Номер двадцать шесть. Без права на ошибку
Шрифт:
Моя чёрная тень, невесть как выбравшаяся из плена зеркал, криво улыбается мне с противоположной стороны телеги.
Глава 57.
Новый персонаж показался мне сперва совершенно нереальным, мороком, призраком, причудой перенапряженного сознания — верхняя половина лица скрыта под черным капюшоном, видны только узкие кривящиеся губы. И всё же он был более чем реален.
— А ну-ка, иди сюда, — он даже пальцами прищёлкнул, словно подзывая собаку, и звук этого голоса, низкого и сиплого, совершил со мной что-то невероятное, с первого же произнесённого слова. Когда Артевиль звал меня к себе, я понимала, что не подойду к нему ни за что на свете, а сейчас… ноги будто
— Макилан, — бестолково всхлипнула я.
— Продержится ещё минут десять. Не бойся. А мы пока поболтаем. Думаю, больше у нас не будет такой возможности. Ключ Альтастенов тоже при тебе..? Молодец, Кори. Умница моя.
— Кто вы? Что вам от меня нужно? — спросила я, стараясь говорить нейтрально, спокойно, насколько это позволяли мелко трясущиеся губы и лязгающие друг о друга зубы, испытывая огромное желание высунуться и посмотреть, как там "держится" мой маг. — Мы были знакомы?
Вместо ответа чёрная тень откинула с головы капюшон.
Его вид был ужасен, куда ужаснее того же Артевиля. Густая сеть шрамов на наголо бритом черепе напоминала присохших раздавленных жирных гусениц. Сиплость и сдавленность голоса была вполне объяснимы — на горле тоже были рубцы. Один глаз просто отсутствовал, на его месте — бурая короста, застывшая вулканическая лава. Он по-прежнему сжимал моё предплечье рукой в толстой перчатку, и мне показалось, что пальцев на ней явно недоставало. В этом уродливом калеке практически ничего не осталось от красивого и холёного аристократа, наследника Мезонтенов, которого я видела на нескольких чудом уцелевших картинках. Почти.
Но…
Он оставался спокойным, невообразимо, немыслимо спокойным. Ни пытки, ни лишения, ни поражение в битве всей его жизни — если он всё же имел отношение к восстанию в Старнике, что уже в принципе вызывало сомнение, — не сломили хозяина тринадцатого замка. Не смогли кардинально изменить его.
— Ты не помнишь? — он удивился, и в этом удивление не было ни капли сарказма. — Действительно, не помнишь. Но почему?
Алариус Мезонтен смотрел на меня единственным уцелевшим глазом, но я чувствовала его цепкий тяжелый взгляд, словно наброшенную металлическую сеть.
— Возможно, дело в сочетании краткосрочного стазиса и удара антимагического полога, — наконец заключил он, словно мы находились на какой-нибудь лабораторной работе в Академии. Или на научном симпозиуме в Лицее.
— Стазис? — спросила я. Абсурдная светскость беседы на земле за телегой с лежащим в ней трупом, отделявшей нас от сражающихся магов, сводила меня с ума.
— Я погрузил тебя в стазис, уж больно не вовремя ты прилетела, — отмахнулся он. — Совершенно безопасный магический сон, но на вас магия действует слишком своеобразно, поэтому вероятно… Агрессивная чужеродная магия и вовсе не действует, но моя… стазис и полог ударили одновременно, в этот же момент началась трансформация, в итоге ты осталась вот в таком дебильном виде, да еще и без памяти. И все эти месяцы ты ходила вот так?! Боги, Кори!
Он отчитывал меня как ребенка, не вымывшего руки перед обедом, а я ничего, ничегошеньки не понимала и не знала, безумен ли этот человек или нормален.
— Вы Алариус Мезонтен?
— А ты изменилась, — он прислонился к спиной к пыльному колесу, вытянув вперед длинные худые ноги. — Не узнать. Впрочем, не изменилась, скорее, просто раскрылась. Но я никогда в тебе не сомневался. Мак носился с тобой, как с драконьим яйцом, а я всегда знал, что эта покорность и овечье блеяние — только маска. Ты же Торико.
Из его уст это слово не вызывало желания убивать. Ни малейшего.
— Кто такие Торико? — я думала, он снова не ответит и опять ошиблась.
