Ночной огонь
Шрифт:
«Не может быть, чтобы этим ограничивались твои воспоминания!»
«Нет, конечно. Но остальное — довольно сложная история».
«И ты не помнишь настоящих родителей?»
«Нет. Надеюсь, в один прекрасный день мне удастся что-нибудь о них узнать».
Лиссель явно интересовалась его происхождением: «Может быть, ты родился наследником высокопоставленной или высокородной семьи? Не знаю, как называют весомость и престиж на других планетах».
«Все может быть».
«И поэтому ты хочешь стать астронавтом?»
«Отчасти».
«Что, если ты отправишься в космос, но никогда не найдешь то, что искал?»
Джаро пожал плечами: «Не я первый, не я последний».
Лиссель
Джаро смотрел на вечереющее небо сквозь листву олив, пытаясь представить себе будущее. Наконец он сказал: «В любом случае я вернусь в Приют Сильфид — хотя бы для того, чтобы навестить родителей».
Лиссель прикусила нижнюю губу: «Возможно, Фаты предпочтут жить где-нибудь в другом месте, а не в скрипучем старом доме».
Джаро покачал головой: «На самом деле они не хотят никуда переезжать. В этом мы вполне согласны».
«И все же, это невозможно предсказать с уверенностью. Мнения людей меняются со временем».
«В той мере, в какой это зависит от меня, Приют Сильфид останется моим домом. На прошлой неделе какой-то скользкий тип, торговец недвижимостью, пытался всучить Фатам коттедж размером со спичечный коробок — где-то в районе Каттерлайн. Он явно вел себя, как последний мошенник, и Хильер только над ним посмеялся».
Лиссель поморщилась: «Твоему отцу не следует судить о людях опрометчиво. Этот агент вполне мог предлагать добросовестную сделку».
«Опять же, все возможно».
Лиссель взяла его за руку — Джаро ощутил пожатие пальцев: «Гораздо лучше относиться к людям с доверием. Я хотела бы, чтобы ты воспитывал в себе такое отношение, чтобы ты мог с сочувствием отнестись ко мне и помочь мне в решении моих проблем».
Джаро осторожно высвободил руку: «Я предпочел бы сочувствовать на некотором расстоянии, чтобы не брать на себя преждевременно лишние обязательства».
Уголки рта Лиссель скорбно опустились: «А я думала, что ты не прочь со мной подружиться!»
Джаро усмехнулся: «Подружиться-то я с тобой не прочь — но, по-видимому, мы по-разному понимаем сущность дружеских взаимоотношений».
«В дружбе нет ничего плохого», — осторожно высказалась Лиссель.
«Разумеется, нет. Но настоящие друзья не боятся показываться на вечеринках вместе, а нам приходится прятаться в «Старой берлоге» только для того, чтобы поговорить».
Лиссель, судя по всему, колебалась, пытаясь принять какое-то решение: «Все это не так уж важно! Если ты будешь вести себя хорошо и поможешь осуществить мои планы, мы сможем оставаться друзьями». И она робко прибавила: «В какой-то степени».
«Позволь мне внести ясность в положение вещей, — сказал Джаро. — Твое присутствие оказывает на меня сильное влияние. Это влияние вызывает обильное выделение гормонов, циркулирующих в крови; от этого у меня кружится голова, и мне хочется тебя схватить, сжать покрепче и затащить в постель. Дружба при этом отодвигается на второй план».
«Такая перспектива нецелесообразна! — решительно ответила Лиссель. — Если бы я ожидала, что меня схватят, сожмут покрепче и затащат в постель, я опасалась бы за свою репутацию. Кроме того, я упрекнула бы виновника в пренебрежении моими желаниями — даже если бы виновником оказался ты».
«В таком случае... — Джаро сделал жест рукой, выражавший фаталистическую покорность судьбе. — В таком случае наши отношения бесперспективны».
