Ночной народ

47

Джойс был недоволен. Ну как же это его угораздило уступить Эйкерману возможность арестовать Буна! Теперь ему предстояла нелегкая задача придумать способ вырваться вперед все в том же расследовании. Например, прихватить прячущихся в Мидиане сообщников, ведь не может же быть, что Дейкер полностью выдумал их.

Да, это была замечательная идея! Джойса, правда, смущали два обстоятельства: во-первых, до сих пор он ни разу не слышал, что маньяки могут создавать группы. Но, с другой стороны, ему приходилось слышать то об индийских Тугах-душителях, то о группах, исполняющих обряды Вуду, и тому подобных. Значит, существовать эти загадочные сообщники вполне могли. В пользу этой версии свидетельствовало и то, что они избрали местом укрытия не что иное, как заброшенное кладбище (все сомнительные сборища такого толка тяготели к подобным местам - во всяком случае, так считал Джойс).

Другой сложностью было то, что он был одинок здесь, в Шир-Неке, а рисковать единственной своей шкурой Джойсу как-то не хотелось. Одно дело завалиться на чужое тайное сборище в компании здоровенных парней и совсем другое - прийти туда одному, пусть даже и с оружием. К тому же вызвать своих Джойс тоже не мог - это было бы уже нарушением закона, так как Эйкерман был прав, заявляя, что эта местность находится в его юрисдикции. После первого "ареста" Буна капитан довольно долго шумел, и его неприязнь к инспектору частично объяснялась еще и этим.

Временами Джойс подумывал еще и о том, что можно будет в случае надобности обвинить Эйкермана в превышении своих полномочий. Сделать это было нетрудно: почти все, побывавшие в лапах капитана, с удовольствием подписали бы необходимые показания. Но этот козырь Джойс решил приберечь напоследок. И еще одно волновало его: Джойс сильно подозревал, что Эйкерман вернет ему Буна далеко не в целом виде. И потому начать разговор он решил именно с этой темы (Джойс догадывался, что если Буна избили сильнее, чем следовало, Эйкерман скорее согласится выделить ему людей для поездки в Мидиан).

Когда Джойс вошел в кабинет, Эйкерман разговаривал по телефону и вид у капитана отличался редкой деловитостью.

– Вы должны мне передать его немедленно, - с ходу заявил Джойс.

Эйкерман отложил трубку. "Столичный" инспектор начал ему надоедать. К тому же Эйкерман и сам понимал, что отдавать Буна в таком состоянии (тот все еще валялся на полу, не подавая признаков жизни, и капитану даже пришлось вопреки своему обыкновению прийти к выводу, что Буна следует показать полицейскому врачу) было рискованно. Что он мог поделать, раз уж в центральных органах собрались мягкотелые (чтобы не сказать хуже) гуманисты.

– Вы еще здесь?
– притворно удивился он, презрительно выпячивая нижнюю губу.

Джойс догадался, что Буна уже обработали... Ну и прекрасно!

– Я хочу вернуться в Мидиан с вами, - усмехнулся он уголками губ, давая Эйкерману понять, что он тоже не дурак.

Капитан собрался пробурчать что-то в ответ - ехать в Мидиан он и не собирался, - но тут снова позвонил телефон и ему пришлось подхватить трубку.

– Да...
– заговорил он.
– Сейчас... Нет, у меня пресс-конференция, он снова повернулся к Джойсу, прижимая трубку к плечу. К неудовольствию капитана, инспектор был уже не один: у стенки возник напустивший на себя скромный вид Дейкер.
– И скажи ему...
– переключился он, кивая в сторону психиатра, - что Бун у меня в руках...

– Этого мало! Он не один!
– крикнул Дейкер.

Куда только делась его сдержанность - глаза доктора вспыхнули, лицо перекосила гримаса.

– Ну да, конечно, - саркастически ухмыльнулся капитан. Дейкер не понравился ему с самого начала, и он не мог понять, почему Джойс так с ним носится.

– Постой, - вмешался инспектор, - может, он прав. Он же был прав относительно мотеля?

– Ну и что?

Эйкерман начал уже терять терпение. "Болтуны... бестолковые и тупые болтуны... Нечего удивляться, что арестованные сбегают у таких кретинов из-под носа. Уж у меня-то Бун вряд ли вырвется, что бы они там ни плели", - кипятился он.

– Может, действительно есть другие?
– Джойс постарался вложить в свои слова затаенную угрозу, но Эйкерман был слишком толстокож, чтобы ее распознать.

"В конце концов, так даже лучше, - решил Джойс.
– У меня будут свидетели, что капитан не слишком-то торопился исполнить свой долг, значит, вся заслуга по операции "Мидиан" будет принадлежать только мне".

– Кто?
– Эйкерман еле сдержался, чтобы не сплюнуть в знак презрения прямо на пол.
– Чудовища, монстры?

Капитан был прежде всего реалистом - и, пожалуй, до сих пор именно это и спасало ночной город. Эйкерман мог организовать охоту на любого вооруженного хулигана, облаву на хиппи или на наркоманов - но он и палец о палец не ударил бы ради того, чтобы попытаться поймать оборотня. Зачем тратить силы на поиски того, кого и в природе-то нет?

– Не знаю, - покачал головой Джойс.
– Может, там какой-то тайный культ, секта...

Эйкерман хмыкнул. Вот это уже была мысль, похожая на здравую, - даже обидно, что она не пришла в голову ему самому.

Да, было похоже на то, что оказать помощь Джойсу все-таки придется. Хорошо еще, что он из-за этого забыл пока о Буне. (Только бы тот не протянул ноги раньше срока - может получиться скандал. Ну надо же было так увлечься!)

– Хочешь проверить?

– Да, - кивнул Джойс. Он не рассчитывал, что капитана удастся уломать так быстро.

Эйкерман тоже кивнул, отодвинул телефон подальше и пригласил Джойса проследовать за собой в соседнюю комнату, где ждали нового приказа его молодцы.

Капитан оперся руками о барьер, грозно посмотрел на полицейских и заговорил:

– Поезжайте с инспектором Джойсом в Мидиан, - приказал он, - и проверьте кладбище.

Тотчас вся комната пришла в движение - приказы никогда не повторялись здесь дважды. Глядя на это рвение, Эйкерман счел нужным добавить ироническим тоном:

– И если там у кого-нибудь действительно больше двух глаз, то позовете меня. А пока у меня пресс-конференция, - все-таки он не удержался от небольшой похвальбы.

48

Дверь в камеру открылась, и грузный охранник пропустил вперед сосредоточенного тюремного врача.

Он ожидал увидеть Буна все еще лежащим на полу, но тот, убедившись, что в ближайшее время избиение ему не грозит, все-таки нашел в себе силы заползти на койку.

Сейчас он отрешенно смотрел на противоположную стену - даже взгляд в сторону своих палачей был ему противен. Эрона угнетало не столько физическое потрясение (подаренные вместе в печатью Баффамета силы позволяли ему выдерживать подобные нагрузки) - гораздо сложней ему было смириться с тем, что кто-то имеет право вообще его избивать. До этого Бун даже не подозревал, насколько мучительно полностью находиться в чужой власти, когда ты - никто и на тебя не распространяются никакие охранительные законы. Он едва ли не стыдился, что совсем недавно верил, будто существуют адвокаты и права человека хоть кем-то соблюдаются.