Ночь накануне

Вспомнилась еще одна цитата. На рабочем столе Аркадия лежал сборник высказываний знаменитых людей, в который он периодически заглядывал, дабы вложить в уста персонажа какую-нибудь умную реплику. Некоторые фразы оседали в памяти. Эта принадлежала, кажется, Эйнштейну. «Бог изощрен, но не злонамерен».

Да уж… Еще как изощрен! Прямо садист какой-то… Засунуть автора в его же собственное произведение!

Техническая сторона вопроса Аркадия волновала мало. Он же Основатель — ему законы материального мира по барабану.

Но на всякий случай надо убедиться, что догадка верна.

Сценарист пододвинулся к блондинке и прошептал:

— Простите, а вы из какого театра?

Блондинка с удивлением посмотрела на него и также шепотом ответила:

— Я не из театра… Я стоматолог. Вернее, помощник стоматолога.

Стоматолог… Да, именно такую профессию он решил дать героине. Еще выбирал, что лучше — учитель или врач. А потом вспомнил, как недавно лечил зубы в одном частном кабинете. Врачу ассистировала молодая блондинка с голубыми глазами. В марлевой повязке. Она так нежно уговаривала Аркадия не бояться, что он невольно запомнил ее образ. И воплотил в сценарии. И даже дал подлинное имя с бейджа на халате. Правда, фамилию не придумал — в кадре она не звучала, нечего путаницу вносить.

— А вас, случайно, не Валерией звать?

— Ой… А мы разве знакомы?

— Я лечил у вас кариес… Месяц назад. По тысяче двести за зуб. В кабинете на Садовой. Возле «Апрашки».

— Да… Погодите, погодите… А вы, кажется, Сергей.

— Аркадий.

— Странно. Мне казалось, Сергей. Хотя я, возможно, ошибаюсь, у нас много пациентов, всех не запомнить… Представляете, какая нелепость. Я зашла сюда буквально на секунду, посмотреть курс валют. Возвращалась из зоомагазина, купила корм хомячку и заглянула. Хороший, кстати, корм, «Грызунчик» называется. Рекомендую. В нем правильно сбалансирован минеральный комплекс и много витаминов…

«Что она несет? Какой минеральный комплекс, какие хомяки? В такой-то момент?… Ах, да… Это же я сам написал. Продактплейсмент» [4]

— А тут эти… Охранника убили… Господи, и зачем мне сдался этот курс валют? Все равно денег нет. Кризис.

«Погоди… А кому это она говорила в сценарии?!»

Аркадия окатило жаром, словно он нечаянно сел на красную кнопку ядерного чемоданчика.

«Кому-кому?! Герою! По имени Сергей! У которого в кармане лежал “стойрофен”. Выходит, я оказался в шкуре… главного героя? Который влюбляется и которому… прострелят ногу?!..»

4

Продактплейсмент — скрытая реклама.

Судя по ушибленной почке, это произойдет не понарошку. Без каскадеров.

Ах какой изощренный Бог!

У него задрожали пальцы, словно руку посадили на электрический стул… Нет, нет, он не Сергей… Сергей другой.

Он оглянулся на заложников. Единственный мужик, могущий подходить на роль возлюбленного, находился метрах в пяти и вряд ли планировал знакомиться с Валерией. К тому же он был в церковной сутане. Аркадий специально придумал это, чтобы каким-то образом охарактеризовать персонажи. Два пенсионера и юноша восемнадцати лет явно не подходили на роль романтического влюбленного. Были еще банковские клерки, но к основной сюжетной линии они отношения не имели.

Значит, я…

Досочинялся, придурок! Горка трупов, мозги на стенде. Чтобы после премьеры критики не обвинили в том, что сценарий написан без мозгов…

Надо ноги уносить, пока их не прострелили. А унести можно только одним способом — через сортир. Откуда пришел. Туалет в зале, между прочим, тоже его выдумка. По сюжету герой забежал в банк справить нужду, услышал стрельбу, спрятался, но его нашли… Вообще-то в банках вряд ли есть общественные туалеты, но это ж кино. Художественный вымысел. Если по правде — так вообще ничего не снимешь. К тому же Аркадию было просто лень выдумывать, за каким бесом героя занесло в банк.

Он осторожно отодвинулся от блондинки и пополз к заветной двери.

— А ну назад, импотент! Сядь где сидел! — «Белочка» навел на него ружье.

Пришлось подчиниться.

«Белочка», «Зайчик», «Мишка»… Это тоже он придумал. Взял идею голливудского боевика «На гребне волны», где налетчики грабили банки, надевая забавные маски президентов США — Никсона, Кеннеди, Рейгана… А у меня пусть наряжаются зверушками. Главарь у них, если я не забыл, «Лис».

— Вы пользуетесь «стойрофеном»? — с легким восторгом спросила Валерия.

— Да не мой это! Нормально у меня все!

— Правильно делаете, кстати, — словно не услышав ответа, продолжила девушка, — очень хорошее средство.

«Она-то откуда знает?! Откуда-откуда… Это у меня надо спросить!.. Кстати, я ведь в нее влюбиться должен. А она в меня…»

Он еще раз взглянул на Валерию. Внешность у нее, в принципе, пятизвездочная. Насчет души — не уверен. Впрочем, согласно синопсису, душа в данный момент в расчет не принималась. У них любовь с первого взгляда. Это же кино. Герои смотрят друг другу в глаза и понимают, что нашли свое долгожданное счастье.

Крики и стрельба, раздавшаяся где-то в недрах банка, отвлекли его от высоких мыслей. В зал выскочил еще один участник действия. В маске бобра. С пистолетом наголо.

— Лис, они хотели взять нас через черный ход! Волка зацепили! Мы еле отбились!

— Ах, вот как… Ладно, — «Лис», держа наготове пистолет, быстро подошел к заложникам, — я их предупреждал

Он схватил за шиворот одного из клерков и поволок к дверям. Там приказал подняться и встать рядом со вторым.

— Прошу прощения, господа, но лично к вам у меня никаких претензий. Извините, что не снимаю перчаток.

Последнюю часть реплики Аркадий стырил из «Однажды в Америке», рассчитывая, что ее мало кто вспомнит.

«Лис» поднял пистолет и приставил к затылку первого заложника.

Аркадий автоматически отвернулся. Ибо это уже не кино. И реальная смерть будет сильно отличаться от бутафорской.

«Что, стыдно, господин сочинитель?»

Грянул выстрел. И почти сразу второй. Заложники возле стойки закричали, словно пули попали в них. Бандиты на сей раз не приказали им заткнуться. Наоборот — пускай ваши вопли слышат там, на улице. И побыстрей шевелятся.

В принципе, клерков можно было и не убивать. Или хотя бы не обоих. Но Аркадий хотел создать напряжение — ведь это же закон жанра. Где вы видели боевик без невинноубиенных? Опасность для героев должна быть смертельной, а главгады страшными.

Так, однако пора линять. Извини, Основатель, я просто ошибся дверью. Чего я тут тебе смогу доказать? В такой нервной обстановке?

Воспользовавшись тем, что «зверушки» отвлеклись на расправу, он, словно каскадер, перекатился к углу стойки, вскочил на ноги и рванул к дверям с буковкой «М». Но не рассчитал с обувью. Домашние войлочные тапочки предательски скользнули по мраморному полу, и второй раз за вечер Аркадий не устоял на ногах.