Номер с золотой визитки

— Простите и вы меня, но мы с вами в одной лодке.

— Да нет, ведь им нужен я, а не вы, а вы просто оказались не в том месте и не в то время. Но это не значит, что мы будем говорить о личной жизни друг друга. Я не вмешиваюсь в вашу, и вы не спрашивайте о моей.

— Да не в вашей личной жизни дело. Просто вы определённо не только проводите дни в этих брюках и рубашке, но ещё и спите в них. Что случилось? Вы боитесь, что дома вас могут поджидать? Так это не проблема. Вы можете оставаться здесь столько, сколько потребуется, и я могу купить вам всё необходимое, да и…

— Я и сам могу позаботиться о себе, а вам тем временем не стоит выходить из дома, да и вообще завтра меня уже здесь не будет.

— И как это понимать? Что вы задумали?

— Неважно. Давайте просто закончим с приготовлением ужина и поедим.

Я киваю в согласии, временно смирившись с его нежеланием говорить. Часом позже мы в полном молчании поглощаем содержимое каждый своей тарелки. Он так и вовсе фактически уткнулся в неё, наверняка полноценно питаясь ещё до драки, которую я случайно прервала. Предполагаю, что, где-то скрываясь, он бы так и оставался там, если бы не мой звонок-крик о помощи. Я сглупила и ошиблась, что может стоить ему не просто всего, а целой жизни. Преимущественно возя пищу по керамической поверхности, я подпрыгиваю куда-то вверх, когда кухню заполняет звук отодвигаемых ножек стула.

— Вы уже закончили?

— Да, спасибо. Всё было очень вкусно.

— Тогда чаю? Или кофе?

— Считаю, что и то, и то на ночь вредно. Вы не возражаете, если я вас оставлю? В том смысле, что пойду в гостиную?

— Всё нормально. Отдыхайте. Доброй вам ночи, Джейден.

— И вам того же, Кимберли.

Шаги стихают, и, оставшись одна, я буквально заставляю себя доесть мясо, спагетти и ранее положенную себе порцию салата, а потом, убравшись и выключив везде свет, отправляюсь готовиться ко сну. Утром нужно будет позвонить на работу и придумать что-нибудь вразумительное, чтобы получить несколько дней отгула, но заверить, что в день конференции я буду на месте, готовая к перелёту и участию в её мероприятиях. Я сажусь на пуфик перед туалетным столиком. Всё-таки я должна себя увидеть, чтобы понять, реально ли залечить хотя бы физические раны до отъезда в Вашингтон. Я сознательно медлю, но в конечном итоге поднимаю глаза вверх, на своё отражение в зеркале, и пусть увиденное, конечно, оставляет желать лучшего, всё не так уж и прискорбно. Кровоподтёков нет, огромных синяков тоже, но царапины у носа, затронувшие и кожу щёк, противоестественны моему взору. Не желая расстраиваться ещё больше, я резким щелчком погружаю комнату во тьму и поспешно перемещаюсь в кровать, которая никогда вплоть до этого момента не производила на меня впечатление такой холодной и пустой.

Прежде согревающий плед словно промёрз. Тени, отбрасываемые ветками деревьев на пол и потолок, выглядят пугающими. И хотя разум упорно твердит, что через окно пятого этажа ко мне никто не проберётся, если только этот кто-то не владеет альпинистским снаряжением и соответствующей подготовкой, позволяющей подниматься по стенам, я нахожусь не в состоянии заснуть. Мне становится плевать, что всё, что скрывает моё тело, это ночная сорочка выше уровня колена, вообще-то больше демонстрирующая, чем прячущая. Где-то поблизости есть халат, но, не утруждая себя тратой времени на его поиски во мраке, я выхожу из спальни, и ноги сами ведут меня в сторону гостиной, диванного силуэта и Джейдена. Сумрак не мешает мне видеть чётко и различать другие предметы мебели так же, как и то, что его рост не позволил ему выпрямиться и вытянуть ноги, но обратиться к нему меня подталкивает не только обнаруженный факт тесноты и неудобства. Преимущественно всё дело в страхе перед нахождением наедине с самой собой, когда в квартире помимо меня есть и ещё один живой человек, и я знаю, просто знаю, что мне его в себе не задушить и не подавить.

— И вам не спится, да?

— Стоит закрыть глаза, и тут же начинает мерещиться всякое.

