Ноосферату
Шрифт:
Тем более, если уж вечер начался так неудачно, т продолжение у него будет и вовсе полным звиздецом!
Покрутив головой, нырнул в ближайшую подворотню.
Ску-у-у-у-у-учно тут живут люди, ужасно скучно!
Зевнув, профланировал по переулку, свернул на какой-то отнырочек и, пройдя мимо двух компаний, совсем удивился – никому и дела не было, что шляется тут какой-то типус, в недешевом прикиде!
«Н-да-а-а, отвести душу классическим мордобоем явно не получится!» - Я свернул еще раз и замер, выйдя на берег какой-то речушки, которой тут, судя по картам, отродясь быть не должно!
Но
Спустившись к самой воде, ополоснул руки и принюхался – может, отходы какие сливают, а я тут руки сую, куда ни попадя?!
На удивление вода была чистая, а воздухе – ни дымка, ни выхлопа, словно я в другое измерение попал.
Упс…
А может и попал…
Я обернулся на едва слышный шорох и оказался лицом к лицу с очень красивой, но очень злой женщиной, наставившей на меня странную пушку, вроде и маленького калибра, но почему-то кажущуюся мне очень убойной.
– За мной пришел, прощелыга?
В ответ я поднял руки и…
Попытался растуманиться…
– Не работает? – Издевательски-участливо поинтересовалась женщина, широко улыбаясь. – Ну… Так бывает…
Я выдохнул и шагнул в тень.
Мне там очень больно, мне там очень холодно и одежда портится, отчего-то быстро старея, но своя шкура ближе к телу.
Пройдя по тени, вышел позади и…
Получил рукояткой пистолета в лоб!
Большего женщина сделать не успела, но и этот удар был жестким щелчком по моему самолюбию.
Отобрав оружие и отхватив еще раз по морде лица, печени и между ног, отпрыгнул от разъяренной кошки и вновь поднял руки, призывая к миру.
В этот раз, как ни странно, помогло.
Видимо, оружие в руках всегда провоцирует людей на глупости…
Потому я постарался сразу засунуть его поглубже в карман, чтобы не сорваться, а то желание было велико, не скрою.
Но я мужественно себя пересилил, тем более, что, если честно, было очень интересно, куда же это меня занесло-то…
– Что за…? – Женщина от души выматерилась, заставив меня слегка тяжело вздохнуть – я не люблю, когда женщина материться, но тут, гм, может она и права даже в какой-то степени.
– Ничего. – Я спокойно пожал плечами и сделал маленький шажок назад, разрывая дистанцию. – Я просто хотел узнать, куда я попал?
– Издеваешься? – Женщина недоверчиво глянула на меня. – Да нет, ты не издеваешься, ты действительно не понимаешь…
– Ну, бл…, потому и спрашиваю, что не понимаю! – Нет, оружие мне носить точно нельзя!
– Это временной карман. – Она развела руками и…
Снова накинулась на меня!
Ага, вот только этого я и ждал.
Снова шагнув в тень, в этот раз обходить женщину не стал, а позволил ей «воткнуться» прямо в меня.
И ничего такого извращенного в этом нет – в тенях не сладко, это правда, но в тенях все кошки серы, а значит…
Я положил левую руку ей на затылок, правую на глаза…
Ух, как меня пробрало-то!
Это не теневой холод виноват, это вся жизнь Танечки-Танюши-Татьяны Светиной проскочила у меня перед глазами, а жизнь у нее была…
Очень холодная!
Обращенная в середине НЭП-а, молоденькая певичка местного ресторана «для элиты элит» прошла и Крым, и Рим – сперва со своим хозяином, стареньким итальянцем, для всех
прикидывающимся немощным дедушкой-добрячком, а после окончания НЭП-а Танечка плавно перекочевала из одной культуры в другую, попав в цепкие лапки людей с «холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», чья культура ей была вроде как и чужда, а вроде как и совсем понятна.Я изучал ее воспоминания и восхищался теми чекистами, что сперва опутали вампирское гнездышко вампира Фронзеллоне мягкой паутиной, а потом сжали старичка так, что у него не только глаза на лоб, у него все наружу полезло!
Танечке тоже досталось, но…
В дело вмешалась ЛЮБОВЬ, и дальше все было так запутанно, что «Санта-Барбара» и «Даллас» вместе взятые нервно курят в сторонке, обделываясь от лихости сюжета.
А ведь и вправду, бывает она, действительно Великая Любовь, что способна на Великие поступки.
И молоденький чекист Федя Пушнин, влюбившийся в Танечку, сдержал данное обещание, «отвязав» девушку от Франзеллоне.
Чего это ему стоило, Танечка не в курсе, но с тех пор ее жизнь круто изменилась во второй раз.
Разумеется, кровососку никто так просто не отпустил, но вот потратить время и деньги на ее образование молодая Страна Советов смогла, превратив певичку в «химичку, физичку и медичку», одновременно.
Так бы Пушнины и стали мужем и женой, да и двигали науку, тем более что Федя тоже был далеко не дурак, но грянула Испания и Федино ретивое не выдержало, рванулось помогать и защищать.
Танечкина же жизнь после гибели суженого, вновь развернулась.
НКВД сделало предложение, от которого невозможного отказаться и вот наша краса уже в Берлине, через Париж, с новыми знакомствами и договором на пять лет выступлений…
Война для Татьяны кончилась в сорок восьмом, когда пришлось уносить ноги от Ватиканских посланцев, которые нарисовались на пороге ее квартиртки в Париже, требуя сатисфакции и тотального сожжения проклятой вампирки, которая вместо того, чтобы поднять лапки кверху, усосала всех четверых, наведалась в гости к «стукачку» и, оприходовав его вместе с его семейством «законопослушных» французских вампиров, пробилась правдами и неправдами до Родины.
Я посмотрел на ее идеальное лицо, восхищаясь мастером, что делал ей пластику, менял тембр голоса, учил заново ходить.
И нет, это точно был не еврейский специалист.
Уж скорее – совсем даже напротив, очень напротив, настолько все было педантично, идеально и выверено.
Ни единого лишнего надреза, ни единого шрамика.
Нет, это не нынешние ширпотребные куклы, которых режут и сшивают на потоке, превращая в клонированных овечек, с идеальными чертами лица, что и выдает пластику.
Лицо Танечки – это работа художника, сотворившего идеал и не превратившего его симметричную театральную маску.
Потом Танечка вновь помоталась по нашей Бескрайней, причем, в некоторых местах я бы тоже хотел оказаться – пришлось делать себе «напоминалку», чтобы не забыть – И вот она снова в родном городе, а тут вовсю гуляет братва…
… Отпустив руки, мотаю головой – далеко меня унесло в воспоминаниях, чертовски далеко, я бы даже сказал – занесло, однако.
– Кореец, чего молчишь? – Пых строго выгнул бровь. – Давай, не тяни котика…