Ночной всадник

— Ничего, — отозвался он, — я ничего не слышу.

— Слушай еще, — потребовал Стрэнн тихо, будто они сидели в засаде в доме врага. — Ветер доносит голос. Слышишь?

И Весельчак в самом деле различил слабые звуки. Дождь сильно их заглушал, но далекий свист лился подобно свету одинокой звезды или окна в доме. Но окно в доме светится уютным желтым светом, в то время как сияние звезды белое и холодное. Отдаленный звук доносился сквозь завесу дождя и с каждой секундой становился все более отчетливым. Кто-то ехал под дождем, насвистывая.

— Это он! — задохнулся Весельчак. — Боже милостивый, Мак, он свистит! Невероятно! — Лэнгли направил лошадь поближе к стене и прислушался. Внезапно он вздрогнул. — Что, если он подстрелит нас обоих, увидев вместе? У парней, которые свистят в такую погоду, нет сердца!

Но Мак склонил голову, прислушиваясь, и ничего не ответил.

— Боже, дай мне силы все выдержать! — клянчил Лэнгли. — Боже, дай мне увидеть все, чем это закончится! Дай увидеть, как они будут драться! Один из них умрет, — а может, и оба, — я никогда ничего подобного не увижу.

Дождь внезапно стих, и центр урагана переместился далеко прочь. На мгновение они увидели окутанные тенью холмы, услышали свист из сердца бури, заставивший их задрожать. Он звучал так громко и близко, что от одного аккорда оба слушателя синхронно содрогнулись и уставились друг на друга. Затем они поспешно отвели глаза, словно испугавшись того, что увидели в лицах. В этом звуке не слышалось ничего от лени. Громкий, бодрый звук радости. Его доносил ветер, бросая в лица, словно капли дождя.

А затем на вершине холма Весельчак различил сквозь туман тусклые очертания всадника и кого-то еще, бегущего впереди, — они быстро приближались.

— Это волк, который на нас напал! — вскрикнул Лэнгли. — Боже, даже если мы захотим удрать, нас догонит волк. Мак, ты спасешь меня? Ты справишься с волком?

Весельчак вцепился в руку товарища, но тот так грубо его оттолкнул, что Лэнгли с трудом удержался в седле.

— Подальше от меня! — прорычал Мак. — Когда ты ко мне прикасаешься, я чувствую себя словно на кладбище. Держись-ка от меня подальше.

Весельчак с трудом умостился в седле, скользком от дождя. Его лицо исказилось, словно от ненависти.

— Не долго тебе осталось приказывать и давать волю рукам. Вон он идет — скоро! Мак, я бы хотел остаться — хотел бы увидеть конец… — Весельчак смолк, стрельнув ястребиным взором в лицо гиганту.

Дождь накрыл фигуру приближающегося всадника, и в то же мгновение свист раздался совсем рядом. Будто Свистун мгновенно переместился в другое место, спрятавшись от ливня. Мак отскочил от стены и схватился за винтовку. Но Весельчак бросил встревоженный взгляд в другую сторону, его голова по-птичьи качнулась, а затем Лэнгли склонился к луке седла и рванул в дождь.

Глава 40 СТРЕМНИНА

Мгновение — и Весельчак скрылся в сумрачной дрожащей пелене. Мак остался один.

В такие минуты опасности даже ребенок рядом придает храбрости сильному мужчине. Странная связь устанавливается между двумя в период кризиса: стоило Весельчаку исчезнуть, как со Стрэнном произошло то же самое, что и с Ахиллом, когда стрела пробила герою пятку, уничтожив панцирь неуязвимости. Мак чувствовал себя совершенно голым, даже шум дождя звучал для него угрожающе.

Никогда в своей жизни Стрэнн никого не боялся. Но сейчас в желудке заныла какая-то странная пустота, а сердце забилось, словно птица на ветру. Маку вдруг нестерпимо захотелось оказаться далеко отсюда.