«Ты слишком быстро сдаешься, — насупившись, заметила Лиссель. — Это почти оскорбительно! При том, что я хотела пригласить тебя на Парад Цветов! Я
упоминала об этом на Суматошной попойке, разве ты не помнишь?»«Нет, не помню».
«Парад Цветов — садовая вечеринка «Уклонистов». Я хотела бы, чтобы ты на ней присутствовал. Тебе там понравится — вокруг будет бесконечное множество цветов!»
«При чем тут я? Я не уклонист, я никто. Меня не пропустят дальше первого одуванчика. Кроме того, если меня заметит Ханафер, он снова начнет вопить и обзывать меня пронырой».
«Неважно! Ты придешь по моему личному приглашению — все это не так уж официально, не беспокойся. Меня выбрали в комитет фестиваля, и мы хотим, чтобы это был самый великолепный праздник сезона. Мы устроим целые каскады цветов! Всем будут подавать большие чугунные кружки, наполненные до краев пурпурной «Граденцией»! И, конечно же, не нужно оркестра — мы хотим, чтобы ты нарядился парковым сатиром и бродил среди гуляющих, играя веселые мелодии на суаноле».
«Ты хочешь, чтобы я нарядился сатиром?» — не веря своим ушам, вполголоса спросил Джаро.
«Ничего страшного! Мы уже придумали подходящий костюм: он ужасно смешной, с цилиндром набекрень, зелеными панталонами и потешным овечьим хвостиком, пришитым сзади — ну, там, где обычно пришивают хвосты, — Лиссель хихикнула. — Хвостик соединен проволокой с коленом; когда ты начнешь прыгать, подбрасывая колени, хвостик будет болтаться из стороны в сторону. Забавно, как ты думаешь?»
Джаро ошеломленно смотрел на собеседницу. Лиссель щебетала, как ни в чем не бывало: «А я наряжусь голубым дьяволенком в синих кружевных тапочках. Настоящим костюмом это назвать трудно — он почти ничего не скрывает — но на Параде Цветов определенная смелость не помешает. По сути дела, таков стиль «Уклонистов»! Кроме «Граденции», будут подавать шербет из титилантуса в вазочках из подлинного молочного стекла! А еще выставят целый чан самогона, приготовленного по особому рецепту специально для Парада Цветов — он называется «Флеррийская Забамба». Говорят, его дали попробовать Яшеру Фаркинбеку, и он здорово наклюкался. Тебе это пойло тоже понравится, вот увидишь!»
Наклонившись над столом, Джаро взял ее за руки: «Лиссель, тебе предстоит пронаблюдать взрывообразную аннигиляцию двух антагонистических представлений о садовой вечеринке».
«Не понимаю».
«Другими словами, существуют два варианта одной и той же вечеринки. Они несовместимы — если ты выберешь один, другой отменяется».
«Зачем из всего делать какую-то мелодраму и выражаться напыщенными фразами? — Лиссель пыталась высвободиться. — Ты выглядишь так мрачно! Пусти меня!»
Джаро отпустил ее: «Позволь мне рассказать о двух вечеринках. Первая — несомненный успех, торжество! Под безоблачным небом подают замечательные напитки. Парковый сатир всех развеселил своими наигрышами, кривлянием и прыжками. Ханафер Глакеншоу доволен. Яшер Фаркинбек наклюкался. Лиссель Биннок сияет: ее красота соблазнила каждого юношу и вызвала ревность у каждой девушки».
«Замечательно! — закатила глаза Лиссель. — Можешь не продолжать — я выбираю именно такой Парад Цветов!»
«Подожди! Теперь я расскажу о второй версии того же праздника. На этот Парад Цветов ты прибываешь в моем сопровождении, и мы одеты в похожие костюмы. Ты носишь мою суанолу, а я могу на ней играть или не играть, в зависимости от настроения — может быть, у меня возникнет такое желание после нескольких глотков «Флеррийской Забамбы». Мы проведем вечер вместе, а затем, с наступлением темноты, удалимся в ночную мглу. У нас останутся самые приятные воспоминания об этой вечеринке и друг о друге».