— И мне, знаете, тоже. И я подумала, что, может быть, вы согласитесь… хотя нет, это, наверное, вряд ли возможно.

— Что возможно? О чём вы пытаетесь попросить?

Неожиданно поднявшись и вмиг оказавшись выше меня, к чему я оказалась не совсем готова, хотя уже и определила, что в вертикальном положении мне с ним ни за что не сравниться, Джейден, взирающий исключительно в мои глаза и никуда ниже, внезапно прямолинеен. На одно мгновение, не ожидая такого напора, я теряюсь, но потом беру себя в руки и быстро, чтобы не передумать, озвучиваю совсем недавно посетившую голову мысль, при этом старательно избегая его взгляда и смотря куда угодно, но только не на него.

— Не могли бы вы поспать рядом со мной? Моя кровать куда просторнее и комфортнее этого дивана, и уверяю, вы даже не заметите, что я нахожусь на другой её стороне. Впрочем, неважно. Лучше забудьте. Это нелепо, неудобно и странно.

— Да.

— Видите, и вы считаете точно также.

Я уже потеряла всяческое понимание того, как вообще осмелилась предложить то, о чём только что тут говорила. Явление, которое бы неминуемо наступило, согласись он провести ночь не просто в одной комнате, но и в одной постели, совершенно несвойственно моей жизни. Я не состою в отношениях и никогда не жила ни с кем в гражданском браке, а сейчас абсолютно сознательно приглашаю мужчину в свою кровать. Пусть это не предполагает ничего действительно интимного, всё уже обстоит настолько лично, что в этом смысле дальше просто некуда. Но, о, Боже, как на уровне эмоций, инстинктов и чувств я всё-таки позволила возникнуть моменту, в котором наотрез позабыла о всяком смущении и сохранении границ личного пространства? Теперь же мне хочется как сквозь землю провалиться. Я поворачиваюсь, чтобы как можно скорее скрыться под собственным одеялом, каким бы холодным оно не казалось, и накрыться им с головой, лишь бы не видеть мрачного окна, но меня останавливает коснувшийся рикошетом спины голос.

— Да нет же. Да это да. Я побуду с вами, если вы, и правда, этого хотите, и в этом случае вам станет лишь спокойнее, — тихо, но уверенно и явно ни в чём не сомневаясь, говорит Джейден, и так начинается поистине самая неловкая ночь в моей жизни.

Глава пятая

Забудьте всё то, что я говорила. Прошедшая ночь оказалась совершенно не такой, какой я себе её представляла, и была вполне обычной и ничем не примечательной. Да, я не провела её в одиночестве и искренне полагала, что это наложит весомый отпечаток ещё на стадии засыпания. Но, к моему немалому удивлению, этого не произошло, а в остальном ночь тем и прекрасна, что во сне ты не несёшь сознательной ответственности за то, что делает твоё тело, какое положение оно занимает и в какие стороны перемещается, пока ты ворочаешься. Когда ты один, ты можешь делать всё, что хочешь, и даже если тебе никак не найти удобную позицию для сна, наутро тебя никто за это не осудит. Но всё совсем иначе, когда в кровати, помимо тебя, есть и ещё один живой человек, и всё становится только сложнее, если вы с ним едва знакомы, а он уже оказался в ней с твоего же разрешения исключительно из соображений удобства и комфорта. Разумеется, это не самая рядовая и привычная для меня ситуация, и всё-таки, казалось бы, что во всём этом предосудительного, если вы просто отдыхали и спали каждый на своей стороне, но тут-то и обнаруживается проблема. Всё, и правда, начиналось именно так, и, клянусь, мы даже не будили друг друга, сражаясь за одеяло, потому что у меня оно далеко не одно, но сейчас я готова как сквозь землю провалиться.

