Ночной скиталец

Девушку удерживало лишь сознание того, что она бы прошла сквозь отважного рыцаря и, вероятно, врезалась бы головой прямо в стену.

— Это все ваш потомок, — вместо этого выпалила она, — Ланс Сент-Леджер. Он сделал ужаснейшую вещь.

Закованные в кольчугу плечи Ланселота поднялись в жесте почти мученического смирения.

— Что теперь?

— Он просил меня выйти за него замуж!

В течение секунды сэр Ланселот выглядел смущенным. Затем он воскликнул — Ах, Святой Георг. Есть ли предел злодеяниям этого мужчины?

Розалин неохотно улыбнулась, осознав, как нелепо, должно быть, звучали ее жалобы. Но она серьезно продолжила:

— Действительно, сэр. Его предложение было очень огорчительным и нежеланным.

Взволновавшись при этом воспоминании, она беспокойно повернулась на стуле.

— Я полагаю, Ланс не имел в виду ничего плохого. Он, возможно, пытался спасти мою репутацию и казался искренне разочарованным моим отказом. Я бы могла даже немного пожалеть его, если не то, как он повел себя позднее.

— Но я даже не был рядом… я… я имею в виду, что еще этот негодяй сделал с вами?

— Ничего конкретного, но моя горничная рассказала мне о том, что происходило внизу. Дженни сказала, что видела, как были доставлены рулоны ткани для моего свадебного наряда, а Ланс встречался с адвокатом и викарием, как будто он намеревается заставить меня выйти за него замуж.

— Он вряд ли может сделать это, моя милая, — утешил ее сэр Ланселот.

— Д-да, — неохотно согласилась Розалин. «Но он может сделать кое-что другое», — подумала она. То, что делало ее такой слабой и задыхающейся в его руках, угрожая лишить ее всего благоразумия. Почему-то она очень боялась, что если когда-нибудь поддастся соблазнению Ланса, то будет потеряна… потеряна навсегда для ее любимого сэра Ланселота.

Не то, чтобы она сейчас принадлежала ему, была вынуждена напомнить себе Розалин. Нет, только в ее сердце. Девушка повернулась к своему благородному рыцарю в полнейшем отчаянии.

— Вы не можете что-нибудь сделать, чтобы остановить Ланса? — взмолилась она. — Вы не могли бы найти способ похитить меня отсюда, спрятать меня в каком-нибудь спокойном маленьком коттедже?

— Нет, моя дорогая, — сказал он. — Я не могу помочь вам сбежать, и я не уверен, что сделал бы это, если бы мог.

Его слова ошеломили Розалин.

— Почему нет?

— Все дело в легенде. Если вам действительно предназначено судьбой быть невестой Ланса…

— Вы сказали мне, что не знаете, верите ли в это сами.

— Я быстро учусь проявлять уважение к традициям семьи Сент-Леджеров, — ответил сэр Ланселот. — Но оставим легенду, миледи, у меня есть более практические соображения. Вопрос вашей репутации и вашего ужасного материального положения. Возможно, Ланс Сент-Леджер — ничего не стоящий повеса, но он мог бы обеспечить вас домом, надежным достатком, и я верю, он бы сделал все, что в его силах, чтобы вы были счастливы.

— Я вижу, что все решительно настроены толкнуть меня на этот брак без любви, — сказала Розалин с легкой дрожью в голосе. — Но я думала, вы торжественно поклялись спасать девиц от несчастий. Я думала, вы мой друг.

— Ах, моя дорогая Розалин, так и есть, — рыцарь улыбнулся с такой нежностью, что ей стало больно, и направился к ней с протянутыми руками, но тут же остановился, осознав, насколько бесполезен этот жест.

— Миледи, — мягко сказал он. — Я просто хочу видеть вас в безопасности.

Она с отшатнулась от него.

— В безопасности! Я не хочу быть в безопасности. Всю жизнь меня засовывали в какой-нибудь коттедж, чтобы я читала книги о романтике и легендах, пока мир ускользал от меня. Я устала от этого.

Розалин понимала, что ведет себя, как капризный ребенок, но не могла справиться с собой: какое-то долго сдерживаемое возмущение поднималось внутри нее как болезненный поток.

— Хотя бы раз я хотела бы сама найти легенду. Хоть немного страсти, и волнения, и… и приключения.

— Вы не думаете, что Ланс мог бы обеспечить вам это? У него репутация…

— Я знаю все о репутации Ланса, — горько произнесла Розалин. — О, я признаю, что этот мужчина обладает опасной привлекательностью и даже может быть добрым при случае. Но он не верит в благородство, волшебство и мечты. Он просто не… не…

— «Не» что, миледи? — вопросительно произнес сэр Ланселот.

Девушка подняла голову и посмотрела на Ланселота, не в состоянии сдержать желание в своем голосе.

— Он — не вы, — прошептала она.

— Нет, Ланс определенно не я, — сказал рыцарь с необъяснимой горечью. — Простите меня, миледи, я больше не могу притворяться, что не понимаю природу ваших чувств ко мне. Но уверяю вас, я намного хуже его.

Розалин залилась жарким румянцем от стыда, понимая, что выдала себя. Она всегда была слишком импульсивной, слишком искренней в своих эмоциях. Совершенно очевидно, что она опечалила сэра Ланселота своей безответной любовью. Этот мужчина был слишком благородным, слишком великодушным, чтобы причинить боль леди.

— Я сожалею, — заикаясь, произнесла Розалин. — Я не хотела обременять вас своей… своей привязанностью, на которую, знаю, вы не в состоянии ответить.

— Ах, миледи! Все эти нежные чувства умерли во мне давным-давно, когда я обесчестил себя, желая не ту женщину, — сэр Ланселот заколебался, прежде чем продолжить. — Но если каким-то чудесным образом моя жизнь и сердце могла бы быть возвращены мне, тогда они бы всецело принадлежали вам.

Розалин застыла, едва осмеливаясь дышать, ее сердце разрывалось между надеждой и сомнением. Она была уверена, что ослышалась.

— Вы… вы говорите, что тоже могли бы полюбить меня?

— Да, миледи, до самой… — он поправил себя с кривой усмешкой, — я буду любить вас вечно.

Девушка, спотыкаясь, двинулась к нему, раскрыв объятия, пульс грохотал в ее ушах. Руки сэра Ланселота поднялись, чтобы соприкоснуться с ее, их пальцы, казалось, встретились в мерцании света, не в состоянии коснуться и все же касаясь друг друга таким образом, который имел намного большее значение. Нежное соединение сердца и души.