НОЛЬ НОЛЬ

Почему-то, он детально и с удовольствием описывал процедуры в случае неожиданной смерти. Получалось, что эта «неожиданность» сродни гриппу, и случалась довольно часто. Лекционную скуку он разбавлял фермерскими шуточками, в основном про подвернувших ногу коровах во время случки. Но смех быстро гас под зыркающими взглядами Свифта, которыми тот поливал новичков.

Помимо Фема и Шульца, среди матросов было трое новеньких, все англичане. Вид их был пост-модерново страшён: татуировки с неприличными изречениями и другие стандартные знаки принадлежности к двадцать первому веку - пирсинг и серёжки. Всё в самых неподходящих местах.

«Якобы круто и якобы страшно… Компания та ещё» - прошептал Шульц, а вернее теперь Пауль Шмидт.

Рената, видимо, так устала под утро, что ничего оригинального выдумать не смогла.

«Шульц, Шмидт… по сути одно и тоже…» - сказала тогда она.

Это сильно оскорбило молодого матроса, желавшего быть если не Рамзесом, то уж по крайней мере Фердинандом.

  ***

Пробубнив лекционную скуку, Ван де Бур повёл новичков показывать баржу.

Пятидесятилетняя старушка кряхтела и стонала даже без видимого волнения на море. В звуках этого оркестра можно было насчитать с десяток инструментов. Первыми выделялись, конечно судоходные скрипки - канаты, поющие свою мелодию со всех сторон корпуса.

Низкий контрабасно-утробный гул создавало тело старушки. Само по себе, оно пело что-то своё, минорное в две-три ноты, без видимого воздействия.

Тихо шипела охлаждающая моторы вода, пенистым писом бьющая из туши сухогруза. Скрип дверей, холостой рокот моторов и приглушённые голоса человеков и чаек дополняли симфонический букет.

Первым делом Де Бур выдал всем тёмно-синюю униформу. Она включала в себя нижнее бельё, верхнюю одежду и ботинки.

«Вне своей каюты без униформы чтоб я никого не видел! Наказание — гауптвахта или карцер!» - сказал он.

Сначала Пауль вознамерился задавать много вопросов экскурсионного плана, но его вовремя одёрнул Шарль. Было бы странно от бывалого матроса услышать: «А что это за шпиндель?». Или ещё лучше: «Ну и куда ведёт этот канат?».

Пройдя по основным отделам корабля де Бур остановился около небольшой пристройки на корме. Входная дверь была на кодовом замке, и явно диссонировала своей технологичностью с отстающим на век всем окружающим.

– Если кто приблизится к этой двери, - довольно зловеще произнёс де Бур, - тот будет иметь дело с капитаном… Нехорошее для вашего организма дело.

– А что там?
– спросил бестолковый Шмидт.

– Тела тех, кто задавал подобные глупые вопросы, ясно?

– Ясно… больше не буду.

«Ночью зайдём и посмотрим» - подумал Шарль.

После этого им был показан неотапливаемый карцер.

«Через три дня наступает смерть от переохлаждения» - похвастал де Бур.

Кают-компания не произвела никакого впечатления. Стол, диван, да пара иллюминаторов. Какой-то паршивый морской пейзажик на стене.

«Как будто, кто-то здесь собирается скучать по морю» - подумал Пауль.

– Это столовая. Изысканная английская кухня. Никакой китайщины, или упаси босс франко-итальянщины. Нормальная здоровая еда. Отварные овощи. Всё сбалансировано, - де Бур взглянул на Шарля.
– Вы ведь француз?

– Вроде…

– Теперь вы не француз. Запомните, здесь, на корабле, никакого расизма! Здесь все — англичане, ясно?

– Ясно…

– И еда… Без этих ваших… штучек, - он так поморщился, будто сжевал таракана, - В основном британские консервы. Слышите? Британские…

– А это ваши апартаменты, прошу - Ван де Бур махнул рукой в тесную каюту.

  ***

Воздух стоял здесь так, что теснящиеся трёхэтажные койки, казалось, висят в его густоте, как мясо в холодце. Местечко усугублялось интересной цветовой гаммой: грязно-коричневый цвет стен гармонировал с болотно-зелёными одеялами, вызывая нехорошие желудочно-кишечные ассоциации. Задраенный иллюминатор так оброс плесенью с обеих сторон, что фотоны застревали в ней, оставляя помещение в загадочном полумраке.

«Самое место для поножовщины» - подумали одновременно, казалось, все новички.

– Сами разбирайтесь кто у вас и где. Через полчаса построение на палубе. С вами будет говорить капитан Свифт. Извольте одеть униформу. Помните про карцер!

Когда он ушёл, в помещении явно стало лучше. Первым тишину нарушил Пауль:

– Давайте знакомится. Я Пауль. Как было сказано, англичанин.

– Бен. То есть Бенджамин, - молвил самый «симпатичный» из троих, обладатель драконьей татуировки, - Тёзка капитана. А это дружки мои, Джон и Джим. Смотри не перепутай.

Он ткнул пальцем на двух одинаковых субъектов с какими-то волчьими лицами. Серый цвет кожи и пустышки глаз действительно позволяли легко их перепутать.

– А ты значит был недавно французом?

– Да, но уже нет, - ответил Шарль.
– Уже англичанин.

– Смотри-ка, и акцента даже нет. Лягушек ешь?

– Нет. Не люблю с детства.

– Тогда есть шансы стать нормальным человеком, - сказал Бен и захохотал.
– то то и понятно теперь, почему акцента нет. А ты… как там тебя? Пауль? Немец что ли?

– Нет. Просто Пауль.

– Тогда Пол. Слышь? Пауль вышел, а Пол зашёл, ясно?

– Слышь Бен, ты что-то раскомандовался, - вдруг произнёс Шарль.
– Ты не забывай, что нам тут плыть и плыть. Так что лучше не ссориться с самого начала, Окей?

– Ладно, не серчай, - и он протянул наждачную ладонь с пронумерованными пальцами, - нам уже пора.

  ***

Переодевшись они вышли на корму, где уже толпилась остальная команда. Контингент был разношёрстный, вычурный своими татуировками и серьгами. Особенно выделялся гигантский толстяк, по прозвищу Фудзи. Раскосость его заплывших глазок подтверждала японское происхождение. Он вёл себя как основной, командовал и пинками строил остальных.

В тот момент, когда вошли новички, Фудзи держал кого-то с печальным выражением лица за шиворот. Тот вяло пытался вырваться, а японец что-то шипел ему в ухо. Бедолага не реагировал никак, и своим лицом пытался изобразить безразличие. Фудзи приподнял его повыше и несильно пришмякнул об пол. Не издав не единого звука матрос отключился на пару секунд, а Фудзи поднял его опять, и потряс в воздухе, как тряпку. Он что-то ещё шепнул тому, и как показалось Шарлю, куснул ещё за ухо. Тот страдальчески кивнул, и был тут же водворён в строй рядом с Шарлем. Толстяк медленно обвёл взглядом присутствующих на предмет выявления очередного строптивца. Все молчали. Удовлетворённо крякнув, он произнёс: