Ночь упавшей звезды

– - Вон туда прямо, потом по лестнице вверх. Тут стража мотается редко. Хоть защита накладена, чтобы не чаровать, а все одно боятся сглазу, -- она подмигнула. Зеленющие, как у Люба, глаза, ярко светились в темноте.

– - Вот и ладно, -- буркнула я, пытаясь сориентироваться в свете редких факелов: они больше воняли, чем светили.
– - А сунутся -- им же хуже, -- я легонько пихнула Тальку перед собой.

Вот жаль, что Звингард мне голень перевязать не успел. Рана не тяжелая, но крови я потеряла много, и двигаться больно -- пару дней и вовсе ходить бы не стоило. Я вспомнила, как Одрин носил меня на руках, улыбнулась и, прихрамывая, потянулась дальше.

За поворотом мы налетели на стражника, лениво обходящего коридоры. Он был один и практически безоружен -- похоже, в этой тюрьме не слышали о побегах.

Увидев на моей котте белый гербовый круг с серпом, тюремщик испуганно посторонился. Но, похоже, бедняге неодолимо хотелось поболтать.

– - Куды ведем, ваш... свейшество?..
– - стеснительно поинтересовался он.

– - В университет, она там студента соблазнила, проверяем, -- прохрипела я. Талька вздрогнула и едва не вырвала из моих пальцев воротник.

– - Неправда! Он сам пришел!

Стражник деликатно гыкнул.

– - Ну, рыжая... а еще целку из себя строила... менестрелька...

Он снова гыкнул и двинулся дальше. Когда стихло эхо его шагов, Талька яростно зашипела:

– - Чего пристойнее придумать не могла?

– - Еще и не угодила!
– - я подавила в себе желание как следует пнуть Тальку в... пониже спины.
– - Топай... где твоя лестница?

Повязка на ноге сделалась подозрительно влажной. Мгла! Только этого не хватало...

– - Ты мне репутацию испортила!

– - Что-о?!

– - Я не шлюха, я менестрель!

– - Ага. Только ногами двигай. А то костру все равно, кто на нем горит. Ну нашла же время о репутации думать, зараза ушастая!..
– - ошеломленно повторяла я, толкнув девицу, чтобы двигалась живее.

– - Я -- это я!
– - буркнула Талька.
– - И ух у меня всего полтора.... Теперь... Вон она, лестница.

– - Зато язык... не в меру длинный, -- зловеще прошептала я ей в спину.

На лестнице обошлось без встреч. Зато сама она... узкая, грязная, скользкая, крутая... Сейчас точно помру, и делайте со мной, что хотите.

Когда мы добрались наверх, я была бледной и потной, как мышь под веником.

Талька выглядела не лучше, потирала то один ушиб, то другой, моталась от стены к стене узкого коридора и хромала на обе ноги, как на все четыре. Мы еще какое-то время плутали по тюремным тупикам и закоулкам, настолько бестолковым, что лишь кто-то отлично знающий мог сориентироваться здесь; укрывались в каких-то нишах от мимохожих стражников, отпирали решетки украденными ключами, и, наконец...

– - Вон... там... черная дверь, -- рыжая ткнула пальцем в грязно-рыжую полутьму, громко хватая воздух ртом.
– - Ее слабее стерегут. Два стражника... обычно...

Я пожала плечами:

– - Ну... Говорю я. А ты молчи и не трепыхайся.

– - Опять о любовнике?!

– - Тихо!
– - я толкнула девицу вперед, надеясь, что хотя бы при караульных она промолчит. Зрение у элвилин было лучше моего, и охрану Талька разглядела намного раньше. Вырвав у меня воротник, сползла по стене:

– - Вляпались. Вон тот, жирный -- Марус, -- наскоро просвещала меня рыжая.

– - У него теща из столицы и беда с зубами. А когда все разом... ух! А он как раз зыркает и за щеку держится.

– - Спасибо.

– - А второй еще хуже, -- неслась Талька по кочкам.
– - Хивтей-хромец. И руки у него, как жабы. И хитрый... Мимо него...

Я вгляделась, напрягая зрение.

Дела у Маруса были явно хуже некуда, огромным камнем придавив покатые плечи. Он страдальчески кривился, держась за алебарду, и будущему не радовался. А Хивтей просто ковырял в носу. Заслышав наши шаги, оба выпрямились и грозно окликнули:

– - Кто идет?!

– - В университет, для дознания, -- буркнула я.
– - Двери откройте.

– - Ага... к студентам, значит...
– - протянул Марус, -- а чего? Короедов, значит, изучение?
– - он поглядел на взъерошенную Тальку.
– - И пощупать дают, а?

Рыжая гневно зашипела.

– - Дурень, -- буркнул в сторону Хивтей, с места не двигаясь.

– - Не изучать. Выяснять, с кем она стакнулась да сколько ей уплочено, -- я откашлялась, -- за услуги. Ну, -- я повернулась к хромому, -- и сколько мне ждать?

И тут же придавила ногу готовой взвыть рыжей.

– - Погоди-ка, дамочка...
– - Хивтей уставился на меня маленькими цепкими глазками.

– - Я вот тут ужо лет пять как стою, всех дознавателей здешних по лицам, да по именам знаю. И эту стерву рыжую тоже. А вот тебя что-то вижу в первый раз...

– - И я тебя, я с легатом сюда приехала.

Я молча выругалась. Свалить-то я их свалю... но лишний шум не пойдет на пользу... Пуще того, город я не знаю... и двигаться не можем быстро... Да чтоб его!

Следовало заранее изучить театр военных действией, с планами Сатвера ознакомиться, знать убежища и связников, хотя бы из Сианна детали вытрясти. Но суть-то в том, что сколько я ни храбрилась, в тайне от себя знала, что ехать мне сюда не хочется и незачем. Вот теперь остается локти грызть.

– - Угу, угу... сам он вошел и не вышел, причем, один вошел...
– - нехорошо ухмыльнулся Хивтей.
– - А дай-ка мне глянуть разрешение от легата, чтобы вывести короедку-то.

Марус заржал и нагло подмигнул Тальке. И теща, и зуб были разом забыты.

Я, став боком к крепышу, чтобы не отсвечивать, показала Хивтею обнаженный меч.

– - Вот мое разрешение, милый. Устроит?
– - с ядовитой лаской поинтересовалась я. Короткое движение -- и стражник упадет, разрубленный от паха. Что он прекрасно понимал. И алебарда не спасет -- я слишком близко.

Хивтей судорожно сглотнул и опустил глаза.

– - И что потом? Далеко ли убежите-то, в Сатвере?
– - он передернулся и стрельнул глазами в напарника. Но Марус в этот момент облизывал взглядом рыжую и обращал на нас не больше внимания, чем на дохлых мух.

– - А ты нас из города выведешь, -- ледяным шепотом подсказала я.
– - И либо озолотишься, либо сдохнешь. Смотря, как себя поведешь...

– - Погодь...
– - алчно прошептал он.
– - Не части, сколько мне дашь?

Марус отставлял уже алебарду к стене, собираясь познакомиться с зеленоглазой элвилин поближе, но замычал, хватаясь за щеку. Талька выдохнула облегченно.