Ночная вахта

Весла чудесным образом нашел Док. Стоило нам порассуждать где их мог припрятать покойный лейтенант, доктор напряг интуицию и весла нашлись. Вот что значит научное образование!

Экономно поддерживая огонь под чайником я размышлял о своих глазах. Что с ними такое? Видимо, проклятые грибы меня не ослепили, а лишь временно обожгли глаза. Зрение ослабло, но потихоньку восстанавливается и я хоть что-то могу видеть. Пусть временами. Возможно, у меня светобоязнь, я слыхал про такую штуковину. При слабом свете глазам легче, вот я и смог различить физиономию спятившего гребца. Нет, тут что-то не сходилось. Рожу волонтира я не просто различил, я видел каждый волос на его облезлых бровях, каждую каплю гноя на нарывах. Откровенно говоря, это была на редкость ясная и чертовски четкая картина. Кажется, и зрячий я не обладал столь острым взглядом. Несомненно, это с отвычки. Глаза истосковались, вот и… Тьфу, что мне стоило взглянуть на цветок или лягушку? Теперь гниющая морда душителя так и впечаталась в память. Хотя если бы не он, у меня попросту не хватило бы дерзости и безумия самому сдернуть бинты. Выходит, осчастливил меня душитель? И бинты содрал, и в руках не особо силы сохранил. Хороший человек, хотя по виду и не скажешь. Помог и помер. Все бы людишки такой тактичностью отличались…

— Куда такую толстую ветку суешь?! А котел мы чем топить будем? — возмутился проходящий мимо костра Сэлби.

— Виноват, сэр. Подсушить хотел, — оправдался я, убирая из огня хворостину с палец толщиной.

— Нужны настоящие дрова, а лучше уголь, — напомнил с борта катера Док — он упихивал в угольный бункер жалкие связки нарубленных веток. — Остров уже как коленка, а нам топлива на пару дней хватит.

— Да какой в этих травинках толк? — откликнулся шкипер. — Жара не дадут, хоть как их высушивай. Мусор, а не топливо.

— Срубим деревья на соседних островах, — провозгласил крайне внезапную и оригинальную идею Сэлби. — Там главное на грибы не наткнуться. Но если вы будете осторожны…

— Строго говоря, деревьев там тоже нет, — кротко напомнил Док нашему сэру-дураку.

— Там есть лужи со смолой. Или чем-то вроде нефти, — внезапно для себя сказал я и вздрогнул. Честное слово, мгновение назад у меня и мысли не было вспоминать о тех густых пахучих лужах.

— Нефть? Откуда здесь нефть? — удивился шкипер. — Да она нам катер сожжет, весь котел загадит, а толку…

Они заспорили о нефти, а я никак не мог прийти в себя. Кто дергал меня за язык?! Нет, в моих словах не содержалось ничего дурного или лишнего. Но, черт возьми, я привык следить за своим языком! Сейчас сболтнул о тех лужах, а в следующий раз… Игра-жизнь не терпит щенячьей суеты, удар должен быть подготовлен, осмыслен…

Меня спросили, где я видел те лужи. «Видел» — слово, которому до поры до времени не придаешь значения. Я объяснил местоположение смоляных источников и наш мудрый предводитель приказал Магнусу собираться в рискованную экспедицию. С того несчастного дня, когда я лишился зрения, никто не рисковал высаживаться на Грибной остров — незачем было. Сейчас у меня то и дело уточняли детали очертания берега и подходов к зловещей грибной поляны. Сэр-Сэлби подошел к делу со всей серьезностью — у него имелся унаследованный от лейтенанта офицерский шлем, и герой собирался непременно напялить сие защитное снаряжение, дабы уберечь глаза, уши и залысины. За сохранность своего мозга наш адмирал справедливо не опасался.

— Пойду, подниму гребца, — решил командир. — Пусть рубит кусты, пока мы будем исследовать нефтяную смолу.

— Он едва жив, — напомнил доктор.

— Ну и что с того?! Он должен выполнять приказы, для того его и наняли. Нам необходимо топливо!