Эх, будь над ним чистое небо — все, наверное, случилось бы по-другому, но Бог создал этот день как декорацию к сцене смерти. Вот почему дождь так беспощадно хлестал землю. Мак посмотрел вниз. После его смерти дождь все еще будет продолжаться, сбивая в пену грязную воду. В этом месте ничего не изменится. Он, возможно, погибнет, но безразличное небо и бесчувственная земля останутся неизменными. Внезапная тоска охватила Стрэнна, тоска по домику в горах, свисту кофейника на огне — добром, теплом, желтом огне, дымившем между скал. И шкура, оставленная на стене для просушки, — все это мелькнуло в одной вспышке памяти.

Зачем он здесь, когда сердцем находился так далеко, готовя крышу к дождевому потоку? Хотя, возможно, над хижиной нет дождя, ведь она так далеко отсюда. Высокие вершины гор защитят ее от штормовых туч. Только эти плоские низкие холмы превратились в ад!

Стрэнн пришпорил лошадь и, набычив голову, помчался к своему дому, птичье чувство полета указывало ему верную дорогу.

То и дело лошадь попадала в лужи, и тогда фонтаны грязной воды разлетались во все стороны. Куски грязи шлепали по одежде так, словно кто-то раздавал пощечины. Природа — ветер и дождь — будто пыталась вернуть Стрэнна назад.

Но скачка приносила Маку благословенное чувство облегчения и безопасности. Он даже слегка притормозил и уже не мчался вслепую по холмам, а спокойно ехал, вглядываясь в пелену дождя и объезжая громадные лужи, лежавшие на пути.

Дождь вновь уменьшился. Мак оглядел милые уютные холмы вокруг, но как только пришпорил лошадь, до него долетел резкий свист. Стрэнн остановился, натянув поводья, и прислушался, сердце его бешено заколотилось.

Невозможно, невероятно — неужели этот парень преследует его в такой ливень. И почему тогда волк, если он способен найти след даже под водой, не бросился догонять Весельчака? Или у него нет для этого оснований?

Свист? Свистун находился далеко, где-то в центре ливня, и свист могло принести эхо, подхваченное ветром. Стрэнн продолжал прислушиваться.

Свист снова донесся, так же внезапно, как и прежде, резкий и пронзительный, подобный лучу света глубокой ночью. Мак припал к седлу и пришпорил лошадь. В этот момент дождь снова припустил, и шум его заглушил все остальные звуки. Посвежевший ветер швырял потоки воды прямо в лицо.

Это было хуже всего. По звуку он определил бы приближение преследователя, но в таком гаме Барри мог подобраться совсем близко и наброситься на него сзади. Мак видел того жеребца — грациозного, быстрого, с великолепной статью — и никогда не забудет. Если такой жеребец поднатужится, то запросто вышибет Стрэнна из седла, как если бы тот стоял на ровной земле. В такой грязи собственная лошадь становилась помехой. Мак снова пришпорил коня, устремляясь к дому, оглядываясь вновь и вновь, пронизывая дождевую морось встревоженным взглядом. Спасение! Преследователь исчез, хотя и мог скрываться рядом за пеленой дождя.

Внезапно его конь остановился, скользя всеми четырьмя ногами в грязном потоке. И хотя он затормозил почти вовремя, его передние ноги по колено погрузились в грязь. Мак натянул поводья. Обычно здесь было так же сухо, как и везде, но сейчас вода переполнила старое русло. Дождь продолжал хлестать, звук его напоминал удары топора по стеклу. Ливень сплошной стеной укрыл противоположный берег от глаз Стрэнна.

Мак проверил скорость течения, пытаясь понять, есть ли надежда перебраться через поток на лошади. Но тут он заметил дерево, принесенное водой, которая играла тяжелой сосной как травинкой, перебрасывая с волны на волну, словно мячик. Ни одна лошадь не смогла бы преодолеть такую стремнину. Но ведь должен где-то быть брод! Стрэнн развернулся и устремился вдоль берега, безотрывно всматриваясь. Но нет, поток делал крутой поворот, заставляя ехать прямо навстречу преследователю. Мак снова развернулся в другую сторону, надеясь обнаружить путь к спасению впереди. Отчаяние охватило его душу, обратный путь занимал слишком много времени. И вот бурную реку вдруг резко повернуло именно туда, куда Мак и собирался ехать. Но направление сейчас не так много значило для Стрэнна, как время.