Ночной огонь
Шрифт:
Хильер язвительно улыбнулся: «Подозреваю, что она уже вернулась домой, потому что ее инопланетные затраты оказались не по карману декану Хутценрайтеру».
Джаро удивленно поднял голову: «Скирлет вернулась в Танет?»
Хильер кивнул: «Вчера я видел ее в кабинете декана».
«Интересно! Как она выглядит?»
Хильер пожал плечами: «Не заметил существенных изменений. Она все еще становится в позу типа «плевать я на всех на вас хотела». Будь это кто-нибудь другой, я назвал бы такое поведение наглостью. У нее все еще немного мальчишеская фигура, если судить по манере одеваться. Тем не
«Наверное, она решила завершить образование в Институте! — с напускным энтузиазмом воскликнула Альтея и повернулась к Джаро. — В следующем году ты встретишься с ней на занятиях. Разве это не замечательно?»
«Не так уж замечательно, если она будет вести себя нагло и станет меня презирать», — усмехнулся Джаро в сторону отца.
«Жаль, что ты не можешь поехать с нами на Юшант! — сказал Хильер. — К сожалению, это действительно помешало бы твоей учебе на первом курсе Института».
«Еще представятся другие возможности, — успокоительно отозвалась Альтея. — Образованию нужно уделять внимание в первую очередь».
Джаро угрюмо смирился с перспективой потратить четыре года на академические занятия, хотя все инстинкты побуждали его приступить к поискам своего происхождения. Он больше не спорил, однако, с Хильером и Альтеей. Иногда он сомневался в том, что ему когда-либо удастся узнать правду. Такие сомнения неизменно вызывали в нем приступы упрямства, и где-то в глубине сознания решение добиться своего только укреплялось.
После завтрака Джаро отправился в мастерскую космического терминала, чтобы встретиться с Гэйнгом Нейтцбеком.
Нейтцбек уже знал о вчерашних событиях в Пингари-парке и произвел краткий бесстрастный осмотр состояния Джаро: «Говорят, ночью у консерватории кто-то с кем-то подрался».
«Насколько мне известно, Ангелы Тьмы получили по заслугам, — ухмыльнулся Джаро. — Им надолго подрезали крылья».
Гэйнг кивнул: «Как ты проведешь лето?»
«Как раньше. Но Фаты улетят на Юшант, и я останусь один. Собираюсь починить крышу и покрасить дом снаружи. Кроме того, примерно неделю займут всякие формальности, связанные с поступлением в Институт. Тем временем, я хотел бы продолжать занятия и работать в мастерской столько, сколько мне позволят».
«С этим не должно быть проблем, — сказал Нейтцбек. — Мне твоя помощь пригодится — в последнее время накопилось много заказов на ремонт. На следующую неделю назначен пробный полет большого красного «Пожирателя пространства» модели № 19. Если владельца не будет на борту, ты мог бы вывести корабль на орбиту и вернуться».
«Превосходно! Благодарю вас!»
Гэйнг кивнул: «А теперь давай составим что-то вроде расписания».
2
Через несколько часов Джаро прибыл в Лицей и занялся выполнением обязанностей, возложенных на выпускников. Некоторых эти обязанности огорчали. «Предвыпускной обход» и церемония вручения дипломов обозначали переходный момент: позади оставалась молодость с ее непременной долей забав, безответственности, мимолетных любовных увлечений и полушутливым,
полусерьезным восхождением по ступеням социальной иерархии, нередко имевшим огромное символическое значение и предвосхищавшим будущее.Джаро ходил по знакомым помещениям, собирая свое имущество и прощаясь с преподавателями — некоторые из них ему нравились. В полдень он зашел в кафетерий, взял в буфете бутерброд и фруктовое пирожное и присел за стол. Как только он приступил к еде, в кафетерии появилась Лиссель в соблазнительной белой юбке и темно-синем тонком свитере с высоким воротником. Она была одна и, как показалось Джаро, чем-то раздражена и подавлена, будто у нее было несварение желудка. Лиссель заметила Джаро только тогда, когда он подошел к ней сзади и взял ее поднос. Она нисколько не удивилась. «Иди сюда, — пригласил Джаро, — к моему столу».
Лицо Лиссель застыло; она молча стояла, уставившись на свой поднос в руках Джаро. «Пойдем! — сказал Джаро. — Ты задерживаешь очередь».
Нахмурившись, Лиссель неохотно последовала за ним и плюхнулась на стул.
Джаро притворялся, что не замечает ее раздражение: «Рад был познакомиться с твоими родственниками. Они оказались вовсе не такими, какими я их себе представлял».
«Даже так? — Лиссель не могла просто сидеть и молчать; кроме того, в ней взяло верх любопытство. — Чем они не оправдали твои ожидания?»
«Они производят впечатление людей решительных и энергичных».
Лиссель сухо кивнула и нехотя ответила: «Ты совершенно прав. Они — влиятельные люди, известные существенной весомостью. Моя мать получила приглашение из клуба «Амброзиана». Но она еще не уверена в том, что престиж «Амброзианы» на самом деле выгоднее статуса «Кахулибов»».
«Любопытно! — заметил Джаро. — Как тебе понравился концерт?»
«Я не понимаю такую музыку, — угрюмо призналась Лиссель. — По-моему, ее не понимает ни один нормальный человек. Дорсен эта галиматья приводит в такое же замешательство, как всех остальных, но она вынуждена ее играть: репертуар определяется директором консерватории. Теперь она учит пьесу Джереми Каватерры и говорит, что она гораздо приятнее на слух».
«Надеюсь, я произвел достаточно хорошее впечатление?» — осторожно спросил Джаро.
«Какая разница? — пожала плечами Лиссель. — Леди Винзи думала, что ты — билетер или швейцар. Моей матери ты не понравился: она сказала, что ты — поддакивающий проныра без собственных мнений. Поза, в которой ты сидел — напряженная и неуклюжая — заставляла ее подозревать, что ты наделал в штаны».
«Вот еще! — фыркнул Джаро. — Если я еще раз когда-нибудь с ней встречусь, посмотрим, кто из нас наделает в штаны!»
Лиссель не ответила на это замечание.
Джаро вздохнул: «К счастью, мое внутренне равновесие — или моя гордость, называй это как хочешь — не нуждается в комплиментах».
Лиссель продолжала молчать. Она угрюмо откусила кусочек печенья, отодвинула поднос в сторону и смерила Джаро ледяным взглядом: «Странно, что ты упоминаешь о гордости и самоуважении! Когда Ханафер обзывает тебя туфтяком, ты только краснеешь и хлопаешь длинными ресницами». Она отвернулась: «Мне пора. А у тебя, конечно, полно своих дел и секретов. Не забудь заплатить своей банде, между прочим».