Ночные кошмары в отдельно взятом княжестве

– Возьми, дедка, мальчонку на деньков несколько, – сказала невестка, и Ефим тут же обмер и за сердце схватился. Побелел сердечный, затрясся, на топчан упал.

Внук перепугался не на шутку:

– Может, скорую?! Или в больницу?!

– Езжайте с Богом, – только и вымолвил старый солдат. – Отлежусь в тишине.

Нет. В няньки не годился бывший старшина, но и мух считать не хотелось. Вовремя появился гонец. Ой, как вовремя!

Ежели Щур зовёт, значит – на дело. Уж лучше воевать, чем с внуками – правнуками сидеть. Ага… Посидишь с ними… как же… В мыле весь будешь от эдакого сидения… И никакой ворог уже не страшен…

Воевода встречал гостя у ворот:

– Иди, обнимемся, старый чёрт, – не изменилось приветствие за долгие годы, не стёрлось, не износилось.

Улыбнулся Ефим во весь рот, радостно. Показал сразу все вставные зубы, красивые, каких и у молодого не было – вкривь и вкось росли свои-то:

– Не берёт тебя время, воевода! Ни морщин, ни седины за столько-то годков не нажил. И зубы все свои. И стать молодецкая при тебе. Небось, молодухи заглядываются?!

– Они б загляделись, да Глафиры боятся, – подмигнул Щур старому товарищу, который при знакомом имени враз стал серьёзным. Честно говоря, и у него при виде миниатюрной супруги воеводы поджилки тряслись. Ещё неизвестно, что страшнее: сиденье с правнуками или недовольный взгляд Глафиры.

– Звал зачем? – перевёл разговор в деловое русло Ефим, входя в ворота и подходя к хозяину почти вплотную. Спросил тихо, чтоб никто, кроме воеводы, вопроса не услышал.

– Что в княжестве делается, небось, в курсе?! – вопросом на вопрос ответил Щур, и Ефим согласно кивнул в ответ. А кто ж не в курсе?! – Ну, тут тебе и ответ.

И опять кивнул молча бывший старшина. О чём тут говорить, когда и так всё ясно и понятно.

– Скоро Веденей подвалит, тогда и побеседуем, чтоб не повторяться, – тихо сообщил гостю хозяин. – Глафира стол в холодке накрыла, подальше от любопытных глаз.

– Да уж, – вздохнул Ефим чуть растерянно и печально, – то, что в нашем княжестве сейчас деется, и в ночных кошмарах видеть не хочется, не то что наяву.

Помолчали, покачивая в раздумье седыми головами.

– И почему всякий следующий правитель хуже предыдущего?! – горестно вопрошал Ефим, глядя на друга. – Ропщет народ, по углам шушукается. Князя шерстит в хвост и в гриву. А явится другой на престол княжеский, и задумаешься: хотели как лучше, а получили дерьма кучу …. взамен вполне приемлемой власти.

– Деньги, не иначе, дьявол изобрёл, – вздохнул и Щур. – Соблазняет людскую душу, искушает копейкой. Ломаются людишки перед деньгой, как гнилое дерево в бурю. И себе на смену производят такие же гнилушки. Всё меньше народу настоящего на земле – честного и неподкупного. Всё больше пустых оболочек, живущих с закрытыми глазами. Такими наш Гадина держится. И ему подобные душонки подлые. Способные лишь на удар из-за угла..

Пока они во дворе шептались да переглядывались, поминутно вздыхая, Веденей и подоспел.

Скрипнули ворота, бывший полковой кашевар вошёл во двор и плотно притворил за собой створки. Никого из слуг во дворе не было, значит, так им приказано – не высовываться.

Прикрыть ворота труд не велик, а защита от чужих глаз отменная. Раз даже слуг рядом нет, которым Щур доверяет как себе самому, значит, чужие глаза им тем более без надобности.

Кашу и ту без смекалки не сваришь, так что додуматься, что разговор серьёзный предстоит, Веденею несложно.

– Ну, други, – пробасил дородный Веденей, поворачиваясь лицом к ожидающим его товарищам, – видно, рано на покой старой гвардии. Не может народ нашего княжества без старых вояк обойтись.

– Куда ж мы без кухни?! – привычно съязвил Ефим, продолжая старый извечный спор двух бывших служак: кто важнее – кашевар или снабженец.

– На пустой желудок и новым сапогам не рад, – тут же ответил Веденей и хитро покосился в сторону воеводы: что тот скажет?

Щур заулыбался, но пока промолчал, довольный, что друзья с годами не теряют молодого задора: всё петушатся, всё соревнуются. Глаза его потеплели.

Ефим тоже поглядел на воеводу и, увидев улыбку на его лице, так же широко и радостно улыбнулся, шагнул навстречу Веденею и хлопнул того по плечу:

– Ни разу не уступишь старику. Всё последнее слово за собой оставляешь, – в шутку укорил он бывшего полкового повара. – Конечно, где нам за молодыми угнаться?! Вот, доживёшь до наших лет…

– Если доживёшь… – внезапно став серьёзным, сказал вдруг Щур. – Такие события навалились, что уцелеть проблематично даже страусу: ты голову в песок, а тебя – за задки…

Друзья тоже вмиг стали серьёзными. Помолчали, поникнув головами. Почесали затылки.

– От судьбы не уйдёшь, – произнёс наконец Ефим, приосанившись. – Пожили на свете, даст Бог – и ещё поживём. А нет, так нет, ни под кем ходить не будем, топтать ногами себя и людишек не позволим… Должна быть правда на свете. Никак нельзя без правды-то…

Конец ознакомительного фрагмента.