Нокаут чемпиону. Вторая часть
Шрифт:
– Познакомься – Алевтина Ильинична, – представил Мелихов, предварительно попросив няню увести ребёнка. – Она – психолог.
– Здравствуйте, – пробормотала Ленка. – Вы приехали посмотреть Настю?
– Я не договорил, – оборвал её Игорь. – Психолог – из круглосуточного детского сада.
– Ты хочешь отдать Настю в интернат? – поразилась девушка.
Она не верила собственным ушам, зная, как трясётся Мелихов над дочерью, как заботится о её душевном спокойствии!
– У нас просто садик, – приятно улыбнулась женщина, – только очень хороший… Вы, наверное, представили себе какие-то ужасы? У нас проживают и обучаются дети актеров,
– И бешеные бабки за пребывание. Пять детей в группе, полный спектр услуг и занятий – логопед, массаж, бассейн, игры, подготовка к школе, – отчеканил Игорь. – Предупреди своего доктора, чтобы больше не приезжал. Настя отправляется туда в понедельник.
– Когда?! – обалдела девушка и беспомощно залепетала: – Надо ведь… Надо её подготовить… Она совсем не садовский ребёнок… Игорь, так нельзя… Ты же сам говорил!
Значит, Мелихов всё решил – Ленке придется покинуть дом. Он ничего не простил и извиняться не собирался, но это не имело теперь никакого значения. Она думала сейчас только про Настю. Нет, как он может?! Почему не посоветовался? Неужели не нашлось бы другого выхода?
Рассудком девушка понимала, что в практическом смысле – это, возможно, разумно. Игорь живёт на базе, ему некогда, а девочке необходимо развитие и общение. Да и Алевтина Ильинична на первый взгляд производила хорошее впечатление. Но ведь у Насти нет матери, Ленка будет далеко, разве можно отдавать её не просто в садик, а в круглосуточное заведение, где она снова почувствует себя брошенной?!
– Не беспокойтесь, – мягко сказала психолог. – Я здесь как раз по этой причине, только мне понадобится ваша помощь. Игорь Глебович сказал, что вы имеете на ребёнка влияние.
– Короче, скажи Насте, что уедешь, – снова вмешался Мелихов. – Придумай что-нибудь, ты ведь у нас талант. Чтобы она мне потом истерик тут не устраивала. Алевтина Ильинична, помогите Елене поговорить с девочкой. И ещё. Елена по своим личным обстоятельствам больше никогда не сможет с ней видеться. Возможно, дочь будет переживать – она немножко привязалась к моей бывшей помощнице. Продумайте, пожалуйста, вместе, как это лучше преподнести.
– Немножко привязалась?! – девушке хотелось сейчас его убить.
Такой мстительной жестокости она от Мелихова не ожидала. Как он может – так поступать с ней, с Настей? Ленка привыкла к отходчивости шефа, к его рассудительности, знала, как он любит малышку и во всём идет у неё на поводу. Но сейчас Игоря как подменили, он словно отгородился от Ленки ледяной стеной. Внутри у девушки всё дрожало, горе просило выхода, но надо было изображать вежливость, разговаривать, что-то решать. И как-то всё это выдержать…
– Конечно, для Насти это будет нелегко, – деловито начала психолог. – У меня есть простой вариант: давайте скажем, что вы уезжаете в длительную командировку. Но будете ей звонить и иногда навещать. Лучше всего, если вы поедете вместе с нами в садик, пройдётесь с девочкой по территории, чтобы это было как бы ваше совместное с ней решение. Это, кстати, поможет ребёнку адаптироваться.
– Нет, так не пойдёт, – вмешался Мелихов. – Настю я отвезу сам. Это первое. Второе. Звонить Елена не сможет. Навещать тем более. Надо сделать так, чтобы девочка осознала – Елены вообще больше не будет в её жизни. Никаких ложных надежд.
– Понимаете, Игорь
Глебович, – покачала головой психолог, – так резко обрубать связь с прежним миром нельзя. Настя всё равно будет помнить про своих друзей, ждать и даже грустить. Может, Елене всё-таки попробовать выбрать время для…– У неё не получится, – отрезал Мелихов.
– Вы ничего не поняли, – Ленка не в силах была сдержать бешенство. – Просто кому-то хочется, чтобы мы с Настей страдали. Чтобы она думала, что я её выкинула! Хороший папа объяснит девочке, что её снова предали.
– Но никто ведь не виноват, что у вас такие обстоятельства! – удивилась Алевтина Ильинична. – Не стоит обвинять Игоря Глебовича…
– Это неважно, – всё тем же ледяным голосом произнёс Игорь. – Просто сделайте так, чтобы девочка не сильно расстроилась. Да, я не разрешаю никах визитов и звонков. А ты как себе это представляла, Лена? На хрена тянуть кота за хвост? Скажи, что звонить не сможешь, вернешься через год… через сто… а к тому времени Настя и думать о тебе забудет…
Психолог нахмурилась, в глазах её появилось недоумение. Она хотела что-то добавить, но девушка перебила.
– Хотите одну историю? – Ленка сжала руки в кулаки, чтобы не дрожали так заметно пальцы. – У моей подруги – ты её видел, Игорь… в детстве умерла мать. Взрослые боялись, как среагирует девочка, и не сказали ей правду. Они долгие месяцы врали ей, что мама в больнице. Юлька до сих пор не может простить им этого ожидания. Она мне рассказывала. Говорит: «Я бы тогда приняла всё как есть – раз и навсегда. Они же вытянули из меня все жилы. Я бросалась на каждый телефонный звонок, стояла под дверью, ждала у окна – и всё никак не могла понять, за что же мама меня бросила? Почему она просто пропала и всё?»
– Очень душещипательно, – прервал её Мелихов. – Так в чём проблема? Вот и я говорю – нечего тягомотничать. Только придумайте, как обойтись без рыданий.
– Какой-то у вас пример… неподходящий, – психолог обращалась к девушке. – Во-первых, смерть… Во-вторых, вы всё-таки не мать, а это разные вещи.
– Не мать… – Ленка посмотрела на Игоря. – А кто у Насти мать?
– Вот-вот! – он категорически не желал ничего слышать. – Внушила девочке эту глупость, а теперь всем головняк.
Девушка даже не стала оправдываться. Она боялась, что они сделают сейчас что-то непоправимое, и не знала, как это предотвратить…
– Может, вы сами что-то предложите? – Алевтина Ильинична уже заметно нервничала и пыталась найти компромисс.
– Игорь, ты знаешь. Я всегда говорила Насте одну только правду, – Ленка невольно прислонила руку к области сердца – было тяжело дышать. – Скажу и сейчас.
Маска впервые спала с лица Мелихова. Даже в глазах у него что-то переменилось.
– Какую ещё правду? – буркнул он.
– Правда всегда одна. И поговорю я с девочкой сама, наедине.
Психолог растерянно пожала плечами:
– Я не знаю… На ваше усмотрение, Игорь Глебович. Я не знакома с обстоятельствами, и…
– Никакого усмотрения, – неожиданно жёстко заявила девушка. – Я заработала право попрощаться с ребёнком и самой решить, как это сделать.
Она шла ва-банк и не испытывала никаких колебаний.
– Это мой ребёнок, – тихо произнес Игорь.
– И мой, – Ленка выпрямила спину и смотрела на него в упор, требуя, чтобы он признал это абсурдное заявление истиной.
По лицу Мелихова пробежала едва заметная тень, и он сказал совсем иным тоном: