Ночной всадник

Эти дни оказались для Бледного Энна гораздо удачнее предшествующих, так как моросящий дождь и прохладный воздух заставляли людей искать тепла, как внешнего, так и внутреннего, которые и предоставлял им Бледный Энн в своем баре. Его проворные руки никогда не бездействовали за стойкой, смешивая напитки или отсчитывая сдачу, кроме того времени, когда он выходил подбросить свежую еду в огонь и шуровал угли в печи длинной кочергой. Этот загнутый на конце металлический прут, который кузнец однажды отдал ему как плату за выпивку, был настолько длинен, что мог служить Бледному Энну даже палкой. Он искал большую кочергу. Хотя у него в зале стояла только одна печь, но в своем роде она являлась гигантом как по широте, так и по вместимости. В эти дни Бледный Энн поддерживал в ней огонь так, что жар проникал к двери, с одной стороны, и в глубь помещения, где стояли столы и стулья, с другой.

С тех пор как толпа, удовлетворяя свое любопытство, потекла мимо стойки Бледного Энна, многие стали оседать здесь и находились в салуне весь день напролет, но часам к десяти вечера веселье с выкриками и пением достигало вершин. Завсегдатаи с печальными лицами, сидевшие тут час за часом, неустанно пряча красные глаза, тоже начинали подавать признаки жизни. У некоторых из них проявлялся скрытый дотоле певческий талант, и они поднимались с мест, снимали шляпы, разверзали бородатые рты и разражались пением.

В тот вечер антиквар, мывший золото в сорок девятые и ничем не занимавшийся с тех пор, хлебнув огромное количество белого виски, вскочил со своего места и выполнил па, восхитившее присутствовавших. Трижды он приземлялся на пол и завершил свое выступление только из-за приступа ишиаса. Два силача водрузили его опять на стул, склонились над ним, и вскоре новая выпивка появилась на столе.

Однако в этом вертепе всеобщего веселья возникли и два островка печали.

В заднем углу зала, куда почти не доставал свет фонаря, сидели Весельчак Лэнгли и Мак Стрэнн. Чем больше пил Весельчак, тем больше бледнело его лицо, пока совсем не побледнело так же, как и у самого Бледного Энна; что до Мака Стрэнна — он вообще редко пил.

Целый час прошел, пока один из них заговорил, хотя Лэнгли произнес свою реплику так, словно отвечал на вопрос:

— Он очень много о тебе слышал, Мак. Он не так глуп, чтобы прийти в Элкхед.

— У него не было времени, — пояснил гигант.

— Не было времени? Все эти дни?

— Подожди, пока собака не оклемается. Он придет за собакой в Элкхед.

— Но, Мак, след смыло давным-давно. Тот ветрюган на следующий день замел бы любой след поменьше, чем от большой повозки.

— Для той собаки это не имеет значения, — терпеливо объяснил Мак Стрэнн.

— Ну хорошо, — проворчал Весельчак. — Я вскоре возвращаюсь домой. Я не собираюсь зарыться в монеты, как ты, Мак.

Тот не ответил, но его глаза невидяще скользнули по залу, и пока его голова описывала дугу, Весельчак Лэнгли позволил себе скривить на мгновение губы.

— Если бы я знал цену, — процедил он, — я бы заказал еще выпивки.

— Я не пью, — монотонно возразил гигант.

— Тогда я встану и пропущу одну с Бледным Энном. Иногда он позволяет себе маленькую благотворительность.

Он поднялся на ноги и направился, проталкиваясь сквозь толпу, к бару. Там он склонился и доверительно зашептал на ухо Бледному Энну:

— Брат, я долгое время собирал здесь пыль, но не дождался награды. У меня в глотке пересохло, Энн.

Бледный Энн изучал его с печальным недоверием.

— Мой друг, — горестно вздохнул он, — «огненная вода» — корень всех бед. Что касается меня, я гашу жажду ключевой водой. Вон там, в углу, стоит бочка с глубоким ковшом. Не забывай об этом.

— А я не благодарю тебя, — разозлился Весельчак Лэнгли. — Черт возьми скупердяев, говорю я!

Длинная рука Бледного Энна страстно обвилась вокруг горлышка пустой бутылки.

— Я не совсем хорошо расслышал, что ты сказал? — свирепо осведомился он и наклонился над стойкой — на расстоянии удара.

— Я повторю тебе позже, — глухо процедил Весельчак и повернулся к стойке боком.

Как только он это сделал, два сравнительно недавно пришедших парня подошли к нему. Они выглядели свежими, так как много месяцев проводили землеобмер и подавляли громадную жажду громадными усилиями. Весельчак Лэнгли оглядел их, вздохнул с облегчением и затем спокойно достал табак и коричневую бумагу. Он прервал скручивание сигареты и предложил бумагу и табак ближайшему парню.

— Куришь? — спросил Лэнгли.

В наши дни человек из горных пустынь знает великое множество всякой всячины, но не знает, как отказать. Предложенный подарок смутил парня, но он не представлял, как уклониться от него, также он не успокоился бы до тех пор, пока не отблагодарил.

— Конечно, — заверил он и забрал табак и бумагу. — Спасибо.

Он украдкой бросил сигарету, которую только что зажег, и наступил на нее, затем скрутил другую из материала Весельчака. Проделывая это, он не спускал глаз со своего нового приятеля.

— Пьешь? — спросил он наконец.

— Не сейчас, — беззаботно успокоил Весельчак.

— Всегда есть место для еще одной, — запротестовал его новый знакомый, тем более настойчиво, что увидел свой шанс отблагодарить.

— Ну, так и быть, — согласился Весельчак. — Только по одной.

И он налил стакан до краев, благодарно поднял его в честь угощавшего и, не пролив ни капли, влил в себя одним глотком.

— Давно в городе? — поинтересовался он.

— Не настолько, чтобы найти себе какое-то занятие, — отозвался тот.

Глаза Весельчака Лэнгли заблестели. Он внимательно оглядел этих двоих. Один — черноволосый, другой — рыжий, но явно братья: оба высокие, плечистые, с квадратными челюстями и приплюснутыми носами. В этих двоих текла ирландская кровь; огонь в их глазах имел происхождение определенно только из одного места на земле. Весельчак ухмыльнулся и пробежал глазами расстояние до того места, где сидел Мак Стрэнн — тяжелая, инертная глыба, чей мясистый лоб застыл в полунахмуренной животной задумчивости.

— Слышал, наверное, — сообщил он своему новому приятелю у стойки. — В городе есть человек, который утверждает, что в этой дыре нет таких, кто бы даже вдвоем одолели его.

— Черт! — рявкнул рыжий. И посмотрел на свои громадные кулачищи.

— Кстати, — поспешно продолжил Весельчак, — он сейчас здесь.

Лэнгли снова взглянул на Стрэнна и опять вспомнил выпивку, которую Мак, возможно, легко бы ему купил.

— Это, конечно, не Бледный Энн? — осведомился чернявый, оглядывая с головы до ног предпринимателя.