— Твой род, один из нескольких иномирных родов, издревле живших в Корине, — неожиданно охотно отозвался Мезонтен, с интересом, как мне показалось, разглядывая
меня, землю, ворота и собственные ноги. — Твою семью уничтожили, вырезали под корень, ты осталась в живых чудом. Мои предки водили с твоими общие дела, неважно, но в итоге Мезонтены поклялись оказывать любую помощь при необходимости — кто же знал, что всё так обернётся! Вас боялись, никто до конца не знал, что вы умеете, будучи лишёнными привычной нам магии. Впрочем, я думаю, до той карательной экспедиции вам всё же предлагали перейти на службу, но ни Торико, ни какой-либо другой подобный род никогда не станет служить кому бы то ни было. Вы заключили давний договор с коринцами об автономном проживании на их территории, вот только уверен, что Митас решил односторонне его разорвать. Торико отказались выполнять условия и были ликвидированы. А ты выжила. Как в той детской сказке, где птичка, увидев, как гадюка подбирается к гнезду, от отчаяния вышвырнула одно из яиц вниз, а оно возьми да и упади в мягкую травку… Ты была тем самым драгоценным яичком, моя Кори, вот и спаслась мне на радость… Или не только мне? Ты спала с этим мальчишкой Альтастен? Впрочем, плевать. Похоже, сегодня я всё-таки сдохну. Я рад, что это случится так, рядом с тобой. Выйдя на свободу, я искал тебя. Ты была неосторожна в столице, когда убила тех мерзавцев. Надо было избавиться от тел. И как ты могла так засветиться в Лицее? Глупо, Кори.— Мы были знакомы? Вы, я и… он? — беспомощно повторяю я. Дура. Спрашивать надо не об этом, надо искать возможность спасти Сартвена, выбраться отсюда, уничтожить того мага, но я хочу знать. Я так хочу всё узнать! А он отчитывает меня, словно нет ничего важнее этой ценной информации — когда убиваешь, надо избавляться от тел.
— Ещё как, Кори, ещё как… много лет ты радовала мои глаза, согревала постель и душу, девочка. Мак идиот, если думал, что я не вижу, как он пускает на тебя слюни, но я-то знал, что, пока я жив, ему ничего не обломится. Моя Кори. Так даже лучше, что ты всё забыла. Я хочу, чтобы ты жила.
Его уродливое обезображенное лицо искажается в жуткой улыбкоподобной гримасе. И я, преодолевая себя, подбираюсь, тянусь ближе к нему, заглядываю в единственный оставшийся зрячим глаз, светло-ореховую радужку, вглядываюсь, преодолевая собственный ужас. Помимо чёрных шрамов лицо украшает узкий вертикальный, зеленоватого цвета давно заживший порез. Как в моём сне.
— Расскажите мне. Пожалуйста.
Маг протягивает изуродованную руку в перчатке, следя за моей реакцией, касается белой пряди в волосах.
— Этого не было… Но тебя не портит.
— А крыло? — сглатываю я. — Оно…
— Ты Торико, — Алариус Мезонтен почти нежно поглаживает мою макушку. — Ты птица, девочка. Не совсем человек, а точнее — совсем не человек, хотя наша физиология схожа и, скорее всего, совместима. Когда ты прилетела в Старник, о боги, я не подумал, что ты умеешь открывать любые замки. Ты прилетела, но ты только недавно освоила полную трансформацию, перекидывалась не целиком, не сразу, медленно. После трансформации некоторое время была не в себе, у вас такое бывает. Я только-только понял, что всё очень плохо, что Артевиль играет в свою игру, а Мак ступил, как и прочие, а тут ты. Направил на тебя заклинание стазиса, вы, оборотни, очень плохо восприимчивы к магии, но тут на город упал этот демонов полог. Я ничего не смог поделать. Кто мы без нашей магии?
— Оборотни?
— Не совсем, но близко к тому. Прекрасная горная птица, которая, к моему счастью, могла принимать столь пленительный человеческий облик… Правда, до меня это дошло не сразу, но, милая, я рад, что в итоге Мак раскрыл мне глаза. Я слышал, Митас передал ему тринадцатый замок. Если он выживет — передай, я действительно рад. И зла на него не держу. Оборачивайся и улетай вместе с ключами, Кори. Остальные ты найдёшь в замке, а не найдёшь — так оно и к лучшему. Я постараюсь достать Артевиля. Хотя бы это.