— Сэр, осмелюсь заметить, что если дать волонтеру денек отлежаться, с него будет куда больше проку, — вставил я, бессмысленно ощупывая тростью груду веток у костра. — Заготавливать топливо необходимо при любой возможности, а людей осталось немного. Увы, я мало на что годен. Каждые руки на счету. Если гребец околеет сегодня, в будущем экспедиция порядком потеряет в рабочей силе…

— Что за сопливые разговоры?! Я словно среди приютских девчонок оказался! — возмутился славный солдат. — Нерешительность вас погубит! Ладно, пусть полудохлый гиббон валяется в лодке, сейчас мне некогда его воспитывать…

Наконец, они отчалили. Доку было наказано готовить микроскоп и прочие штуковины для изучения нефтяного масла, мне — сушить хворост и не зевать с огнем, гребцу — побыстрее сдохнуть и не вонять. Захлюпали весла…

Я услышал, как Док подсаживается ко мне.

— Энди, могу я спросить, что происходит?

— Сушу ветки. Док, — пробормотал я. — Вот эта кривулина весьма сырая.

— Мы одни, Энди. Гребцу, если он еще дышит, нас не услышать. Можешь сказать, что с тобой творится?

— Не могу. Честное слово. Сам ничего не понимаю, — я помолчал. — Слушайте, Док, у вас ведь есть догадки и как их… гипотезы? Если кратко — что со мной? Буду весьма признателен, если хотя бы намекнете.

Судя по звуку. Док скреб лысеющее темя. Потом он сказал:

— Полагаю, ты меняешься. Это если кратко. Допустим, основной виновник этих изменений — те самые злосчастные грибы. И есть еще… что-то. Но остальное я еще не понял. Можешь поверить, я говорю искренне. Ты готов ответить тем же?

— Попытаюсь. А что грибы, Док? Истинная дьяволова приманка?

— Я закоренелый грешник и атеист, Энди. Грибы странноватые, но в целом ничего особенного. Хотя повадки и способ размножения у них уникальные, это верно.

— И что у них с размножением? — поинтересовался я, холодея.

— Судя по всему, они интенсивно перерабатывают биологические остатки. Удивительно быстрый и необычный процесс, гм… Далее они дожидаются э-э… нового переносчика, поражают его, и все начинается заново.

— Что такое «биологические остатки»?

— Падаль. Разложение ее весьма обогащает почву, вот грибы и научились добывать себе питание, подстреливая своими спорами любопытствующую дичь.

— Я вроде бы еще жив. Док.

— Верно. Судя по всему, ты оказался слишком крупной добычей и твой организм переборол и усвоил грибные споры, — доктор тактично кашлянул. — Видишь ли, Энди, мне трудно не заметить, что твои глаза изменились. Видимо, навсегда. Цвет, форма и размер зрачков…

— И что со мной будет?

— Понятия не имею. Откровенно говоря, мне не приходилось слышать о подобных мутациях. Ты знаешь что такое «мутации»?

— Приблизительно.

— Хм, ты на редкость образованный парень для простого лондонца. Чему и где тебя учили, хотелось бы мне знать.

— Просто я вырос не на улице, а в окружении приличных людей. Многие из них были весьма начитаны и общительны. Я просто внимательно слушал их разговоры.

— Полезный навык, — согласился Док.

— Это точно. Я уж думал, что придется им довольствоваться всю оставшуюся жизнь, но давеча вечером, в драке, выяснилось, что с моим зрением не все так безнадежно. Хотя позже я вновь ослеп и весьма быстро, несколько секунд я вполне различал детали окружающего мира.

— Я знал! — доктор хлопнул себя по колену. — Я догадывался! Организм преодолел вторжение яда и сжился с ним! Теперь у тебя строение глаз, типичное для ночного животного! В смысле, почти типичное…

— И как это выглядит со стороны? — не смог удержать я мучающий меня вопрос.

— Ерунда, ничего страшного. Очень крупный зрачок, отчасти даже красивый. Глазные впадины тоже стали заметно шире. Теперь ты слегка большеглаз, Энди. Боюсь, беда в том, что днем ты будешь неизменно слепнуть. Этакая гемералопия наоборот.