думал, что сохранение имени дома Баратеон важнее его собственного счастья. Раньше они оба были послушными детьми, когда мир еще казался им справедливым.

– Я мечтал об этом тысячи раз, - признался Джендри, наклонившись к ней, и осторожно пригладил ее щеку, будто страшась спугнуть.

Арья расшнуровала свое платье, поспешно стягивая его с плеч.

– Ты слишком много болтаешь, - заявила она, притягивая его к себе для поцелуя.

В их действиях не было ничего сентиментального, никаких сладких речей или нежных поцелуев. Арья в спешке порвала воротник его рубашки, и зубы Джендри вонзились в ее плечо достаточно сильно, чтобы оставить синяк, когда он резко вошел в нее. Это было похоже на драку, которые происходили между ними раньше, но, в отличие от остальных их стычек, в этот раз Арья была отнюдь не против проигрыша. Она прогнулась в спине, когда Джендри поймал ее запястья и поднял их у нее над головой, удерживая ее на месте, пока их бедра соединялись в быстром отчаянном ритме, чтобы она не попыталась сменить позицию.

Нед Дейн научил Арью любви, а Эйгон Таргариен научил ее получать от этого удовольствие, но Джендри всегда оставался единственным мужчиной, которого она поистине желала.

Она вскрикнула, когда Джендри приподнял ее за бедра, пытаясь войти как можно глубже, и Арья раскинула руки в стороны, вцепившись в траву и успешно вырывая ее с корнем. Весенний ветер был холоден, но Арья горела, и кожа Джендри пылала ничуть не меньше, чем ее собственная, скользкая от пота. Он выдохнул ее имя, когда его влажные изголодавшиеся губы переместились на ее шею, и Арья с силой впилась ногтями в его плечи, когда он привстал на колени, крепко удерживая ее за талию. Джендри сел на ее разорванный плащ, и Арья расположилась у него на коленях, ни на секунду не прекращая движения.

Его смех казался радостным и запыхавшимся, таким, каким Арья его помнила до восстания Железнорожденных, и она рассмеялась ему в ответ.

– Что?

– У тебя листья в волосах, - поддразнил ее он, аккуратно снимая несколько листиков с ее растрепанной головы. – Будешь моей лесной возлюбленной, как в песнях.

– Дурак, - выдохнула она, улыбнувшись, и вновь притянула его к себе. Джендри засмеялся ей в губы, но постепенно его смех превратился в стон, и Арья дрогнула, достигнув пика незадолго до него.

Они лежали рядом, тяжело дыша, пока их кровь постепенно остывала. Арья слышала пение листьев, но много лет назад она позабыла о том, как понимать деревья. Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться, но уловила лишь: «Падение, падение, падение…».

– Мы не должны были этого делать, - сказала она, успокоившись.

– Уже жалеешь? – протянул Джендри, и Арья слышала горечь, сквозящую в его голосе.

– Нет, всего лишь констатирую факт, - она перекатилась на бок, приподнимаясь на локте. – Я люблю своего мужа.