Ночная катастрофа
Шрифт:
Я не имел ни малейшего представления о том, какой путь изберет мой «информатор», чтобы добраться до этой оконечности острова. Он мог пройти сюда вдоль берега, подобраться со стороны дюн или приплыть на лодке. Как бы то ни было, я оказался здесь первым и успел осмотреть местность, а кроме того, находился на возвышении — следовательно, должен был заметить того человека первым. Однако, получив приказ, я чувствовал бы себя гораздо увереннее. Тем более что все те преимущества, которые, как мне казалось, я имел, с заходом солнца и наступлением темноты потеряли свое значение.
Светящиеся цифры на моих часах
В восемь пятнадцать я решил, что пора что-нибудь предпринять, зная, однако, что первое же мое движение может стать и последним.
Хочу отметить, что, хоть я и находился здесь совсем один и без оружия, я отнюдь не идиот. Может, немного легкомысленный. Да еще ужасно любопытный.
Я прислушался, но тут же подумал, что расслышать шаги крадущегося по песчаному пляжу человека почти невозможно. Тем не менее, когда ветер стих, я услышал шуршание прибрежной травы, хотя именно в этот момент ей, казалось бы, шуршать вовсе не полагалось.
Медленно повернув голову в направлении шума, я всмотрелся в темноту, но ни одного движущегося объекта не увидел.
Взошла луна — яркий серп, — и берег и море мгновенно осветились. Теперь прибрежная трава, в которой я скрывался, уже не казалась мне таким надежным укрытием, как несколько минут назад. При свете луны мое убежище стало тем, чем и было в действительности — песчаным холмиком с торчащими тут и там сухими стеблями неизвестного мне растения, напоминавшего по виду речной камыш. Хорошо еще, что на мне была темная одежда, а кожу покрывал загар.
В восемь двадцать пять я понял, что настало время принять хоть какое-то решение. Самое лучшее, что я мог сейчас сделать, — это немедленно убраться отсюда. Но уйти незамеченным было не так-то просто, поэтому я решил остаться на месте. Тот, кто меня сюда заманил, должен был начать действовать первым. Таковы правила игры.
Минут через пять я услышал странный звук, напоминающий кашель. Но это могла быть и собака. Через несколько секунд кашель послышался снова; теперь он раздавался откуда-то снизу и сбоку — на сравнительно небольшом удалении от дюны, где я притаился.
Я медленно повернулся в ту сторону, откуда доносился звук, но ничего не увидел и снова замер.
Через несколько секунд я снова услышал звуки. На этот раз они ничем не напоминали те, что могла издавать собака. Это явно был человек, и он обходил мое убежище по окружности. Вполне возможно, что возле моей дюны кружил не один человек, а несколько, вооруженных пистолетами с глушителями. Потом я снова услышал кашель — но уже совсем в другом месте.
Честно говоря, все это дерьмо мне ужасно надоело. Тот, кто пришел сюда, должен был понять, что хозяином положения являюсь я.
Я сказал:
— Встаньте так, чтобы я мог вас видеть.
Мужской голос отозвался:
— А вы, собственно, где?
Голос раздался справа от меня, и я вновь повернулся на звук.
— Встаньте так, чтобы я мог вас видеть, — повторил я. — Медленно.
На вершине дюны, находившейся от меня на расстоянии тридцати футов, возник темный силуэт человека. Хотя поначалу
я увидел лишь очертания его головы и плеч, было ясно, что передо мной крупный, сильный мужчина. Его лицо скрывала от меня ночная тьма.Я сказал:
— Подойдите ближе и руки держите так, чтобы я мог их видеть.
Человек стал подниматься на дюну, и его силуэт с каждым шагом увеличивался в размерах. Потом направился к тому месту, где находился я.
— Остановитесь.
Он подчинился.
— Теперь повернитесь и лягте на землю лицом вниз.
Он отказался следовать моим инструкциям, что чрезвычайно меня раздосадовало. Тогда я — в лучшей манере нью-йоркского копа — гаркнул:
— Эй, парень, я с тобой разговариваю. Повернись и ляг мордой на землю. Сейчас же!
Неизвестный продолжал стоять, глядя в мою сторону. Потом он достал сигарету. Когда он прикуривал, я увидел его лицо, освещенное огоньком зажигалки. На мгновение оно показалось мне знакомым. Но лишь на мгновение, так как этого просто не могло быть.
— Ты, задница! У меня в руке пушка. Она нацелена на тебя и ровно через три секунды заговорит. Поэтому повернись и делай как сказано. Считаю до трех: раз, два…
Неизвестный заговорил:
— Твоя пушка сейчас в дипломатическом багаже. Так что если другого ствола у тебя нет, то на этом острове только одна пушка. И она принадлежит мне.
И тут я узнал этот голос и это лицо.
Тед Нэш. Восставший из мертвых.
Глава 40
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с изумлением, но разочарование, я знал, останется со мной навсегда.
— Разве ты не умер? Мне казалось, ты уже давно на том свете.
— Официально я мертв. Но в действительности чувствую себя превосходно.
— Может, мне удастся вернуть тебе официальный статус?
Он ничего не ответил, выбросил окурок и двинулся в мою сторону. Когда он подошел ближе, я увидел, что на нем были надеты джинсы, темная спортивная рубашка и куртка-ветровка, под которой наверняка скрывалась кобура с пистолетом.
Он избегал двигаться по прямой и приближался ко мне зигзагами, так что я не мог ни швырнуть ему в лицо песок, ни заехать пяткой промеж глаз.
Примерно в десяти футах от меня он остановился.
Мы стояли лицом к лицу и не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
Агент ЦРУ Тед Нэш был высоким мужчиной, примерно одного со мной роста, но не таким мускулистым. В лунном свете я видел его аккуратно подстриженные волосы цвета соли с перцем и черты лица, которые большинство женщин по непонятной для меня причине находили привлекательными.
Сразу после знакомства у нас с ним возникла взаимная неприязнь. Мы вместе работали над делом Плам-Айленд, и я невзлюбил этого парня частично из-за его высокомерия, но главным образом по той причине, что он тогда приударял за одной дамой из ФБР. Последнее я счел недостойным профессионала поведением, не говоря уж о том, что та женщина-детектив чрезвычайно нравилась мне самому.
А потом он стал подкатывать к Кейт, и я простил ему это только потому, что он умер. Теперь, однако, у меня уже не было причин относиться к нему снисходительно. Кроме того, что нам нравились одни и те же женщины, у нас с ним не было ничего общего.