Едва проснувшись, я сразу же не ощутила никакой симпатии к тому факту, что мне слишком жарко. Пока мои глаза оставались закрытыми, я ещё могла списывать произошедшие изменения в температурном режиме на то, что в течение ночи просто основательно перегрелась под тёплой материей. Но всё изменилось ровно в ту же секунду, когда традиционно за несколько минут до сигнала будильника, заводить который я продолжала больше на всякий случай, чем в силу реальной на то необходимости, я зрительным образом поприветствовала новый день. День, когда впервые за всю свою трудовую деятельность мне придётся позвонить на работу и сказаться больной, но это будет чуть позже, а пока это день совершенно непривычных ощущений. Невольно, продолжая просто лежать, я анализирую их со всех сторон в попытке разобраться, а действительно ли они мне досаждают или же наоборот совершенно не противны? Чем дольше я думаю об этом и мысленно рассматриваю вопрос под разными углами, тем всё больше убеждаюсь, что объятия, наверняка окружившие меня совершенно неосознанно прямо поверх одеяла, вовсе не ощущаются, как нечто отвратительное. Но в то же самое время мне совсем не хочется это обсуждать, а именно этим всё может и закончиться, если, вдруг проснувшись, Джейден обнаружит то, что для меня уже не является секретом. Свои собственные руки, основательно прижавшие моё тело так близко к своему, что даже через два одеяла пряжка мужского ремня почти впивается мне в спину, вызывая страшный дискомфорт не от имеющего место данного факта, а от стыда, который я уже испытываю, просто прокручивая в голове вероятный диалог относительно всего происходящего. Мне этого точно не вынести. Как могу, осторожно, спокойно и без лишних движений я выбираюсь из обжигающей ловушки, оставаться в которой больше никак нельзя, и, взяв необходимые вещи, торопливо скрываюсь в ванной комнате. Это точно бегство, но мне нужно привести мысли в порядок, и более-менее, заодно переодевшись и позвонив на работу, я с собой справляюсь, да только слишком скорое столкновение с Джейденом, не иначе как ждавшем меня под дверью, срабатывает, как бумеранг. Я никак не ожидала увидеть его так рано, полагая, что он ещё поспит. Прижимая к груди телефон и скомканную ночную сорочку, я мысленно теряюсь и забываю, как двигаться, а в некое чувство меня приводит лишь заспанный и потому тихий голос.

— Доброе утро.

— Пожалуйста, только не говорите мне, что я вас разбудила.

— Да вовсе нет. Я и сам не привык долго спать. К тому же у меня дела.

— Что за дела? — спрашиваю я, глубоко в душе одинаково напуганная и тем, что он уйдёт, оставив меня без защиты, и перспективой того, что с ним что-то случится, а я даже не буду знать, куда он собирался и где может находиться. И то, и то в равной степени беспокоит, но ответное нежелание поделиться подробностями, учитывая, как они могли бы прояснить ситуацию и хотя бы чуточку облегчить мою жизнь, и вовсе ощущается как ножом по сердцу.

— Просто дела. Я скоро уйду, но сначала, если вы не возражаете, хотел бы воспользоваться вашей ванной комнатой.

— Конечно, нет. Если вы хотите, я могу и ваш костюм погладить.

— Вряд ли от этого он станет выглядеть опрятнее, но спасибо за предложение.

— Тогда я приготовлю завтрак.

— Как вам будет угодно, — отвечает Джейден и, едва я отхожу в сторону, скрывается внутри, с характерным щелчком замка запирая за собой деревянную дверь. Его настроение явно оставляет желать лучшего, и, о Господи, чисто теоретически он ведь может сделать с собой что-то плохое, а я даже не смогу до него добраться без помощи экстренных служб. Но когда спустя несколько мгновений тишину сменяет звук включённой воды и всплесков, я успокаиваюсь достаточно для того, чтобы пойти на кухню и заняться тостами, омлетом, беконом и свежевыжатым апельсиновым соком. Всё это уже на столе к моменту нерешительного появления Джейдена, но после пары шагов он останавливается, выглядя потерянным, если не сказать сломленным и уязвимым. Совсем измявшаяся одежда впечатления не улучшает, и всё это вместе заставляет меня испытывать неподдельную грусть, распространяющую свои корни по всему моему организму. Теперь я согласна на какое угодно большое количество неловких разговоров, во что вылилось бы полноценное совместное пробуждение, только бы не мучиться от незнания, что сказать. Но время вспять не повернуть, и мне остаётся лишь позвать мистера Мура к столу:

— Проходите и садитесь. Я не знаю, что вы обычно едите и что вообще любите, но приятного аппетита. Берите всё, что хотите, — говорю я, когда Джейден наконец-то опускается на стул напротив моего. Нас разделяет целая столешница, и хотя она не слишком велика, я уважаю его необходимость в дистанции и в наличии личного пространства и не собираюсь нарушать физические границы. Но всё во мне протестует против того, чтобы и в эмоциональном плане сидеть тише воды, ниже травы, и я знаю, что в принципе сильно долго не продержусь.